Книга Игра правил - Александр Фломастер

В трубке послышалось показушное «цыкание», после чего незамедлительно последовал ответ:

— Да я тебе сразу отвечу, — лениво заговорил В. — Слаба твоя мысль и наивна. На нас двоих — даже элементарно посмотри со стороны и сразу всё поймешь. Вот ты меня для чего зовёшь обсудить? Только честно? Естественно, для того, чтобы потешить своё самолюбие победой надо мной. Ни о какой любви и ни о каком созидании твои цели и близко не говорят. Только эгоизм, только победа над другим человеком и стремление подчинить его себе. А наша извечная игра во взаимные подколки, кто кого переиграет и перепостановит, — это, по-твоему, что? Для чего мы это делаем? Опять же попытки унизить друг друга победой. Пусть и в довольно мирной форме некоего спарринга для тренировки мозгов. Но сути это не меняет. Пойми, нелепо ты выглядишь, приглашая меня доказывать идею «наличия добра» с мыслью об уничтожении моей позиции. Твоё желание унизить меня победой прямо противоречит идее о наличии взаимопомощи с точки зрения нравственных мотивов. Только эгоизм и стремление подавлять другого. Больше ничего в людях нет. И всё развитие социума «в рамках исторических масштабов» заключено в стремлении лучше и лучше скрывать сей мотив. А почему человек хочет быть «в белом»? Да потому что такая позиция обезопасит его и максимально скроет подлог с эгоистичным мотивом. Ведь если окружающие поймут горькую правду о том, что человеку плевать на них, то назреет открытый конфликт интересов. А принимать открытый бой опасно и невыгодно. Манипуляция и сокрытие истинных мотивов всегда надёжнее. Поэтому лучше пусть окружающие тешат себя иллюзиями о своей значимости, лицезрея тебя «в белом» с мотивами света и добра. Элементарная защита корыстных интересов. Красивые маски добродетели — это ложь. Желание «быть в белом» обусловлено страхом того, что эгоизм будет обличён и последует конфликт. Поэтому и врут люди чаще лишь тем, кто сильнее их самих. Против сильных лицемерят и улыбаются. А слабакам выливают подлинную грязь прямо в лицо. Такие дела. А ещё на партейку тебя унизить я, конечно же, подкачу! Тем более ты сегодня за чёрных.

— Ожидаемый ответ! — моментально отрезал я. — Оттого я тебя и зову обсудить нормально. Приходи, короче, в восемь, там и поговорим. Всё, давай, на связи, баланс не резиновый!

Я положил трубку. Такого ответа я, естественно же, не ждал. И он снова прав. Ведь я зову его в попытке потешить своё самолюбие. Зову отыграться. Реваншировать и унизить его своей победой. И в такой вот обёртке я пытаюсь пропихнуть мысль о наличии нравственного развития людей? О наличии вектора созидательных мотивов и кооперации? Я жалок. Да, получается, что всё развитие людей и заключается в стремлении лучше прятать корыстные намерения. Все друг другу улыбаются, но в кармане сжимают кулак и держат камень за пазухой. И современное повсеместное лицемерие, и моё в том числе, тому подтверждение. Не может быть и речи ни о каком нравственном векторе человечества.

Глава III

Тренировка и Мотя

Удачно купленный на eBay за сто три доллара чёрный спортивный костюм Jordan уже был надет. Беговые кроссовки в сумку, белые баскетбольные — на ноги. Полотенце, шорты, футболка, скакалка, бинты, подуставшие красные шингарты. Вроде ничего не забыл. О! Забыл килограммовые гантели, точно! Каждый раз рискую уйти на тренировку без них.

Сегодняшний поход отличался от похода во вторник. Я не получал наслаждения от нагрузок, а бегал, слушая сменяющиеся команды тренера, на автомате. Сегодня я понимал, что все мои занятия преследуют одну-единственную цель: стать сильным в стремлении победить как можно большее число людей, удовлетворяя свой эгоизм. Показать и доказать всем окружающим, что я сильнее и что я с лёгкостью могу унизить их в случае необходимости.

