Книга Буря слов - Яна Демидович

потолок и его кожу; разгоняя тьму, в каждом уголке квартиры горела свеча… И внезапно Джейкоб понял, что он должен сделать. Разум прояснился до такой степени, что Джейкоб расхохотался.

Озарение вспыхнуло свечой. К нему вернулись аппетит и румянец, слабые пальцы окрепли, отражая готовность к бою.

– Я сделаю это! Ведьма ответит за всё!

Последняя книга захлопнулась, успев показать деву, объятую огнём. Джейкоб притиснул книгу к груди и, улыбаясь, закрыл глаза. Под ресницами залегли густые чёрные тени.

– Ворожеи… не оставляй в живых, – прошептал Джейкоб.

…Тремя квартирами дальше, в углу под столом, зажглись два изумрудных огонька.

***

Стежок – раз…

Стежок – два…

Стежок – три.

Селия откусила нитку и с удовлетворением осмотрела своё длиннющее платье. Тёмно-фиалковое под цвет фиалковых глаз, оно было приготовлено на Хэллоуин, полностью соответствуя образу великолепной ведьмы. Шелковистая ткань струилась сквозь пальцы, играя разными оттенками, и покрывала собой чуть ли не половину пола.

Робкое мяуканье, раздавшись снизу, отвлекло Селию от платья. Бесси ткнулась в лодыжку, прося ласки, и заглянула ей в глаза. Моментально подхватив любимицу, Селия прижала её к себе и стала баюкать.

– Всё в порядке, маленькая… Я с тобой…

Встав, Селия начала расхаживать по комнате. По углам, фосфоресцируя, светились бутафорские грибы; кружева паутины покрывали дизайнерскую мебель, а чугунный котёл, что гордо возвышался посередине ковра, стал вместилищем для книг. Зеркала – маленькие и большие, старинные и не очень – отражали Селию и кошку; их смутные силуэты то и дело мелькали в колбочках и склянках с надписью «Яд», то тут, то там раскиданных на стеллажах.

Остановившись у окна, Селия отодвинула занавеску и прищурилась. Сквозь тонкую щель она отлично видела Джейкоба Стоуна, который, воровато оглядываясь, тащил небольшую канистру.

Бесси хрипло зашипела и вывернулась из объятий.

Брови Селии сошлись к переносице. Но потом она усмехнулась и, насвистывая, стала складывать платье.

Хэллоуин приближался.

***

На улице зажигались тыквы. Измазанная чёрным и белым ребятня бегала от дома к дому, требуя «сладости или гадости», хрустела карамелью и блестящими обёртками. Привидения, вампиры и ведьмы всех мастей крались по переулкам вместе с осенней листвой, накидывались на обычных прохожих. Хохот, завывания и крики «Бу!» заставляли дребезжать стёкла и присоединяться ко всеобщему веселью…

Их дом не был исключением. Пожилые матроны с внуками, влюблённые парочки и одинокие любители приключений – все они, нацепив маски из резины и папье-маше, неслись по ступенькам, чтобы внести свою лепту в ночной хаос.

Но Джейкоб Стоун не спешил. Он стоял, сминая в руках вязаную шапочку, и медлил, разглядывая своё отражение в тусклом зеркале. Чёрный костюм без единого светлого участка оттенял его мертвенную белизну. Кончик языка то и дело смачивал сухие, потрескавшиеся губы; взгляд утыкался в стоящие рядом, у стены, предметы и, словно стыдясь, возвращался обратно в зеркало.

– Ах-ха-ха, – засмеялась на улице какая-то ведьма.

