Книга Мисс Никто - Татьяна Лаас

Последнее, скорее, побочный эффект — после войны был дикий дефицит человеческих мужчин, и в некоторых округах было введено обязательное многоженство, заметно разбаловавшее мужчин. Ник залюбовалась фигурой Маки — широкоплечий, с узкими бедрами и длинными ногами, сильный и при том изящный. Он сосредоточенно выдавливал соус на хлеб. Соус, отказывавший расставаться с привычной бутылкой, с которой он сроднился за годы пребывания в холодильнике, сопротивлялся, и Маки решительно стукнул бутылку по донышку. Соус обреченно крякнул, заляпывая собой все вокруг — и хлеб, и столешницу, и оказавшуюся рядом Ник.

Маки мягко провел пальцем по голой коленке Ник, вытирая соус. Или еще больше размазывая — она так и не поняла его намерений. Уточнять она не стала, потянувшись к Маки и целуя его в губы. Нравы в человеческих округах сильно пали после войны, особенно из-за конкуренции с вечно прекрасными оборотницами, вампиршами и фейри…

Губы Маки оказались чуть обветренными, но уверенными и быстро захватившими инициативу. Его ладони вновь оказались на её талии, а бедро чуть раздвинуло её ноги, самую малость. Маки тут же отстранился:

— Ты не спросила…

— Я тебя напугала? — с трудом удержала улыбку Ник.

Он прислонился своим лбом её лбу, осторожно целуя возле мочки уха, прихватывая губами маленькую сережку и заставляя тепло диким потоком нестись из бешено бьющегося сердца Ник куда-то вниз живота.

— Что ты, это я боялся напугать тебя — тут на мили нет людей. Одинокой девушке слишком опасно, даже если я и разделил с тобой хлеб…

— Так спроси, — шепотом предложила она.

Он вновь отстранился, чуть прикусил свою губу, а потом качнул головой, так что отросшая челка упала на глаза:

— Ники, я могу тебя поцеловать?

— Попробуй.

— Ники… Это да или нет?

Она, снова дразня его, повторила:

— Попробуй…

Он попробовал. Подался чуть ближе, придвигая Ник плотнее к себе, чтобы она могла обнять его ногами, и снова поцеловал, в этот раз не сдерживаясь, его язык скользнул за губы и дальше, лаская нёбо. Ладони на талии исчезли, чтобы возникнуть на бедре, чуть поглаживая большими пальцами под резинкой свитера. Проникая дальше и дальше. Останавливать их не хотелось. Только Маки решил все сам — он прикрыл глаза, а потом решительно отстранился:

— Ники… Я могу продолжать? — он приоткрыл один глаз, подсматривая за Ник. Это было и трогательно, и так смешно, учитывая его возраст.

Она рассмеялась, закидывая голову назад:

— Оставь эти дикие брачные игры… Тут на мили нет людей и стражи — я не буду никому жаловаться…

Он нахмурился:

— Ники?

Она положила свои руки ему на пояс джинсов, а потом её пальцы уверенно скользнули под его свитер, тут же натыкаясь на длинный, грубый шрам на животе. Воевал. И очень хорошо воевал, потому что Маки без слов сдернул с себя свитер, показывая кучу новых шрамов…

Ночь оказалась упоительной — Маки, пару раз доказавший, что не зря она доверилась ему, даже приготовил ужин — свои знаменитые сэндвичи… И их было приятно есть, лежа в гостиной на шкуре у ярко пылающего камина… Приятно было целоваться просто так, находить новый шрам на его теле и выцеловывать его, заставляя Маки хрипло дышать и просить:

— Еще, Ники… Пожалуйста, еще…

Он был удивительно отзывчив и мягок, Ник уже перестала надеяться, что где-то есть такой мужчина для неё, и вот… В ледяной пустыне, где человеку не выжить, он нашелся. А пах он… Свежескошенным лугом и немного деревом. Очень вкусный запах, сводящий с ума.

Маки перевернулся на живот, приподнялся на руках, нависая над Ник, и прошептал:

— Хочешь увидеть море? Оно тут удивительное…

— Хочу — Ник поднялась на локтях, подаваясь вперед и выдыхая ему в губы. — Хочу…

Он чуть наклонился и… Мурлыкнул. Вместо поцелуя. Реакция Ник был незамедлительной — удар коленом в незащищенный низ живота, руками в грудь и отлететь спиной назад, используя магию — в руке тут же сверкнул серебряный кинжал, направленный на стоически подавляющего стон и ругательства парня. Причем ругательства были вполне заслуженными — Ник не сдерживала силы, хорошо еще, что не готовилась к бою и не принимала зелья.

— Маки. Ты оборотень?

Он еле прошипел:

— Проблемы?

— У тебя. — согласилась Ник. — Ты обязан был предупредить при входе в мой дом.

Маки все же сел, внимательно рассматривая Ник, и в глубине его глаз разгоралась ярость, только в голосе не было ни признака гнева — он был ровным и подозрительно спокойным:

— Этот унизительный Пакт был отменен сразу после войны.

Ник парировала:

— Этот Пакт до сих пор действует на территории Сорок первого округа.

Маки криво улыбнулся, игнорируя кинжал в её руке:

— О, самый расистский округ! Ненавижу его — столько крови за него было пролито.

— Заметь, я не уточняю — на чьей стороне ты сражался.

— Спасибо! Ценю. Убери кинжал — я не представляю для тебя угрозы, ведь я преломил с тобой хлеб. И повторюсь — это не Сорок первый округ. Мы на территории Третьего округа — я тебя предупреждал. Тут я обязан предупреждать о своем происхождении только в одном случае — во время гона. Сейчас не зима, далеко не зима.

— Ты кот?

Маки легко признался:

— Ирбис.

— Тогда точно не замерзнешь — убирайся прочь!

Он увещевающе сказал:

— Ники, ты не права.

Она вскинула вверх подбородок:

— Убирайся или пожалеешь.

— Давай поговорим. Пожалуйста. — он продолжал смотреть ей прямо в глаза, не боясь её. Ник пришлось сказать:

— Вон. Или я, ловец первого класса Гильдии ловцов за себя не отвечаю — я имею право уничтожать оборотней, нарушающих Пакт.

— Еще раз — Пакт отменен пять лет назад.

— Еще раз — мне плевать!

Он плавным, единым движением встал, качая головой:

— А вот ты нарушила закон. Ты обязана всегда носить гильдейский знак, чтобы не было вот таких ситуаций.

Она криво улыбнулась, поднимая левой рукой с пола одежду Маки и кидая её в парня:

— Сам сказал, что мы за Границей. Тут закон о ловцах не действует.

— Ники…

Она зло поправила:

— Я не Ники, безмозглый ты кот. Я ясно тебе сказала — я Ник. Убирайся. Чтобы я больше тебя никогда не видела. Я не убиваю преломивших со мной хлеб, но кости тебе переломаю.

Он мягко, словно и не оборотень, до сих пор не теряя самообладания, сказал:

— Ты не права, Ник. — он развернулся, показывая беззащитную спину и, мать его так, самую симпатичную задницу, которую Ник видела, и пошел прочь. Уличная дверь с тихим стуком захлопнулась за ним. Ник откинула в сторону кинжал и выругалась:

— Проклятый мир