Книга Младший ветер - Надежда Храмушина

их подкидывать?

— В каких случаях люди вещи подкидывают? Во-первых, чтобы напомнить о себе. Во-вторых, если на них какое-нибудь заклинание навешивают. И, в-третьих, ради шутки. Мне почему-то кажется, что это напоминание. Если бы целью была порча, это бы сделали незаметно. А тут точно человек хотел вывести Павла из равновесия.

— Мне тоже кажется, что это совсем не шутка. Я завтра уезжаю в Северный, там Павел договорился со своей приятельницей, она меня поселит в своей квартире, по соседству с его матерью. Постараюсь познакомиться с ней поближе, если получится.

— Будь осторожна. Хочешь, я с тобой поеду?

— Нет, пока нет в этом надобности. Надо сначала разведать всё. А потом, по ходу дела, видно будет.

Я собрала с собой немного вещей, сходила в магазин за продуктами и собачьим кормом, всё сложила в сумку. В восемь вечера мы с Бобиком пошли гулять. Картина меня не отпускала. Правильно сказал Сакатов, что не из-за эстетических достоинств её повесили. Я видела её настолько мрачной, тёмной, что уже нисколько не сомневалась, картина служит совсем не для добрых дел. Бобик весело скакал по травке, обнюхивая каждое дерево и каждого прохожего. Потом он нашёл какую-то старую грязную корку и с удовольствием начал её грызть. Наташка меня убьёт. Я кинулась её у него отбирать. Да куда там! Бобик не собирался делиться со мной найденной корочкой. И этому гадёнышу Наташка покупает корм, который стоит дороже моего обеда из трёх блюд! Я всё-таки обманом подкралась к нему, и выковыряла у него из пасти остатки мерзко пахнущей разжёванной массы. Он упирался, но я оказалась сильнее. С лаем, он отскочил от меня. Как я буду жить с этой неугомонной собакой в чужой квартире!

Павел приехал за мной почти в двенадцать. Татьяна оказалась очень милой молодой женщиной, которая с радостью вырвалась от своих домашних дел, оставив на мужа двух сыновей-погодков. К тому же, она оказалась ярой собачницей. Бобика она облизала с головы до хвоста, всего его истискала, рассказывая между делом про своего йоркширского терьера-медалиста, которого они привезли аж из самой Москвы. Когда я узнала, сколько стоит одна только его стрижка, я решила, что надо сменить парикмахера, то стричься в три раза дешевле, чем собака, как-то стыдно. Потом она мне перечислила соседей по подъезду в Северном, она со всеми была в хороших отношениях, поэтому знакомство с ними мне было обеспечено.

— Я скажу, что мы с Вами вместе работаем. Вам врач прописал свежий воздух, вот и решили пожить за городом. Соседи все пожилые люди, они это ближе к сердцу примут, чем то, что если мы скажем, что Вы от мужа уехали.

— Ну что, вполне логично. И у меня будет повод чаще гулять. — Согласилась я.

— У нас посёлок маленький, все друг друга знают, Вы быстро со всеми перезнакомитесь. Алкашей, правда, полно. Денег сразу начнут выклянчивать, так Вы им не давайте, они всё равно не вернут.

Мы въехали в Северный. Двухэтажные старые дома требовали капитального ремонта, но, похоже, их никто не слышал. В некоторых окнах вместо стёкол были прибиты фанерки, а в одном была просто воткнута серая грязная подушка. Рядом с подъездами, были раскопаны небольшие огородики, и засажены морковкой и картошкой. Первые два жителя, которые нам попались на дороге, были именно алкаши, о которых предупреждала Татьяна. Они шли, весело покачиваясь из стороны в сторону, что-то пытаясь рассказать друг другу. Увидев нас, они остановились и приветливо замахали нам руками. Ну вот, ассимиляция с местным населением началась.

Дом, к которому мы подъехали, был рядом с небольшим магазинчиком, на котором висела многообещающая надпись «Продукты и товары повседневного спроса». А спрос был, видать, большой. Человек десять толпились рядом с входом в магазин. Те двое, что встретили нас при въезде, наверное, были частью именно этой компании. Мужчины и женщины явно что-то праздновали, и, судя по их лицам, то ежедневно. Павел поставил машину к магазину, мы вышли, и вся эта радостная толпа кинулась приветствовать нас. Татьяна, будучи женщиной решительной, быстро отослала их обратно, а некоторых и подальше. Бобик от избытка чувств залился таким лаем, что мне пришлось взять его на руки и как следует тряхнуть. Мы с Татьяной пошли к подъезду, а Павел направился в магазин. Прямо на стене дома чёрной краской было выведено «улица Комарова д.9»

Возле подъезда сидел благообразный седой старичок, упёршись руками в полированную тросточку. Мы поздоровались с ним, а Татьяна представила меня:

— Дядя Алим, это моя подруга, Оля. Она тут поживёт пару недель, ей врачи прописали свежий воздух и природу.

— А что, денег на лекарство совсем нет? — Хитро прищурился дед.

Мы с Татьяной засмеялись. Дверь в подъезд отсутствовала. Квартир на площадке было три. Татьяна подошла к правой двери и открыла её. Когда мы зашли через узенький коридор в комнату, я поняла, почему Бобик не вызвал у Татьяны беспокойства. Ножки у всех стульев, шкафов и дивана были погрызены. Но в целом, жить можно. В большой комнате был диван, застеленный мягким пушистым пледом, вдоль другой стены была старинная советская стенка, за стеклянными дверками которой стояли пыльные хрустальные вазы. В углу стоял вполне современный телевизор, а рядом с ним холодильник. Из большой комнаты вела дверь в маленькую спаленку, где стояла кровать, письменный стол и комод. Жить можно. Тем более, я же не на всю жизнь сюда переезжаю. Бобик настороженно обнюхивал каждую погрызенную ножку.

Татьяна включила холодильник, и я выгрузила в него продукты. Мы поставили чайник, я сделала бутерброды. Наскоро перекусив, мы пошли по соседям знакомиться. Она сказала, чтобы я не смущалась, здесь так принято. В соседнюю квартиру мы не пошли, Татьяна сказала, что хозяин сейчас находится возле магазина, и интереса для нас никакого не представляет, потому, как трезвым мне его не увидеть. Напротив Татьяниной квартиры, живёт баба Маня, к ней лучше идти без Бобика, она любит только кошек. У неё их штуки три. Когда мы постучали к Бабе Мане, мимо нас прошёл Павел, поднимаясь на второй этаж. Баба Маня открыла нам не сразу, она передвигалась по квартире с костыльком. Тане она обрадовалась, сразу пригласила нас к себе, и усадила за стол. Положила в тарелки картофельное пюре и по сосиске. Пришлось съесть, чтобы не обидеть хлебосольную хозяйку. Татьяна спросила её про здоровье. Она начала подробно рассказывать, что у неё болит, и что врач совсем ничего не знает, её не смотрит, если и придёт, то так, на пару минут. Тут