Джейкоб сглотнул скопившуюся в горле слизь и решился. Лом даже через перчатку обжёг руку могильным холодом, бензин мерзко булькнул в наполненной до краёв канистре, но Джейкоб уже шёл по коридору, видя перед собой ту самую дверь…

Было тихо. Никто не видел его, дрожащего от предвкушения скорой мести. «Никто и не увидит», – вкрадчиво шепнул внутренний голос. Ведь это не так уж трудно: взломать дверь, разлить бензин и притаиться внутри, ожидая, мечтая, молясь… Она зайдёт, и останется лишь чиркнуть спичкой, выпрыгнуть в окно победителем и смотреть – долго, с наслаждением смотреть! – как распускается огненный цветок…

Дно канистры ударилось о пол. Рука в перчатке занесла лом, и капля пота скатилась на кончик носа.

– Джейкоб…

Пальцы дрогнули, вдруг онемев.

– Дже-е-ей-коб…

Он обернулся…

…И окаменел.

По коридору плыла Ведьма.

Аметистовые глаза под чернильными бровями. Фарфоровый лик, светящийся в полутьме. Оскаленная кошка на плече: шерсть стоит на ней дыбом, и свет мерцает на каждом волоске. Платье – струящееся, невероятное – оно заполняет весь коридор, словно щупальцами тянется к нему вместе с волосами…

– Что ты здесь делаешь, Джейкоб?.. – сладким голосом вопрошает Ведьма.

Крик рвётся у него изнутри, но горло лишь сжимается спазмом. Он не верит в то, что происходит, ведь он своими глазами видел, как уходила из дома Селия Джонс. Она никогда не возвращается в Хэллоуин до утра, никогда!..

– Что ты задумал? Джейкоб?..

Пальцы ожили, крик прорвался наружу.

Джейкоб с силой размахнулся, занося перед собой лом.

Рука Ведьмы быстрее мысли скользнула в складки платья. В ладонь выскочили куколка и игла. Обострившимся до предела зрением Джейкоб увидел, как восковую куколку обхватили покрепче…

…И вонзили ей в сердце иглу.

Коридор заполнило шипение. Что-то блеснуло серебром на измятом, в царапинах, воске.

Лом гулко ударился о плиты пола. А следом полетел Джейкоб Стоун.

На его губах выступила розовая пена. Он судорожно дёрнулся, подкатился к ногам Селии, заставив её отшатнуться, дёрнулся еще раз – и застыл.

Уняв дрожь, Селия достала телефон, чтобы вызвать скорую.

***

Набросив на плечи плед, она сидела на диване, рассеянно помешивая ложечкой кофе с корицей. За пределами дома, внизу, карета скорой помощи увозила бездыханного Джейкоба Стоуна – неудачника, которому вздумалось умирать в День всех святых, нацепив на себя костюм взломщика… Медработники покачали головой, глядя на лом с бензином, поставили диагноз – инфаркт и посоветовали Селии – свидетельнице ужасного происшествия – попить успокоительной ромашки. Ни о какой попытке убийства речи быть не могло. Ни с его… Ни с её стороны.

Белёсая куколка лежала на столе. Отверстие в левой стороне её груди прожигало Селии глаза. Она хотела только отпугнуть врага. Но вызвала смерть. Почему?..

Взяв куколку в руки, Селия вертела её так и эдак, рассматривала трещинки в воске – и отметины кошачьих зубов.

Что-то лёгкое соскользнуло с восковой поверхности, чтобы приземлиться на мизинец Селии. Она нахмурилась, поднося к свету тонкий – и совершенно седой волосок. На куколке было ещё много погрешностей: пылинок, кусочков грязи и колечек ниток. Бесси любила играть с тряпичными куклами и мягкими игрушками, утаскивая их в своё логово в углу. И эта кукла не была исключением…

Селия взглянула на Бесси.

Кошка сидела рядом и играла длинными лохмотьями, свисающими с её рукава.

Селия невольно улыбнулась. Самый тёмный час близился к концу, первые лучики солнца вот-вот позолотят занавеску.

«Что ж, – подумала Селия, доставая ноутбук. – Проблемы исчезают, стоит встретить их лицом к лицу. Кошки остаются котятами…

…А ворожеи – не оставляют в живых».

Муза Блошиного короля

…Этот Анхель трудился отменно. День за днём вычищал их Параисо