Книга Дело Дрейфуса - Леонид Прайсман

В романе «Правда», в котором Золя отражает все перипетии дела Дрейфуса и в резкой форме разоблачает антидрейфусаров-антисемитов, мы встречаем новых персонажей. Учитель Симон – типичный интеллигент, страдающий, подобно капитану Дрейфусу, от клерикалов и антисемитов. Но остальные евреи рисуются черными красками. Например – барон Натан, представитель высших финансовых сфер, ренегат еврейского народа, стыдящийся своей национальности, и его дочь Лия, покупающая титул графини, принеся многомиллионное приданое ярому антисемиту из вырождающихся аристократов.

Совершенно так же, исключительно в черных тонах, рисовал евреев другой выдающийся дрейфусар А. Франс. Еврейская энциклопедия, как это было с Золя и Бальзаком, стремится доказать, что «хотя в романе "Аметистовый перстень" евреи нарисованы в малосимпатичном виде, нельзя, однако, из этого заключить, что Франс не сочувствует евреям, наоборот, он постоянно являлся защитником евреев…»[20]. Так в чем же дело? Почему люди, столь страстно в статьях и речах разоблачавшие антисемитизм, в своих произведениях рисовали евреев с весьма малопривлекательной стороны? На мой взгляд, это противоречие объясняется тем, что в речах, в статьях эти люди выступали со своих гражданских, политических позиций. Золя, Франс – сторонники демократической республики со всеобщим равенством всех граждан перед законом, с широкими правами граждан, а антисемитская пропаганда требовала отнять эти права у части французского народа – евреев, и они выступают против этого. Они прекрасно видят, что, прикрываясь антисемитскими фразами, усиливаются военщина и церковь. И на конечных этапах дела Дрейфуса Франции грозит клерикально-военная диктатура. Против этой угрозы они готовы бороться изо всех сил.

Но им лично евреи антипатичны. Они никогда, может быть, в этом не признаются даже себе, но есть правда творчества, и у таких крупных писателей, как Золя и Франс, она сильней даже их замыслов, и заставляет писать то, что они ощущают, и выводить только отрицательные еврейские персонажи. Без сомнения, многие из их героев существовали и в жизни, но ведь еще в большем числе в среде прекрасно знакомой им французской интеллигенции встречались и другие евреи. Однако даже крупные писатели видят только то, что хотят.

Был ряд французских писателей XIX века, которые тепло писали о евреях и создавали положительные еврейские типы – Жозеф Мерн в романе «Еврей в Ватикане», Эрман Шатриан в романе «Друг Фритц», Фартунио в романе «Евреи»… Ряд этот можно было бы продолжить. Но кто знает сегодня вышеупомянутых авторов?! Да и в XIX веке они не пользовались особой популярностью. Книги же Бальзака, Золя и Франса и тогда, и теперь читают во всем мире.

Еще одна сторона взаимодействия двух культур

Другой причиной, сыгравшей огромную роль в усилении антисемитизма во Франции, было франко-русское сближение, приведшее к заключению в 1892 году военно-политического союза между Францией и Россией.

Начиная с XVIII века между Францией и Россией существует тесная связь. Дипломатические отношения могли быть разорваны, страны могли воевать между собой, но культурные связи оставались необыкновенно прочными. Если мы будем говорить о XVIII веке и о первой половине XIX, то лидером в этом была Франция. Не только вся русская дворянская, но и разночинская интеллигенция уже росла, воспитывалась на идеалах французского просвещения. В русских правящих сословиях французский язык был более популярен, чем русский. Позднее знаменитые французские писатели XIX века Гюго, Бальзак, Золя, Мопассан обрели в России вторую родину. Но в 80-х годах происходит резкое изменение взаимоотношений культур. Имена Достоевского, Тургенева в кратчайший срок становятся самыми популярными во Франции. Издательства одно за другим выпускают во Франции их произведения. Романы выходят в Париже в год их издания в Москве и Петербурге, часто с измененными названиями. Произведения этих писателей, часто окрашенные в антисемитские тона, оказали заметное влияние на французских читателей.

Усиливаются контакты между представителями политического мира Франции и России. Происходит обмен политическими и военными делегациями, практикуются поездки граждан из одной страны в другую. Французы попадают в страну, где только что, в начале 80-х годов, прошла дикая волна еврейских погромов, одобренная самыми широкими кругами русского общества – от дворянских реакционеров до революционных народников. Атмосфера в России влияла на гостей. Часто эти семена падали на хорошо подготовленную почву. Известны воспоминания ряда французских антисемитов о том воздействии, которое оказали на их взгляды по еврейскому вопросу поездка в Россию или контакты с русскими во Франции[21], в первую очередь, это относится к создателю и руководителю антисемитской Лиги патриотов П. Деруледу, приезжавшему в Россию в 1886 и 1887 годах. Но и в самой Франции Россия развернула антисемитскую компанию. Здесь нужно назвать фамилию, сейчас неизвестную большинству историков, занимающихся историей России или Франции XIX века, а в те времена пользовавшуюся широкой известностью в Париже и в Петербурге.

Илья Фадеевич Цион. Еврейская энциклопедия называет его выдающимся физиологом, труды которого, особенно в области физиологии сердца, принесли ему европейскую славу, он был любимым преподавателем великого русского физиолога И. Павлова. Он и на самом деле снискал славу, но отнюдь не только медицинскими трудами. Известный советский историк А. З. Манфред дал блестящий психологический портрет Циона: «И. Ф. Цион, именовавший себя во Франции "Elie de Cyon", был, как удачно назвал его Покровский, "патриот двух отечеств", авантюрист, в облике которого все было противоестественно. Еврей по национальности, крестившийся в зрелые годы, он был антисемитом, монархистом, реакционером, другом М. Каткова. По специальности врач, профессор медицины, он занимался финансовыми операциями и был русским финансовым агентом в Париже. Он опубликовал исследование о финансовом балансе России и критический этюд о творчестве Л. Толстого»[22].

В начале 80-х годов Цион становится директором реакционной французской газеты Galois и постоянным сотрудником «Московских ведомостей» и «Русского вестника» Каткова. С августа 1886 года, по соглашению с Жульетой Адан, он стал одним из руководителей ее журнала Nouvelk Revue и одновременно, через буланжиста Мильвуа (в будущем – одного из лидеров антидрейфусаров), начал снабжать русскими материалами провинциальные газеты. Основная их тема – немецкая угроза и необходимость франко-русского сближения. Но в статьях самого Циона, как и в русских материалах, очень много антисемитской пропаганды, обвинений евреев в том, что они немецкие агенты, противники русско-французского союза и т. д.

Да и само заключение русско-французского союза способствовало резкому усилению во Франции реваншистских настроений, культа армии, усилению влияния правых кругов.