Книга Вина Зверя - Ольга Аро

Вэл хлопнула себя по коленям и засмеялась.

– Хороший мальчик! – Она потрепала пса по голове и забрала у него из пасти тетерева.

Раш закружился на месте, гоняясь за своим хвостом, а потом резко остановился и хлопнулся на зад, наклоняя голову и заглядывая хозяйке в лицо.

– Ладно, – смиренно произнесла Вэл, залезая в свой заплечный мешок. – Уговорил. Ты заслужил награду.

Сладкое печенье, обильно политое шоколадом, полетело в широко открытую пасть пса.

Она усмехнулась. У каждого свои слабости, и пусть это печенье стоило немалых денег, она всегда покупала его для Раша.

Больше ей не на кого было тратить заработанное.

Менялись сезоны. Жаркое лето, принесшее с собой полчища комаров и мух, сменилось дождливой осенью с подувшими с севера первыми холодными ветрами.

Впервые ощутив осень всем своим собачьим существом, Раш смешно скакал, поднимая упавшие желтые листья носом, и радовался окружающим его невиданным чудесам. Вэл, наблюдая за ним, многое открывала для себя заново, понимая, что, наверное, дико проводить все время с собакой, рискуя превратиться в отшельницу, но по-другому она просто не могла.

Собака так собака.

От собаки хотя бы знаешь, чего ожидать.

А потом незаметно прошел еще один год, и снова наступила осень. И теперь пес, уже взрослый здоровый зверь, пугающий окружающих своими черными глазами и огромной пастью с белоснежными острыми клыками, которыми – к его чести – он пользовался только с разрешения хозяйки, все так же по-щенячьи радовался любым изменениям вокруг.

И Вэл радовалась вместе с ним.

– Раш! За мной! – крикнула Вэл, бросаясь в сторону, и пес, обернувшись на ходу, резким движением сильных лап развернулся, занося зад вбок. Играя блестящей шкурой на солнце, он рванул за хозяйкой.

Вэл бежала, слушая громко стучащее в груди сердце; дыхание сбилось, легкие горели, но ноги несли ее вперед. Она с ловкостью кошки перепрыгнула через поваленное дерево, подошвы кожаных сапог подняли в воздух ворох листьев. Вэл устремилась прямо, подгоняемая азартом и бьющим в венах пламенем.

Сиплое дыхание сбоку заставило повернуть голову.

Крупная черная собака, больше похожая на волка, чем на пса, бежала с ней бок о бок. Мощные лапы оставляли глубокие следы на земле, под гладкой толстой шкурой перекатывались мышцы, грудная клетка тяжело вздымалась, но пес без устали несся, следуя за своей хозяйкой.

Вэл моргнула, сглатывая возникший в горле ком, ловко скользнула между двумя деревьями; пес отпрыгнул в сторону, огибая толстые стволы справа.

– Стой! – крикнула она, запоздало увидев возникший впереди обрыв.

Небольшая речка текла внизу, и берег обрывался у откоса, щедро присыпанного палыми листьями.

Пес тормознул всеми четырьмя лапами, понапрасну скользя по земле и все же падая вниз, но Вэл уже сама, поскользнувшись, рухнула на спину, катясь по склону в окружившем ее вихре пахнущей сыростью листвы.

Хриплый смех сорвался с губ, когда она, больно ударившись лопатками о землю, остановилась в своем падении у самого края весело бегущей мимо речки. Каштановые пряди, взлохмаченные и полные листьев, упали на лицо, а ярко-голубые глаза устремились вверх, в серое осеннее небо.

Тяжелые лапы встали на грудь, и Вэл перевела взгляд на Раша.

– Пошел вон! – фыркнула она, давясь смехом. – Тяжелый, как коровья туша!

Теплый язык лизнул в нос, потом в щеку, покрывая мокрой слюной, и Вэл, смеясь, оттолкнула пса прочь.

Раш послушно отступил, плюхаясь брюхом на землю рядом и опуская голову между лап. Длинный хвост заелозил по земле. Вэл вздохнула и коснулась пальцами его головы, почесывая между ушей.

Вот она – ее очередная новая жизнь. Только она и черный пес.

Вэл знала, что знакомые за глаза называют ее «той самой девицей с собакой». Это перестало смущать с тех пор, как она приняла для себя важное решение – ей никто не нужен, кроме собственного пса.

Вэл честно пыталась. Какое-то время она даже встречалась с одним симпатичным сыном пекаря, влюбившимся в нее так сильно, что некоторое время она обалдело наслаждалась той заботой, которой он окутывал ее, будто теплым одеялом. Приготовленные им пироги казались самыми вкусными из всего, что она когда-либо пробовала, а его губы притягивали с той же силой, с какой шоколадное печенье лишало воли ее пса.

Только вот Раша он не любил. И в какой-то момент Вэл поняла, что не готова проститься со своей собакой даже ради вкусных пирогов. Да и нежные поцелуи стали сменяться откровенными поглаживаниями, что вызывало в ней необъяснимое отторжение. Неслучившийся любовник некоторое время преследовал ее, умоляя вернуться, но она была непоколебима.

Спустя пару месяцев Вэл решила, что, возможно, следует вновь попробовать попытать счастья в отношениях.

Молодой парень, наверняка не старше ее самой, которого она постоянно встречала на рынке и который давно поглядывал на нее долгими взглядами, оказался вполне милым собеседником. Угостившись сладким фруктовым вином, Вэл, сидя в таверне, с тоской наблюдала, как ее новый воздыхатель накачивается пивом. После несчетного количества выпитого ей ничего не оставалось, как оставить его в луже собственной блевотины.

Они встречались еще пару раз, и, хотя парню нравился Раш и он не возражал бы против черной собаки, лежащей в ногах поверх кровати, и даже обещал перестать пить без меры, Вэл не пустила его в свою жизнь.

Она не хотела думать о причинах своего одиночества.

Не хотела, но постоянно мучила себя, отбрасывая беспокойные, украдкой проникающие в голову образы, ненавидя себя за эти изнуряющие, разрушающие воспоминания.

И тогда она снимала золотой браслет с правой руки и кидала его в комод под стопки сложенных полотенец. А потом, коря себя за слабость, находила его и дрожащими непослушными пальцами застегивала на запястье.

Постепенно она начинала ощущать себя немного свихнувшейся. Это пугало ее куда сильнее одиночества и привязанности к черной собаке.

Вэл понимала, что похожа на сумасшедшую, но ничего не могла с собой поделать.

Бывали дни, когда ей казалось, что она видела Раза.

От одной мысли о том, что это может быть правдой, ее бросало в жар, и она подолгу лежала на кровати, свернувшись и прижав к груди правую руку, сжав пальцами запястье с золотым браслетом.

Первый раз она увидела знакомые очертания примерно спустя полгода после того, как вернулась в город. Вэл понимала, что это невозможно, совершенно немыслимо, но сердце, изводившее ее день за днем, верило и надеялось, что черный высокий силуэт, за который так некстати зацепился взгляд во время прогулки по вечерним улицам, принадлежал тому, о ком она старалась даже не вспоминать.

Она видела его всего несколько секунд и не сумела разглядеть ровным счетом ничего конкретного.