И тут я поймал себя на ощущении, что мне отвратительна подобная мысль. Что мне совсем не хочется кого-то унижать. Что вся суть и цель моих тренировок заключается в стремлении не зарасти жиром и чтобы мне легче давалась любая повседневная нагрузка. Да и в целом, когда при движении не чувствуешь вес собственного тела — это ни с чем не сравнимый кайф. Я понял, что цель моих занятий — не противостояние с другими людьми, а развитие самого себя. Что мне приятно становиться лучше, чем я есть сегодня, а не лучше, чем кто-то другой. Мне приятно воевать с самим собой, а не с другим человеком. Да! Именно так: война с самим собой. Это и есть устраивающий меня формат войны. Формат, реализуемый во всех действиях. Будь то тренировка или чтение книг, или любой другой аспект развития.

— Что на это смог бы возразить В? — сразу спохватился я. — Вероятно, он бы сказал, что мне интересно быть лучше, чем другие люди во всех аспектах, и исключительно тягой превосходства и продиктовано моё желание позвать его на сегодняшнюю дискуссию. Что мне льстит мысль о собственном главенстве над окружающими людьми. Что моё самолюбование результатами обусловлено лишь стремлением подавлять. Что конечная цель моего развития — повышение сопротивляемости к окружающим людям как источникам опасности. Реализация своего эгоизма наперекор эгоизму окружающих. А мой рассказ о «соревновании с самим собой» — удобное для самолюбия враньё.

«Конечная цель». Интересный термин. И в самом деле! Вот хочется мне быть лучше, чем я был вчера, и что? Для чего мне это нужно? Ведь не просто так. Цель же такая отчего-то имеется. Почему-то я реализую свою цель и реализую с удовольствием… Да, всё верно! Фактом своего роста и развития я удовлетворяю эгоизм. Я хочу — и поэтому делаю. То есть получается, конечной целью всё же является удовлетворение собственного эгоизма. Мне хочется быть сегодня лучше, чем вчера, значит, я таки удовлетворяю свои пожелания. Я удовлетворяю своё «я хочу», реализуя эгоизм. Но насколько верно продолжение? Насколько верно утверждение: «Реализация своего эгоизма наперекор эгоизму окружающих»? Насколько мне важно, чтобы наступал этот самый «перекор»? Насколько мне важно, чтобы у них что-то не получалось и что именно не получалось? Их развитие в каких-то конкретных гранях личности? Да не сказал бы, что меня беспокоят и настораживают какие-то выборочные грани личности окружающих. Пусть развиваются. Нет никаких проблем. Моя утренняя мысль в силе: «Я не против них, и они не против меня — мы существуем параллельно». Если меня не напрягают конкретные аспекты развития других людей, тогда что?

Переодеваясь в раздевалке и прощаясь с уже переодевшимися ребятами, я увидел сообщение в вотсапе от Моти. Там была претензия касательно не выполненного мной обещания. В прошлые выходные мы договаривались созвониться во вторник. А если быть уж совсем точным, то мы условились о моём звонке ближе к вечеру. И сие обстоятельство совершенно вылетело у меня из головы, и звонка позавчера не последовало.

Рослый и улыбчивый Мотя по паспорту не значился Матвеем. Мотей его почему-то с самого детства называл старший брат, бугай, в каком-то бородатом году ставший победителем то ли спартакиады, то ли универсиады по самбо, чем всесильно кичился при любой удобной и неудобной возможности. С какого именно возраста и почему Мотя стал Мотей, уточнений не было, но те семнадцать лет, что я его знал, он уже давно для всех был Мотей. По имени, указанному в свидетельстве о рождении, его называл лишь отец и люди при знакомстве первые пару недель. Что касается его матери, то она постоянно сюсюкалась с ним даже в присутствии других людей, чем часто вгоняла его в краску. В зависимости от настроения, для неё он был то «её хорошеньким», то той или иной породы кошачьим. Преимущественно «львёночком». Но для большинства коллег и даже для начальства он также был «Мотей».