Книга Не самые хорошие соседи - Маттиас Эдвардссон

— Сконе? Мне там всегда нравилось, — сказала Бьянка.

Чёпинге мы выбрали отчасти по финансовым соображениям и в какой-то мере из-за работы. Во-первых, цены на недвижимость там оставались вполне подъемными, а во-вторых, я потерял работу в Стокгольме, а школа в Чёпинге искала учителя физкультуры.

Со Стокгольмом нас больше ничего не связывало. Родители умерли, работы не было. Мои старые друзья жили в Гётеборге, а Бьянка уже давно почти не общалась со своей сестрой. Мы стали родителями, так или иначе надо было что-то менять, вступать в новую фазу. Почему бы не сделать это на новом месте?

Это было что-то вроде приключения. Сжечь мосты и начать все сначала.

И мы поехали смотреть дом в сконской глубинке к западу от Лунда, о существовании которой я не подозревал все мои сорок лет. В доме было все, что нужно, и даже больше. Бьянка часто повторяла, что главное — планировка, а не число квадратных метров. Она понимала все тонкости — десять лет работы риелтором не прошли даром.

— Возможно, понадобится поменять пороги, но, согласитесь, у дома есть все шансы стать домом мечты, — сказал нам маклер.

Бьянка согласилась.

— А как соседи? — спросила она.

— Никаких проблем, — засмеялся маклер.

Он, наверное, подумал, что она пошутила.

— Все здешние жители — простые, скромные люди.

В машине Бьянка положила руку мне на бедро:

— Ну что, делаем первый взнос?

Дом ей очень нравился. Конечно, надо поменять кухню, покрасить стены и отциклевать в гостиной паркет в елочку. У пожилого мужчины, который жил в доме раньше, была жесткошерстная такса, которая поцарапала пол. Собаку похоронили под едва заметным деревянным крестом где-то в глубине сада. Сам хозяин таксы умер несколько месяцев назад, и его, как заверил маклер, похоронили не на участке, а где-то в другом месте.

В общем, в первые выходные после праздника летнего солнцестояния в нашей новой гостиной уже стояли коробки с вещами. В детских я скотчем прикрепил на окна простыни, пока мы не поменяем жалюзи.

— Нам здесь будет хорошо, — сказала Бьянка и обняла меня на маленькой деревянной лестнице за стеклянной дверью в сад.

— Тут так тихо, — сказал я. — Слышишь?

Ни проезжающих машин, ни голосов — только ветер шелестит листвой.

Ночью мы занимались любовью, как раньше, еще до рождения детей, такого у нас не было целую вечность. Новая эра. Новый дом, новое место, новый воздух.

Бьянка громко застонала. Закрыла изумрудно-зеленые глаза.

— Детей разбудишь! — прошептал я в ее потную шею.

— Ну и пусть, — выдохнула Бьянка.

— А если соседей? — рассмеялся я.

На следующий день, когда мы все играли в саду в пятнашки, Белла споткнулась и упала. Я подул ей на колено и убрал с него травинку.

— Пластырь, — заканючила Белла.

Я пошел в дом рыться в коробках, а Бьянка и дети продолжили играть. Я перерыл половину нашего имущества, но ничего не нашел и вернулся в сад слегка раздраженный. У калитки стояли новые соседи. Жаклин и ее сын.

— Извините, если побеспокоили. Мы только хотели поздороваться, — сказала Жаклин.

Из-за дома выбежали Белла и Вильям, Бьянка их догоняла.

— Запятнала! — крикнула моя жена. — Теперь Вильям!

Она заметила гостей только после того, как я кашлянул.

— Ой! — воскликнула она с улыбкой и остановилась рядом со мной.

Вильям ее тут же запятнал.

— Это Жаклин и Фабиан, — сказал я. — Они живут в пятнадцатом доме.

Бьянка поздоровалась, а Жаклин протянула пакет с коричными булочками:

— Они из супермаркета, сама я, увы, пеку плохо.

— Не стоило, что вы… — произнесла Бьянка.

Жаклин улыбнулась.

— А почему вы говорите «запятнала»? — спросил Фабиан.

На нем были те же штаны на подтяжках, застиранная футболка и кепка с логотипом «БМВ» — сильный контраст с платьем Жаклин, открытым, блестящим и почти прозрачным.

— Потому что это так называется, — ответил Вильям. — Игра в пятнашки.

Фабиан посмотрел на него как на дурака:

— Она называется «догонялки».

— Она может называться по-разному, — заметила Жаклин.

Я подтвердил:

— Когда я был маленький, мы говорили «ловитки».

Фабиан посмотрел на меня так же, как только что смотрел на Вильяма.

— Ну, не будем вам больше мешать, — сказала Жаклин.

Я сказал, что они не мешают.

— Вы будете здесь что-нибудь менять? — спросила она, обводя взглядом сад.

— Думаю, да, — ответил я. — Но это подождет до следующего лета.

— Конечно. У вас, наверное, много дел. Так всегда после переезда.

— Это наш первый дом, — объяснила Бьянка. — Раньше мы жили только в квартирах, так что сад — это действительно нечто совсем новое для нас. Но разумеется, все всегда хочется переделать по-своему.

— Не трогайте вон ту яблоню! — махнул рукой Фабиан.

Мы с Бьянкой посмотрели на узловатое дерево в углу сада со стороны улицы.

— Это было любимое дерево Бенгта, — сказал Фабиан. — Он посадил его, когда построил дом, в семьдесят шестом году. Яблоне столько же лет, сколько моей маме.

Щеки Жаклин слегка порозовели. Я отвернулся. Она была такая красивая, что я не мог смотреть на нее в присутствии Бьянки. На ней как бы не было ни единого нейтрального места, на котором можно было бы спокойно остановить взгляд.

— Фабиан был очень близок с Бенгтом, который жил здесь раньше, — добавила Жаклин. — Он был для Фабиана как родной дедушка.

— Понятно, — произнесла Бьянка.

Фабиан подозрительно на нас покосился:

— Почему вы сюда переехали?

— Фабиан! — одернула его Жаклин и извинилась: — Он иногда бывает слишком любопытным.

— Любопытство — это хорошо, — ответил я. — Оно позволяет научиться чему-то новому.

— Верно, — сказала Бьянка и толкнула меня локтем.

Я нередко поддразнивал ее из-за страсти к всевозможным расследованиям.

— Но все-таки почему вы сюда переехали? — нетерпеливо повторил Фабиан.

— Я буду работать в здешней школе.

Жаклин просияла:

— Вы учитель?

— Физкультуры.

— Вот как!

Белла вспомнила про пластырь, а Бьянка знала, в какой из многочисленных коробок он лежит.

— Вы много тренируетесь? — спросила Жаклин.