Книга Добро пожаловать в прайд, Тео! - Дарья Волкова

те самые, яркие и пронзительные. Как и лёгкая небритость.

- Ну нельзя быть таким красивым… - негромко вздохнул у нее над ухом Гвидо, не сводя взгляда с афиши. Лола не удержалась и ущипнула его за бок.

- Прекрати восхищаться Федей и удели внимание даме! – Гвидо галантным жестом подал ей руку, и они пошли к входу. – В какое именно пустое ведро он сегодня будет орать?

Гвидо укоризненно нахмурил брови и тут же принялся просвещать.

- Сегодня мега-гала! По три лучших мужских и женских голоса современной оперной стены – тенор, баритон, бас, сопрано, меццо-сопрано, контральто. Репертуар держится в строжайшем секрете. Это будет… Боже, я умру от восторга!

- Я тебе не дам, - пообещала Лола. Вечер в «Ла Скала» обещал быть нескучным. А в толпе, стекающейся к входу, мелькнули люди с камерами. Значит, можно будет напомнить медиа-сообществу о себе.

***

Лола поняла быстро, что предложение Гвидо провести вечер в «Ла Скала» было очень удачным. Лола занималась своим любимым делом – наблюдала. Засиделась она в мастерских да на показах и давно не была в центре большой нарядной толпы. А здесь так интересно. Людей Лола рассматривала с профессиональным любопытством и чувствовала, как что-то откладывается в памяти, в творческие закрома, и потом, может быть уже ночью, пока она будет спать, на основе увиденного сегодня начнут рождаться новые идеи. Только за это стоило сказать Гвидо спасибо, что она и сделала. Кроме того, они несколько раз попали в объективы камер папарацци, но, к сожалению Лолы, большого интереса к себе не вызвали. Ну ничего, вечер еще только начался.

Впрочем, сам гала-концерт не произвел на Лолу ровным счётом никакого впечатления. Мужчины одеты в скучные фраки, у дам – консервативные вечерние платья в пол. Все орут. Включая синьора Дягилева, который орал, кажется, громче всех. В общем, Лола была занята тем, что изучала публику – и во время первого отделения, и во время антракта.

- Неужели тебе и в самом деле не понравилось? – изумляется Гвидо, когда они пьют вино за небольшим столиком – у Гвидо в буфете есть свои люди, и им удалось миновать огромную очередь.

- Ну расскажи мне, - Лола настроена благодушно, потому что она чувствует в себе творческий подъем, – что там может понравиться – в этом хоре мартовских котов и кошек? И конкретно – в этом твоем Фёдоре?

- Вы, женщины, парадоксальные существа, - начинает издалека Гвидо, смакуя вино. – Давно доказано, что чем ниже тембр голоса, тем выше уровень тестостерона. Женщине природой заложено любить низкие мужские голоса.

- Ну, может быть, я не спорю, - пожала Лола плечами. – Когда такой голос негромко что-то шепчет тебе на ухо…

- Ах, не провоцируй мою фантазию! – замахал на нее руками Ди Мауро. – Мне это все равно не светит. Мне остается только наслаждаться его голосом со сцены. Неужели Дягилев тебя совсем не трогает, Лолита?

- Хорошо, не буду, - покладисто согласилась Лола. – И – нет, не трогает – ни он, ни кто-либо еще из тех, кто сегодня выступал. И вообще, из всей оперной братии я знаю только Паваротти.

- Он же тенор!

- И что?

- И в самом деле, - рассмеялся Гвидо. – И что? Что такого в том, что женщины любят именно теноров – хотя должны неровно дышать к гораздо более низким голосам?

- Я не говорила, что люблю! – возмутилась Лола. – Я лишь сказала, что знаю!

- Думаю, тут дело в двух вещах, – неожиданно вмешался в их разговор незнакомый мужчина с импозантной проседью во вьющихся волосах, по внешнему виду – и сам какой-нибудь тенор. И он подтвердил это предположение. Испросив взглядом разрешения присесть за их столик, он со своей чашкой кофе и миниатюрным пирожным устроился рядом и продолжил свою мысль: – Во-первых, тенор, как наиболее высокий голос, ассоциируется с молодостью. А во вторых - вы посмотрите на теноровые партии! Это же все сплошь лирика и романтика, сплошь про любовь. Конечно, женщинам это нравится. А про что поет бас? Про страдания, душевные терзания и смерть! Ну и кому это интересно?

Лола рассмеялась. Их новый знакомый оказался музыкальным критиком, Лола и Гвидо тоже представилась, но их собеседник галантно приложился к руке Лолы со словами: «Я наслышан о синьоре Ингер». Вторую часть ее двойной фамилии иностранные коллеги чаще всего предпочитали забывать. За столиком завязалась бурная беседа об особенностях оперного репертуара вообще и об уникальных особенностях голоса Фёдора Дягилева в частности. Лола участия в разговоре не принимала и даже толком не слушала. Медленно пила вино и занималась любимым делом – наблюдала. В ее хорошенькой темноволосой голове бродили смутные мысли, как использовать сегодняшний вечер для собственной выгоды – точнее, для выгоды собственного дома моды. В этих мыслях странным образом отводилось место одному мрачному зеленоглазому типу.

Но вот прозвенел звонок, и они заторопились в зал, напоследок получив настоятельную рекомендацию послушать синьора Дягилева в «Сказках Гофмана» или в «Доне Карлосе». Ну на крайний случай – в «Аттиле». На том и распрощались.

***

Второе отделение было ничуть не лучше первого: все тот же заунывный ор и овации – ничем, по мнению Лолы, не заслуженные. Но вот отделение закончилось, шесть певцов вышли на поклон.

- Ну, чего же ты не идешь вручать цветы своей любви? – Лола вопросом маскирует зевок. Какая же нудятина. Если бы так не орали, она бы заснула.

- Ты что! – с придыханием ответил ей друг. – Сейчас будут бисы! Их программа держится всегда в страшном секрете!

Негромкий стон Лолы потонул в овациях.

Однако бисы оказались не так страшны. Во-первых, они короткие – по одному выступлению от каждого исполнителя. Во-вторых, на бисы всегда приберегают самые известные партии. И кое-что Лоле даже оказалось знакомым – а это уже не так скучно. Закрывал программу синьор Дягилев. Гвидо в соседнем кресле вытянулся в струну и, кажется, перестал дышать.

На сцену в пару к певцу вышел аккомпаниатор и устроился за роялем. Это было неожиданно, потому что остальные исполнители пели свои бисы в сопровождении оркестра. Лола ощутила легкое любопытство. Синьор Дягилев обернулся и кивнул пианисту. Рояль зазвучал каким-то тревожным и надрывным в своей примитивности речитативом. А потом словно из ниоткуда возник голос. Не ор в пустую металлическую бочку, а именно голос. Тоскующий, просящий, захлебывающийся чувствами. Умоляющий о любви.