Книга Запах ночного неба - Энни Вилкс

тонкой ткани, обхватывал тонкий серебряный хомут без замка, ни с чем, впрочем, не соединенный.

Кто посмел похитить ее?! Кто посмел бросить ее, черную леди, в этот вонючий чулан с обшарпанным полом, кто посмел посадить ее на воняющий крысами матрас?! Юория задохнулась от возмущения и тут же брезгливо закашлялась: в воздухе висела тяжелая, пахнущая специями пыль.

Ожог под необычным металлическим поясом почти не болел. Металл холодил кожу сквозь шелковое платье, и это было даже приятно: вокруг стояла влажная, душная жара. Юория приподняла рукав и поморщилась: остальные следы огненных силков были на месте и саднили, как и раньше.

— Дядя… — прошептала она со страхом, но никто не ответил.

Юория чувствовала, как по спине, между лопатками, под горячим пологом распущенных волос, стекал пот, обжигая еще не зажившие раны. Даже на самом юге Империи на исходе осени не могло быть так жарко.

Неужели дядя решил так наказать ее? Кому он мог ее отдать? Она настолько разозлила его? Мысль, что кто-то мог забрать ее без разрешения Даора Кариона, казалась нереальной.

— Я все вынесу, какое наказание ты бы мне ни приготовил, — сказала она в пустоту каюты, стараясь унять дрожь.

Юория поднялась и тут же пошатнулась: пол немного покачивался. Не оставалось сомнения, что она находилась на корабле, но шума волн слышно не было. Зато за дверью раздались шаги и голоса, говорившие на незнакомом языке. Юория выпрямилась во весь рост и с достоинством посмотрела на дверь, готовясь объять входящих холодом и презрением. Никто не посмеет вести себя неуважительно с ней, черной розой Империи Рад.

Дверь приоткрылась, и в каюту заглянул крепкий молодой мужчина небольшого роста. Волосы его были подстрижены очень коротко, а вместо камзола и рубашки мощный торс прикрывала только распахнутая на груди тканая безрукавка, заправленная в высокие кожаные брюки. Моряк. Юория хмыкнула про себя: мужчина подходящего возраста — это хорошо.

— Вас послал дядя? — спросила она.

Моряк что-то сказал на непривычном, угловато-певучем языке, в котором Юория уловила пар-оольские слова. Обычно все встречи с работорговцами посещал и переводчик, и хотя три года изучения не прошли впустую, бегло понимать эту мешанину гласных Юории не удавалось. Кажется, моряк сказал кому-то снаружи, что она хорошо себя чувствует.

Но почему дядя обратился к пар-оольцам?

— Вы работаете на Даора Кариона? — спросила она по пар-оольски, с трудом подбирая нужные слова.

Моряк заулыбался во все свои белоснежные зубы, почти светившиеся на фоне смуглого лица.

— Ты знаешь наш язык, красавица, удача, — сказал он ей. И добавил что-то, из чего Юория поняла только про «красивые беседы» и «ночами». Ее передернуло, и страшная догадка озарила разум. Боясь, она повторила свой вопрос, стараясь оставаться внешне такой же невозмутимой:

— Вы работаете на Даора Кариона? — И добавила, не сумев скрыть от самой себя сомнения: — Вы знаете, кто я?

Моряк хмыкнул, без смущения оглядывая ее с головы до ног. Юория знала, что какой бы вымотанной ни была, выглядит она великолепно, но эта мысль породила больше тревоги, чем радости. Похотливый, похожий на патоку взгляд скользнул по всем изгибам ее идеального тела, и моряк облизнул пухлые губы, плотоядно улыбаясь. Обычно Юория дразнила таких истекающих желанием мужчин, но сейчас ей становилось все страшнее.

— Она говорит про Даора Кариона! — крикнул мужчина в коридор.

Тут же раздались тяжелые быстрые шаги, и другой мужчина, одетый в роскошный халат цвета шафрана, остановился в дверном проеме, оттеснив не возразившего и слова моряка. Этот наглый пар-оолец был высок, так же темнокож, наголо выбрит. Все — и золотой пояс с крупными рубинами поверх халата, и массивное ожерелье, и даже запах дорогого сандалового масла, который источала его лощеная кожа, — говорило о его высоком статусе. Вошедший был похож не на работорговца, а скорее на какого-то пар-оольского вождя. За ним следовал красивый немолодой мужчина, носивший привычную Юории одежду, вот только поверх серой батистовой рубашки вместо камзола был накинут удлиненный жилет без рукавов, а волосы были убраны на пар-оольский манер: гладко зачесаны назад и туго перевязаны по всей длине тканой лентой, вышитой крупными плоскими бусинами. Юория пригляделась к его лицу: оно было знакомым. Где-то она его видела, но не запомнила имени. Может, какой-то бал? Наверно, он относился к имперской знати. Какой-нибудь не слишком важный барон?

— Объясните, что здесь происходит, — сказала она холодно, но и сама услышала, как в ее голос прорвалось какое-то детское отчаяние. — Меня что, заперли? Даор Карион послал вас наказать меня?

Мужчина в сером бросил взгляд на уже устроившегося на одном из стульев пар-оольца, будто спрашивая разрешения. Тот важно кивнул, не сводя с Юории масляных черных глаз.

— Ты — Юория Карион? — спросил мужчина в сером.

— Да, — ответила она с вызовом, делая несколько шагов по направлению к столу, и тут же была остановлена внезапным порывом воздуха. Вождь в желтом издал несколько смешков. Юория возмущенно обернулась к мужчине в сером, только что прошептавшем заговор. — Представьтесь.

— Меня зовут Ренард, — обманчиво вежливо улыбнулся ей мужчина. — Это — Ннамди Адегоук, он решит твою судьбу. Тебе не позволено приближаться к нему без его позволения.

Дядя был тут ни при чем, поняла Юория окончательно. Что-то внутри будто рухнуло в пропасть.

— Ренард? — переспросила Юория, облизывая пересохшие губы и вспоминая, где слышала это имя. — Брат герцога Лисар из Серых земель?

Ренард кивнул.

— Прислуживаешь пар-оольцам? — небрежно спросила она у Ренарда, возвращаясь на койку и садясь на ее край так, как могла бы сесть на трон. — Чем этот дикарь тебе заплатил? Развратными девственницами? Опиумом?

Шепот разрезал воздух кнутом, и Юория повалилась на пол, схватившись за рассеченную губу.

— Мудрец Ннамди Адегоук понимает наш язык, хоть пока и не считает нужным говорить с тобой, — сказал ей Ренард, подходя. — Следи за своими словами, если не хочешь закончить в металлическом котле.

— Прошу прощения, — проговорила Юория, держась за скользкую от крови губу. На глазах выступили слезы: ее прекрасное лицо! — Я поняла.

— Пояс не даст тебе отойти от хранителя жетона более, чем на сорок шагов, — сказал ей Ренард. — Не пытайся убежать. Он просто рассечет тебя, как хорошее лезвие. Сейчас твой жетон у охранника.

Юория сидела на полу, завесив лицо волосами. По щекам ее текли предательские слезы.

— Вы хотите продать меня