Книга Повелитель теней. Том 1 - А. Никл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О да, я хотел быть сильным! И как только услышал о мастере Анаксагорасе, сразу же понял — во что бы то ни стало попаду на отборочный тур! И наплевать, что туда пускают только с шестнадцати лет.
Так что на центральную площадь столицы я вышел с утра пораньше и всё равно в очереди был далеко не первым — передо мной уже выстроилось человек сорок. Но это было даже мне на руку — в толпе мой возраст не привлекал так много внимания, как мог бы.
В полдень на высокий деревянный помост в центре площади вышел глашатай и громогласно объявил:
— Приветствуйте непобедимого Анаксагораса!
Народ яростно взревел, но тут же замолк и отхлынул, стоило Анаксагорасу — крепкому невысокому мужчине с чёрными, как вороново крыло, глазами и волосами — выйти на помост и три раза хлопнуть. Жестом он освободил пространство перед собою и приказал:
— Начинайте.
Потянулись долгие и опасные испытания. В основном это были сражения на мечах или копьях — шестнадцатилетки дрались с воинами, которых привёл великий мастер. И детям спуску не давали, одному бедолаге отрубили руку, другому — разрезали глаз. Анаксагорас наблюдал за сражениями с абсолютно равнодушным лицом.
Когда наступила моя очередь и я вышел на середину открытого пространства, все зрители рассмеялись. Некоторые из них добродушно надо мной подшучивали, другие — злобно издевались. Никто не верил, что великий мастер разрешит мне пройти отборочный тур. Но он лишь всё так же безразлично кивнул и движением ладони велел одному из воинов выйти ко мне.
— Не жалеть, — произнёс он, смерил меня взглядом и, отвернувшись, небрежно бросил: — Никто не обвинит великого Анаксагораса, что он проводит свои испытания нечестно.
Единственное оружие, что у меня было, — здоровенная самодельная дубина. Сюда все приходили со своим, мечи здесь не выдавали. Я едва-едва смог поднять эту дубину — отпарировал лёгкий удар воина, и острое лезвие его меча располовинило мою жалкую деревяшку. Толпа восторженно завизжала, им было наплевать, что вот-вот прикончат десятилетнего пацана. Я стиснул зубы и бросился на ноги воина, пытаясь его повалить, но он только расхохотался и оттолкнул меня в сторону.
Очевидно, он не собирался драться всерьёз, однако это не входило в планы Анаксагораса. Он явно желал, чтобы каждая схватка была доведена до логического завершения. Без разницы — ранение это или смерть. Конечно, ещё я мог сдаться и взмолить о пощаде, но… Нет. Мне было десять лет, и я был в отчаянии, не желая работать в шахтах. Лучше уж умереть прямо здесь!
— Прочь, — велел Анаксагорас веселящемуся воину и указал на другого, произнёс лишь одно слово: — Ты.
Второй воин был настроен серьёзно, его не смущало, что в противники ему дали десятилетнего мальчишку. От его первых ударов я чудом увернулся, понимая — бьёт он наверняка, чтобы точно нанести смертельный удар. И то, что я уклонился от атаки, его только разозлило, он попёр на меня, как бык — на красную тряпку, и замахнулся мечом, целясь в сердце. Анаксагорас следил за сражением всё так же равнодушно и останавливать его не собирался.
Я попытался вновь уйти вбок кувырком, и мне почти это удалось — меч вонзился в землю, всего в паре сантиметров от моей ноги, и вот, когда уже казалось, что я вот-вот перекачусь на противоположный край площадки, мне в живот прилетела окованная в железные латы нога. Я услышал треск своих рёбер и рухнул перед воином, свернувшись калачиком. Воин покосился на великого мастера, но Анаксагорас не пошевелился, и тогда он воткнул меч мне в глотку.
Толпа яростно взревела, пока я захлёбывался собственной кровью. Но неубиваемое желание жить поднималось в моей груди — наравне с возмущением. Неужели я сдохну вот так, как собака — под смех и крики любопытных зевак⁈
И в этот момент из моего разрезанного горла ударила очередная струйка крови, горячие брызги залили глаза, а потом… Потом кровь внезапно превратилась в чёрный туман и разделилась на несколько щупалец — одно залечило рану на шее, а второе — выстрелило в моего противника, пробило его насквозь, несколько раз провернулось и выпотрошило.
— Стоять! — рявкнул Анаксагорас, когда ко мне рванули другие воины.
Одновременно по толпе пробежали взволнованные шёпотки:
— Тени!
— Неужели новый Повелитель Теней⁈
— Да какой из этого нищеброда Повелитель⁈ Тени не выбирают слабых! Никогда!
