Книга Знакомьтесь: ваша будущая жена-злодейка - Ксения Власова

Да нет, вряд ли, ведь я едва пригубила алкоголь, и то больше для храбрости, необходимой в разговоре с мамой. Нет-нет, мама ни словом не дала понять, как недовольна тем, что ее двадцатисемилетняя дочь оказалась на улице в разгар пандемии. Но в ее вежливо-нейтральных интонациях (мама никогда не повышала голоса) так и угадывались нотки профессионального психолога, разбирающего интересный случай.

Все бы ничего, но в этот раз мне не хотелось ложиться на кушетку и копаться в собственных эмоциях. Некоторые вещи нужно просто прожить, а не анализировать.

— Все хорошо, мама, — бодро лгала я, наливая вино в красивый большой фужер. — Сокращение — отличный повод взять паузу и подумать о том, чего я действительно хочу. — Я, прикрыв динамик рукой, после небольшой заминки бахнула в фужер еще вина. Не иначе, чтобы оптимизм в голосе был более искренним. — Ты же не зря назвала меня Никой. Я обязательно побежу… победю… Тьфу, в общем, справлюсь!

— Конечно, милая, — тоном врача, сообщающего родственникам безнадежно больного человека, что тот скоро пойдет на поправку. — Непременно.

Кто знает, может быть, именно тот бокал вина и стал последней каплей на чаше весов, где решалась моя судьба? Ну не зря же говорят, что алкоголь — это зло!

Иначе как еще объяснить, что в ту ночь я оказалась в очень странном месте? Нет, сначала я решила, что все происходящее — результат моей разыгравшейся фантазии. Но чем больше времени проходило, тем меньше оставалось уверенности в том, что я просто сплю. Все было слишком… настоящим.

Я стояла за зеркальной дверью в бесконечном коридоре с такими же дверями. За каждой из них пряталась девушка. Они не были похожи: возраст, внешность и даже выражение лиц — все разнилось, но вместе с тем в них ощущалось что-то общее. Странное, пугающее чувство сюрреализма.

Помню, как я дотронулась до стекла и вздрогнула: преграда обжигала холодом. Я неуверенно постучала, а затем забарабанила ладонями, но тщетно: дверь и не подумала открыться. Я была в ловушке. В звуконепроницаемой ловушке.

Губы девушек шевелились, но я не могла разобрать ни слова, будто барахталась в толще воды.

К тому моменту, когда я уже запаниковала, полумрак длинного коридора озарил огонек свечи в тонком высоком подсвечнике. Раздался шорох тихих быстрых шагов: их, в отличие от голосов девушек, я расслышала вполне отчетливо. В пляшущий круг света шагнула фигура в длинном темном балахоне. Возле меня свеча в ее подсвечнике зашипела и едва не погасла. Незнакомка остановилась и повернулась ко мне. С ее головы упал глубокий капюшон, и я смогла разглядеть ее лицо: тонкие благородные черты, пухлые губы и огромные зеленые глаза делали ее настоящей красавицей.

— А вот и ты, — остановившись возле моей двери, сказала она. Голос у нее оказался под стать внешности: мурчащий, грудной. — Наконец-то я тебя нашла.

Она с презрением окинула ряд прозрачных дверей, словно те ее разочаровали одним своим видом.

— Мы знакомы? — осторожно уточнила я.

Если вам попался на пути маньяк, попытайтесь отвлечь его светской беседой. Так всегда советовал папа. А он, как клинический психиатр, знает толк в обстоятельных разговорах.

— Можно сказать и так, — отмахнулась незнакомка. — Твой долг — помочь мне.

Я задумчиво куснула губу. Должна я только банку и то за ипотеку. А вот всем остальным — точно нет.

Видимо, на моем лице отразилось все то, о чем я подумала, потому что незнакомка вдруг припала к стеклу и, едва не расплющив нос о прозрачную преграду, жарко зашептала:

— Ты поможешь мне, а я выпущу тебя отсюда. По рукам?

Я с сомнением оглядела свою темницу, затем — возможную спасительницу. Интуиция отчетливо говорила, что лучше ни на что не соглашаться. И ничего не подписывать.

Здесь же темно, как ночью! Точно пропустишь мелкий шрифт, которым печатают все важные детали договоров.

— Возможно, — осторожно ответила я. — А что нужно сделать?

— Ах, пустяки! — нарочито беззаботно отмахнулась та. — Значит, согласна помочь мне?

Ее тонкие пальцы легли на изящную ручку с той стороны двери. Я как завороженная посмотрела на ее сжавшуюся ладонь и допустила главную ошибку, с которой и начались мои проблемы — кивнула.

Признаться, я не собиралась никому оказывать услугу. Просто надеялась потянуть время и разобраться в происходящем. Вот только недооценила степень опасности. Незнакомка хищно улыбнулась, а затем рывком распахнула дверь. Я рванула вперед, намереваясь пробежать по темному коридору и выбраться наружу, но вихрь налетевшего ветра выцарапал меня из камеры, словно ядро ореха из скорлупы. С криком я полетела в пахнущую костром и цветами темноту.

Очнулась я в незнакомой комнате на высокой кровати с балдахином. Я торопливо, будто за мной гнались, перекатилась по простыни и, запутавшись в одеяле, рухнула на пол. Тот, к счастью, оказался покрыт мягким пушистым ковром с каким-то сложным рисунком-орнаментом, так что я только глухо охнула, но скорее от испуга, чем от боли. Так и оставшись замотанной по подбородок в одеяло, я с изящностью восставшей мумии приподняла голову и с опаской обежала взглядом место, в котором оказалась.

Просторная комната с большим окном и лимонными портьерами явно принадлежала не мужчине. Об этом кричало буквально все: и обои в нежный цветочек, и светлая, словно воздушная, мебель, и обилие безделушек на каминной полке… На кресле лужей алого шелка растекся женский пеньюар. Чуть поодаль я заметила туалетный столик, заставленный многочисленными стеклянными баночками. Ни намека на мужское присутствие.

Я приподнялась на коленях и осмотрелась уже внимательнее. Высокие потолки, шуршащий огнем камин, свечи в люстре вместо привычных лампочек… Все это порождало еще больше вопросов. Возможно, я все-таки сплю?

Свеча в латунном подсвечнике зашипела и, мигнув, загорелась ярче. Я покосилась на белоснежную дверь с позолоченной ручкой, а затем — на подрагивающую, словно маяк в ночи, свечу. Поколебавшись, я встала на ноги и, путаясь в одеяле, неуверенно подошла к письменному столу в надежде найти там телефон. Хотя бы стационарный!

В конце концов, вызвать полицию явно безопаснее, чем самостоятельно убегать из странного дома, будто срисованного с картинки про средневековье.

Меня ждало разочарование. Телефона я, конечно, не увидела. Зато вместо него мне на глаза попались чернильница, перо и, кажется, сургучная печать. Приметив чуть поодаль нож для бумаги, я метнулась к нему, как к близкому другу после долгой разлуки. Лишь когда холодный металл коснулся ладони, внутренняя дрожь чуть улеглась, и я почувствовала себя увереннее. Тогда-то я и нашла его — послание, оставленное специально для меня.

Незапечатанный конверт лежал прямо под подсвечником, и даже странно, что я обратила на него внимание в последнюю очередь. Пожалуй, я бы не стала копаться в чужой корреспонденции, но на плотном конверте изящным почерком было выведено: «тебе».