Книга Бог и Стивен Хокинг: Чей это дизайн? - Джон Леннокс

Создается впечатление, что понятие Бога, или богов, является заполнителем человеческого невежества – “Богом Пробелов”, который будет все больше смещаться по мере того, как пробелы в наших знаниях будут заполняться научными объяснениями, так что в конце концов он исчезнет полностью, как улыбка на лице пресловутого чеширского кота. В прошлом было много пробелов в научной картине, которые были заняты Богом; но Хокинг теперь утверждает, что физика больше не имеет места для Бога, поскольку она удалила последнее место, где он мог бы быть найден – момент творения. Последний кусочек научной головоломки встал на место, и мы остались с замкнутой вселенной.

Он всего лишь в шаге от того, чтобы считать атеизм необходимой предпосылкой для занятий наукой.

Прежде всего, давайте посмотрим на элемент правды в том, что говорит Хокинг. Когда он гремит, если мы предположим, что это рев бога - как это делали некоторые из древних - мы вряд ли были бы в настроении исследовать механизм, стоящий за шумом. Только предполагая, что богов такого рода не существует, мы можем быть свободны в научном исследовании механизмов природы.

Поэтому нам, конечно, нужно устранить обожествление сил природы, чтобы быть свободными в изучении природы. Это был революционный шаг в мышлении, сделанный, как указывает Хокинг, ранними греческими натурфилософами, такими как Фалес, Анаксимандр и Анаксимен Милезийский более 2500 лет назад.

Они не удовлетворились мифологическими объяснениями, такими как те, что были записаны Гомером и Гесиодом около 700 г. Они искали объяснения в терминах естественных процессов и отмечали некоторые заметные научные успехи. Фалесу приписывают вычисление длины года в 365 дней, точное предсказание солнечного затмения в 585 году до нашей эры, использование геометрических методов для вычисления высоты пирамид по их теням и даже для оценки размеров земли и Луны. Анаксимандр изобрел солнечные часы и часы, защищенные от непогоды, и сделал первые карты мира и звезд. Таким образом, милезианцы были одними из самых ранних “ученых”, хотя слово “ученый” было впервые введено (Уильямом Уэвеллом) в девятнадцатом веке.

Большой интерес в данном контексте представляет Ксенофан (ок. 570-478 до н. э.) из Колофона (близ Измира в современной Турции), который, хотя и был известен своими попытками понять значение ископаемых морских существ, найденных на Мальте, еще более известен своим резким осуждением мифологического мировоззрения. Он указал на то, что богам приписывается определенное поведение, которое будет считаться совершенно постыдным среди людей: боги были мошенниками, ворами и прелюбодеями. Не без основания Ксенофан считал, что эти боги были созданы по образам народов, которые в них верили: у эфиопов боги темные и плосконосые, у фракийцев-голубоглазые и рыжеволосые. Если бы у коров, лошадей или львов были руки и они могли рисовать, то лошади рисовали бы формы богов, как лошади, коровы-как коровы, делая их тела похожими по форме на свои собственные.” Таким образом, для Ксенофана эти боги были всего лишь детским вымыслом, почерпнутым из плодовитого воображения тех, кто в них верил.

Кроме того, влиятельный греческий философ – атомист Эпикур (родившийся в 341 году до н. э., сразу после смерти Платона), давший свое имя эпикурейской философии, хотел удалить мифы из объяснения, чтобы улучшить понимание: “Молнии можно производить разными способами - только убедитесь, что это не мифы! И они будут удерживаться от этого, если правильно следить за внешними проявлениями и принимать их как знаки того, что ненаблюдаемо.”

Такое осуждение богов вместе с решимостью исследовать естественные процессы, которые до сих пор почти исключительно понимались как деятельность этих богов, неизбежно привели к упадку мифологических интерпретаций вселенной и проложили путь для научного прогресса.

Ксенофан был, однако, не единственным античным мыслителем, критиковавшим политеистическое мировоззрение. Что еще важнее, он не был первым, кто это сделал. По-видимому, неизвестный ему (по-видимому, нет большой информации по этому вопросу), и за столетия до этого еврейский вождь Моисей предостерегал от поклонения “другим богам, кланяясь им или солнцу, или луне, или звездам небесным”. Позже пророк Иеремия, писавший около 600 г. до н.э., аналогичным образом осудил абсурдность игнорирования природы и поклонения солнцу, луне и звездам.

Теперь мы подходим к критической ошибке, которая, кажется, ускользнула от внимания Хокинга. Это значит вообразить, что избавление от богов либо необходимо, либо равносильно избавлению от Бога. Отнюдь. Для Моисея и еврейских пророков было абсурдом поклоняться различным частицам Вселенной, таким как солнце, луна и звезды, как богам. Но они считали в равной степени абсурдным не верить в Бога-Творца и не поклоняться ему, создавшему и вселенную, и их самих.

Они также не представляли радикально новой идеи. Им не нужно было обожествлять свою вселенную, как это делали греки, по той простой причине, что они никогда не верили в таких богов. От этого суеверия их спасла вера в Единого Истинного Бога, Творца неба и земли. Моисей и пророки протестовали против введения богов в ранее монотеистическую культуру.

То есть идолопоклонническая и политеистическая вселенная, описанная Гомером и Гесиодом, не была изначальной картиной мира человечества. Тем не менее, это впечатление часто складывается из книг по науке и философии (включая "Высший замысел"), которые начинаются с древних греков и справедливо подчеркивают важность обожествления Вселенной, но при этом совершенно не указывают на то, что евреи энергично протестовали против идолопоклоннических интерпретаций Вселенной задолго до греков. Это затемняет тот факт, что политеизм, возможно, представляет собой извращение изначальной веры в Единого Бога-Создателя. Именно это извращение нужно было исправить, вернув веру в Создателя, а не отбросив ее. То же самое и сегодня.

Чтобы избежать путаницы, мы должны исследовать глубину пропасти между греческим и еврейским взглядами на Вселенную немного дальше, просто чтобы увидеть, насколько она обширна и непреодолима. Комментируя поэму Гесиода “Теогония” (“Происхождение богов”), Вернер Ягер пишет:

Если мы сравним эту греческую ипостась миросозидающего Эроса с ипостасью Логоса в еврейском повествовании о сотворении мира, то увидим глубокое различие в мировоззрении двух народов. Логос - это субстанциализация интеллектуальной собственности или силы Бога-Творца, который находится вне мира и создает этот мир по своему личному указанию. Греческие боги находятся внутри мира; они спустились с Неба и Земли... они порождены могучей силой Эроса, который также принадлежит миру как всепорождающая первобытная сила. Таким образом, они уже подчиняются тому, что мы назвали бы естественным законом… Когда мысль Гесиода наконец уступает место истинно философскому мышлению, Божественное ищут внутри мира, а не вне его, как в иудейско – христианском богословии, развивающемся из книги Бытия.[19]