— Смотрите, смотрите, у него туман по всему телу!
— Точно вам говорю! Это тени!
Я едва мог пошевелиться. Надо мной склонился Анаксагорас, бережно вытер с моего лица кровь и ласково улыбнулся. Я подумал, что у меня предсмертные галлюцинации, когда он сказал:
— Мой первый ученик.
В тот день он выбрал всего двоих — меня и Николая Крузенштерна, с которым мы впоследствии подружились.
* * *
Когда я проснулся, то почувствовал, что меня куда-то тащат. Над ухом раздаётся капризный женский голосок:
— Нет, не сюда! — приказывает он. — Посадите его в кровать. Да, вот так! А теперь переоденьте в пижаму! И не забудьте подгузники! Если он снова наделает в постель, вы будете это вылизывать. Понятно⁈
Цоканье каблуков и хлопок двери. Я чувствую, как надо мной кто-то склоняется. Едва-едва могу приоткрыть веки — тело ослабло, я сейчас ему не хозяин. Пока меня переносят и укладывают на мягкую перину, я концентрируюсь и тянусь к магическому ядру — чтобы быстрее восстановить мышцы, нужно разогнать по всему организму магию, разбудить все энергетические каналы.
— Такой красивый, — бормочет шатенка в форме служанки, протирая мне лицо мокрой тряпкой. Её волосы собраны в высокий хвост, на изящную шею падает несколько прядок.
Её напарница, рыженькая невысокая девица, каждый сантиметр кожи которой покрыт веснушками, с негодованием цокнула языком и сказала:
— А кто тебе не красивый? — её нежные руки аккуратно меня раздели и начали разминать мышцы, разгоняя кровь. — Не спи, подгузник давай! А то сейчас королева подков вернётся и нам не поздоровится!
— Да разве ж это справедливо? — возмутилась шатенка, натягивая на меня шёлковую рубашку с рюшами. — Господин Марк никогда слуг не обижал. Красивый, умный, молодой… И лежит в плену у этих… этих… Этих!
— Язык прикуси, — посоветовала рыжая и тихонько добавила: — Несправедливо. Но что мы сделать-то можем? Массаж разве что, чтобы пролежней не было. Да и то — пока принцесска погулять выходит. Хотя мне кажется, это бесполезно. Я слышала, что господин Марк, тогось, помер.
— Рано хороните, — прокряхтел я, и обе девушки негромко вскрикнули, принялись меня тормошить и причитать. Магия стабильно циркулировала по телу, организм постепенно крепчал. Через десять минут я смогу ходить и даже бегать. — Почему я не в больнице? Разве я не болею? Последнее, что я помню…
— Господин, вас отравили, — подсказала рыженькая. — Прямо на приёме Императора.
— Вас спасли, но вы не приходили в сознание, — влезла шатенка, восторженно всматриваясь мне в лицо. — Но я знала! Я знала, что…
— Что здесь происходит⁈ — дверь в спальню открылась, внутрь вошла девица лет двадцати. Светлые волосы сплетены в косу, розовые банты, нарумяненные щёки, длинное ядовито-фиолетовое платье. Она уставилась на меня и визгливо прокричала: — Почему моя игрушка не спит⁈
— Игрушка? — переспросил я, только сейчас подмечая, что вся спальня была сделана в розовом цвете. Множество кукол, ленты, по всем столам рассыпаны блестящие драгоценности, нелепая драпировка и везде — глянцево-лоснящиеся шелка. Звенящая пошлость.
— Ты. Ты — моя игрушка, — пояснила мне девица, словно распоследнему дураку. — Мне подарил тебя отец. Ты не имеешь права говорить! Ты должен молчать. Ведь ты моя игрушка, — она запнулась, нахмурилась и пошла на второй круг: — Мне подарил тебя…
— Да плевать, — я поднялся, поправил съехавшую пижаму и пошёл на выход.
— Не смей двигаться! — девчушка в розовом топнула ногой.
— Или что? — я подошёл, навис над ней и поймал её взгляд. — Что ты мне сделаешь?
Она испуганно отступила и, споткнувшись о подол платья, тяжело упала в бархатное кресло.
— Мой отец тебя накажет! — пригрозила она, скорчив капризную гримасу. — Он всем здесь владеет!
— Обязательно, — я не стал спорить и вышел в коридор, поманив за собой служанок: — Милые дамы, проводите меня, пожалуйста до моих покоев.
Рыжая и шатенка послушно побежали за мной, даже не оглянувшись на истерящую девицу в розовом. Несколько минут мы шли молча, служанки с нетерпением поглядывали на меня, ожидая, когда же я начну расспросы. Я не стал их разочаровывать, хотя и мог бы снова подключиться к информационному
