Книга Одинокий медведь желает, или партия для баса - Тереза Тур

И поперхнуться от чужого взгляда.

С таким вожделением на него не смотрели. Никто и никогда. Нет, восторженными, пламенными, вожделеющими взглядами он обделен не был. Глазами его раздевали, порой занимались с ним сексом. Но… вот так… Чтобы настолько…

Тягучий, как мед, сдобренным жгучим перцем. Взгляд в упор. Он воспламенял и лишал воздуха в груди. Но него смотрели смело, не скрывая желания. И когда их взгляды соприкоснулись, грудь рыжей — о небо, рыжей! Не накрашенной! — бестии под белоснежной футболкой напряглась. А из горла вырвался низкий горловой стон.

«Вот бы она еще берлоги любила», — мелькнула мысль, пока приветствовал женщину почти своей мечты.

И…

На имени «Сергей» она чуть ли не отпрыгнула. Через миг стала равнодушной. И спустя долгую минуту он понял, что ее сладострастные взгляды были обращены не к нему. А к СОСИСКЕ.

Нет, к такому облому его жизнь категорически не готовила. Ну, ладно когда Томбасов отбивает у него женщин. Но проиграть сосиске?! Обычной дешевой сосиске…  Он зло вгрызся в нее, как будто вкусная и вредная еда была в чем-то виновата.

…Уезжая, он смеялся. Потому как маленький стриптиз утолил в нем жажду мщения. К тому же, рыжая изнывала в пробке. Он помахал ей рукой. И поехал заселяться в свою берлогу. 

Глава вторая

Жил на свете белом

Одинокий лось.

Сердце никому так

И не отдалось.

(с) А. Хвальский

Депрессяшки

Сергей

Это был дом его мечты. Определенно. Небольшой, всего две комнатки наверху и гостиная-кухня на первом этаже, с окном во всю стену, выходящим на микроскопический, но настоящий сад. Дерево и камень. Стекло. Идеально. И что немаловажно! Стояла избушка задом к людям, которые заполонили все, в том числе и этот двор, расположенный неподалеку от моря.

— Вас все устраивает? — приветливо поинтересовалась хозяйка, немолодая подтянутая дама. Тоже рыжая. Ему сегодня везет на этот цвет.

— Еще бы не пел никто, — вздохнул Сергей, вспоминая вокализы Артура под душем.

— Вечером под вино случается, — не стала лукавить хозяйка. — Дети опять же бегают.

Сергей огляделся. Перед домиком обнаружился газон, три низенькие раскидистые яблони, два куста с какими-то шарообразными цветами. И качель с балдахином. В тени.

— Все замечательно.

— Ужин и завтрак. Я принесу меню на согласование, пароль от вайфая на холодильнике, — улыбнулась хозяйка. — Вас покормить когда?

— Сейчас.

— Пока есть только борщ и котлетки.

Ну, после сосиски «диете» уже не было страшно ничего, поэтому он кивнул.

— Сейчас принесу. Помидорчиков порезать?

— Обязательно.

Женщина ушла.

Он наконец-то остался один. Достал из кофра рюкзак, зашел в домик, под включенный кондиционер.

Хорошо как!

Повесил куртку в шкаф. Стащил сапоги, носки, с удовольствием пошевелил босыми пальцами.

Закинуть вещи в стиралку. Понадеяться, что любимая футболка отойдет от ядовитого кетчупа. По крайней мере, солью ее любезная продавщица на заправке засыпала более чем щедро.

И — в душ.

Замурлыкал под прохладной водой, без слов, настолько хорошо было. Заржал от полноты чувств.

Переодевшись, вышел на террасу. Обнаружил еду, прикрытую полотенчиком. И полное отсутствие людей. Хозяйка — умница! Быстро все умял. Помыл посуду. И босиком отправился к качели. Раздумывая по пути: пойти ли за едой, потому как какой-то запас сделать надо. Пустой холодильник — это не дело. Или не стоит? Потому как лень.

Жизнь определенно начала налаживаться, подумал Сергей перед тем как закрыть глаза и провалиться в блаженный послеобеденный сон.

…Рыжая бестия возмущалась, уперев руки в боки. Надо же — девица с заправки и в сновидения к нему пожаловала. И тут, кстати, чем-то недовольна. Какая она все-таки возбуждающая! Ну, зачем ругаться даже во сне, если его можно сделать вполне себе эротическим?

Сергей потянулся вперед, поймал рыжую незнакомку и уронил на себя. Она ойкнула. А он стянул резинку с ее волос, пропустил пушистый огонь между пальцами. И сделал то, что очень хотелось сделать еще на заправке: легко обвел нижнюю ее губу, погладил большими пальцами шелк щеки. И нежно — он сам чуть не сошел с ума, насколько нежно — прижался к ее губам. Пламя просто взвилось в нем. Но чем больше оно рычало внутри, тем сильнее отчего-то хотелось замедлить темп до жаркого, вынимающего всю душу своей неторопливостью dolce cantabile.

Она затрепетала, обняла, погладила плечи. И… ответила на поцелуй. Он осторожно приоткрыл глаза — хотелось не только чувствовать ее, но и видеть близко-близко, а еще было страшно интересно, какого цвета у нее ресницы.

Рыжие. Темно-темно рыжие и золотистыми кончиками. И глаза закрыты. Словно она вся в этом поцелуе, вся в его руках — трепещет, льнет, светится от удовольствия…

Да. Она — совершенство! Потом, когда проснется, он ее найдет. А пока Сергей скользнул ладонями под ее футболку, ощутил под пальцами атласную спину, вдохнул терпкий запах разгоряченной женщины.

Она всхлипнула ему прямо в губы. Так и не открыв глаз. И этому нежному, откровенному звуку что-то откликнулось в нем. Яркое и жаркое, первобытное, хищное. Он прижал ее к себе, вклиниваясь коленом между ее ног, углубил поцелуй…

И чуть не подпрыгнул от боли в нижней губе.

Она его укусила! Пребольно!

От неожиданности он ослабил объятия и тронул губу языком. Мокро и солоно. До крови укусила. Вот же… рыжая!

А искать ее не придется, потому что никакой это не сон. Во сне не бывает так больно.

Рыжая вывернулась из его рук, запуталась в ногах, потому как прыгать из положения лежа на мужчине, который сам лежит на качели — вообще не вариант. Сергей успел подхватить ее до того, как девица грохнулась, и сам же ударился головой о стойку качели.

— Черт! Ну ты!.. — прорычал он, пытаясь одновременно поставить ее на ноги и не свалиться самому, что из крайне неудобной и идиотской позиции «две каракатицы запутались друг в друге» было чертовски неудобно.

Но он справился. Поставил ее и встал сам, мысленно поблагодарив задолбавшего всех своей хореографией Бонни Джеральда. Но вместо благодарности получил яростный зеленый взгляд и шипение:

— Ты совсем спятил? Ты кто такой? Ты вообще…

Она задохнулась от собственной злости.

А Сергей понял вдруг две вещи. Первая: ему повезло, как… да слов таких нет, чтобы описать его везение! Эта рыжая, которая обалденно целуется и совершенно невероятно стонет от страсти — взяла и приперлась с той заправки прямиком в его новый дом. В смысле, арендованный. И вторая: он ужасно этому рад. Настолько, что… угу, стоять неудобно, джинсы давят на самое нежное. И не поправишь. Неприлично как-то при даме.