Книга Дом на краю темноты - Райли Сейгер

— Также стоит обсудить вопрос дома, — говорит Артур Розенфельд.

— Какого дома? У папы была квартира.

— Бейнберри Холл, конечно же.

Удивление пронзает все мое тело. Мое кресло скрипит.

— Моему отцу принадлежал Бейнберри Холл?

— Так и есть, — отвечает адвокат.

— Он снова его купил? Когда?

Артур кладет руку на стол, сцепив пальцы.

— Насколько мне известно, он никогда его не продавал.

Я сижу неподвижно, застыв от шока, обдумывая всю информацию. Бейнберри Холл, место, которое якобы так напугало мою семью, что у нас не было выбора, кроме как уехать, был во владении моего отца в течение последних двадцати пяти лет.

Я предполагаю, что он либо не мог избавиться от него — возможно, учитывая репутацию дома — либо не хотел продавать его. Из чего может вытекать множество вещей, ни одна из которых не имеет смысла. Все, что я знаю наверняка, так это то, что папа никогда не говорил мне, что все еще владеет домом.

— Вы уверены? — спрашиваю я, надеясь, что Артур совершил какую-то ужасную ошибку.

— Абсолютно. Бейнберри Холл принадлежал вашему отцу. А это значит, что теперь он ваш. До последнего кирпичика, как говорится. Полагаю, мне следует отдать вам вот это.

Артур кладет на стол связку ключей и протягивает их мне. Их два, и оба вставлены в простой брелок для ключей.

— Один открывает переднюю калитку, а другой — входную дверь, — говорит он.

Я разглядываю ключи, не решаясь взять их в руки. Я не уверена, стоит ли мне принимать эту часть наследства. Меня воспитывали в страхе перед Бейнберри Холл по причинам, которые до сих пор мне неясны. Несмотря на то что я не верю официальной версии моего отца, мне не очень комфортно владеть этим местом.

Кроме того, остается вопрос о том, что сказал мне папа на смертном одре, когда демонстративно решил не говорить, что все еще владеет Бейнберри Холл. То, что он сказал, сейчас эхом отдается в памяти, заставляя меня дрожать.

Там небезопасно. Особенно для тебя.

Когда я наконец хватаю ключи, они кажутся горячими, будто Артур положил их на батарею. Я обхватываю их пальцами, их края впиваются в мою ладонь.

Вот тогда-то на меня обрушивается еще одна волна горя. На этот раз она окрашена разочарованием и недоверием.

Мой отец умер.

Он всю жизнь скрывал правду о Бейнберри Холл.

А теперь дом принадлежит мне. И это значит, что все его призраки, настоящие или воображаемые, тоже мои.

20 мая

Тур

Мы знали, во что ввязываемся. Утверждать обратное было бы откровенной ложью. Прежде чем мы решили купить Бейнберри Холл, нам рассказали его историю.

— Уж поверьте, у этой недвижимости есть прошлое, — сказала наша риэлторша, похожая на птичку женщина в черном костюме по имени Джейни Джун Джонс. — У дома огромная история.

Мы сидели в серебристом «кадиллаке» Джейни Джун, который она вела с такой агрессией, будто управляла танком. Все, что мы с Джесс и Мэгги могли сделать — это держаться и надеяться на лучшее.

— Хорошая или плохая? — сказал я, потянув за ремень безопасности, чтобы убедиться, что он надежно закреплен.

— Немного и того, и другого. Земля принадлежала Уильяму Гарсону. Он был лесничим. Богатейший человек в нашем городке. Именно он построил Бейнберри Холл в 1875-м.

— Бейнберри Холл. Какое странное название, — пискнула Джесс сзади, где она сидела, надежно обхватив руками нашу дочь.

— Да, пожалуй, — сказала Джейн Джун, повернув на дорогу из города в той же резкой манере, от которой «Кадиллак» постоянно качался из стороны в сторону. — Мистер Гарсон назвал его в честь растения[1]. История гласит, что, когда он купил эту землю, весь склон был покрыт красными ягодами. Горожане говорили, что это выглядело, будто вся земля сочилась кровью.

Я взглянул на Джейни Джун со своего места на переднем сиденье, проверяя, действительно ли она видит дорогу через руль.

— А эти ягоды не ядовиты?

— Ядовиты. И красные, и белые.

— Значит, не лучшее место для ребенка, — сказал я, представив, как безумно любопытная и ужасно голодная Мэгги поедает красные ягоды, стоит нам только отвернуться.

— На протяжении многих лет там довольно счастливо жили дети, — сказала Джейни Джун. — Все семейство Гарсонов жило в этом доме до Великой депрессии — тогда они потеряли свои деньги, как и все остальные. Поместье купил какой-то голливудский продюсер, он использовал поместье как дом отдыха и приглашал туда своих друзей-кинозвезд. Кларк Гейбл был там. И Кэрол Ломбард тоже.

Джейни Джун свернула с главной дороги на гравий между двумя коттеджами, расположенными на краю внушительного Вермонтского леса. Миниатюрные и аккуратные, они были одинакового размера и формы. Дом слева был отделан желтым цветом с красными ставнями и синими занавесками на окнах. Тот, что справа, был темно-коричневым и более деревенским, его кедровая отделка сливалась с лесом.

— Эти тоже построил мистер Гарсон, — сообщила нам Джейни Джун. — Ими он занялся где-то через год, как построил главный дом. Один коттедж для домработницы Бейнберри Холл, а второй для смотрителя. Это все еще актуально, хотя теперь это их не единственное место работы, конечно. Но можете звонить им по необходимости, если возникнут трудности.

Она вела нас все глубже в лес сосен, кленов и величественных дубов, не сбавляя скорости до тех пор, пока впереди не показались ворота, перегораживающие дорогу. Увидев это, Джейни Джун ударила по тормозам. Всех в «Кадиллаке» резко бросило вперед.

— Вот и приехали, — объявила она.

Перед нами возвышались высокие и внушительные ворота. По бокам от них в лес тянулась огромная каменная стена. Джесс смотрела на все это с заднего сиденья с едва скрываемым беспокойством.

— Это чересчур, тебе не кажется? — сказала она. — Эта стена огибает все поместье?

— Да, — ответила Джейни Джун, дергая коробку передач. — Поверьте мне, вы будете благодарны, что она здесь.

— Почему?

Джейни Джун проигнорировала вопрос и вместо этого порылась в сумочке, в которой в конце концов нашла связку ключей. Повернувшись ко мне, она сказала:

— Не поможете старой леди, мистер Холт?

Мы вместе вышли из машины и открыли ворота, Джейни Джун занялась замком, пока я раскрывал створки, издающие громкий ржавый стон. Вскоре мы снова сели в машину, проехали через ворота и двинулись по длинной дороге, которая, словно штопор, вилась вверх по неожиданно крутому склону. Когда мы поднялись выше, я заметил словно бы проблески здания среди деревьев. Тут высокое окно. Там кусочек богато украшенной крыши.