Книга Попаданка. Колхоз - дело добровольное - Алёна Цветкова

— И за короля не хотела. И за конюха не пойду. Лучше убивайте сразу, — сложила я руки на груди и гордо вздернула нос, — а мои девичьи фантазии нечего подслушивать. Мало ли о чем я думаю!

— Да мне плевать. — зарычал этот наглый и бессовестный любовник короля, — мне велено тебя замуж выдать и сбагрить с глаз долой.

— А я сказала, что замужем уже. И ни за кого больше не пойду!

— Да кто тебя спрашивать-то будет? — усмехнулся козел. В дверь постучали, — а вот и муженек твой будущий.

— Входи, — с превосходством глядя на меня, разрешил Брантир.

Дверь тихонечко открылась и в кабинет бочком, сминая в руках шапку, вошел огромный детина. На Илью Муромца похож. Только умом явно скорбен. Если бы не это, может быть сердечко-то у меня и екнуло. А тут нет. Как отрезало. Не действует на меня больше мужская красота.

— Тогда будьте готовы, — прищурилась я, — что завтра вдовой стану. Изведу этого, — кивнула на детину, — и любого другого изведу. Повторяю, я уже замужем и второго мне не нужно.

— Твой муж остался в другом мире, — хохотнул негодяй, — так что считай помер.

— Значит я вдова! — выпятила я грудь, — и у меня траур! Вы не можете выдать меня замуж, пока я не оплакала погибшего супруга.

И тут я увидела, что в глазах этого что-то мелькнуло. Какое-то понимание что ли… и решила давить туда, где давится.

— Иначе Бог не простит меня! Где это видано, чтоб в день смерти мужа замуж выходить?! Я честная девушка! Тьфу! Женщина!

Я так распалилась, даже сама верить стала в то, что говорю. Должна же я оплакать своего зайку-алкоголика?! Должна! Просто обязана! И траур соблюдать! Пока какого-нибудь нормального мужика на найду. А не конюха этого.

— Я понял, — Барнтир даже как-то успокоился, Илье Муромцу кивнул на дверь, и тот понятливо вышел. Хороший мальчик. — я дам тебе время. Сколько дней тебе нужно?

— Три тысячи шестьсот шестьдесят пять! — не растерялась я.

— Десять лет?! — удивился он, — ты уверена?

Ну да, малость переборщила. А то вдруг запомнит, а потом я замуж не смогу выйти, вообще. А тут мужчины вон какие. Троих видела и все трое как на подбор. Физически.

— Да, — вздернула нос, спасибо амулету, скрывающему мои мысли. И мгновенно выдала, как по писанному, — десять лет- полный траур, пять лет- малый траур. А три — минимальный. Но о помолвке можно объявить через год. — оставила я себе лазейку.

— Вот и отлично, — Брантир кивнул своим мыслям, — значит через год замуж тебя и выдадим. А пока, отправлю я тебя во вдовье поселение, пенсию назначу, как вдове погибшего солдата, — усмехнулся, — и не говори, что не предупреждал.

— О чем?

— О том, что в бедности тебе придется траур соблюдать, — оскалился. Вот негодяй.

— Бедность — не порок, — пришла мне на выручку народная мудрость.

— Посмотрим, — Брантир улыбался как кот, наевшийся сметаны, — пошли, выделю тебе государственную вдовью долю.

Вот было у меня ощущение, что вляпалась я как кур во щи. Но промолчала. Взвалила снова на себя пакеты свои с рассадой. И потащилась за королевским любовником.

Иду, а сама думаю. Может надо было соглашаться на замуж? Уж не верю, что государственная вдовья доля будет такая, чтоб жить безбедно. Никогда такого не было, чтоб солдатские вдовы на пособие хорошо жили. Везде и во все времена платили им так, чтоб только с с голоду не померли.

И во что я опять вляпалась?

Так и вышло. Протащил меня Брантир через портал… ну, мне-то показалось мы в комнату вошли через дверь. А это оказывается портал был в городок соседний, где вдовье поселение расположено. Потом на лошади ехали. Не верхом, кончено. Телега была. Но не деревенская, а приличная такая, как в фильмах про старину показывают. Бричка называется.

А я свои растюхи-то теперь берегла. Рассудила, раз поселение, значит не в городе жить буду. Глядишь клочок земли достанется. А у меня тут и помидоры, и перцы, и баклажаны, и капуста, и еще не вспомню кто… и семян полный рюкзак. Как удачно я к тете Клаве-то зашла. Не люблю я, конечно, дела огородные, да чтоб с голоду-то не помереть на все готова. Раз голова не работала, когда от Ильи Муромца отказывалась, так пусть теперь руки работают.

Вздохнула. Вот я дура привередливая. Замуж за королевского конюха не захотела. Теперь шансов никаких. Если со вдовами жить, то как мужика-то себе найти. Там конкуренция ого-го какая. Я и у себя-то алкоголика завалящего себе «отхватила», а уж здесь… а все гордость моя непомерная. Короля захотела. Или герцога. Эх… доля моя горькая… вдовья…

Только мы сели на бричку, как Брантир наклонился к уху моему и зашептал:

— Запомни, ты из Хадоа, муж твой шпионом нашим был. Погиб при исполнении, мы тебя вывезли и пенсию назначили. Ты о делах мужа ничего не знала, и в Гвенаре никогда не была. Запомнила? — Я кивнула. — Повтори.

— Я из Хадоа, муж мой был шпионом, успешным. Работал на вас. Хорошо зарабатывал. И жили мы безбедно, в шелках да бархате. А как погиб мой любимый, так вы меня богатств всех лишили, вывезли в Гвенар, во вдовье поселение сбагрили и нищенскую пенсию назначили. А у меня здесь ни кола, ни двора, ни родни, ни знакомых. Помощи ждать не от кого. Одна-одинешенька я на всем белом свете, — и так мне жалко стало себя, что я всхлипнула.

Брантир покосился на меня удивленно и кивнул.

— Так и говори. И запомни, зовут тебя Малла Вильдо. Забудь вое настоящее имя и никому не говори, если не хочешь, чтоб тебя посчитали за Аррову ведьму.

— А кто это? Арр? — я уже несколько раз слышала это имя. Оба бугая им ругались.

— Сущность, которая все запутывает. Противоположность Оракула, который помогает видеть все ясно и четко. Поняла?

— Поняла, — вздохнула. Хотя ничего не поняла на самом деле. Вот… даже имя мне мое нельзя оставить. — Малла, значит, Вильдо. А мужа моего как звали?

— Откуда же я знаю, — усмехнулся Брантир, — как мужа твоего звали.

— Орландо, — вздохнула я снова… ну, да. На имя я в свое время и повелась. Мать-то у него русская, а отец итальянец. Казалось мне, что счастлива буду с таким темпераментным мужчиной. А у него русская кровь сильнее оказалась. — Орландо Вильдо… самый удачливый шпион всех времен и народов. Агент ноль-ноль-семь. Непобедимый и верный своей любимой жене.

Бугай закашлялся. И что это с ним?

— Ты имя сама придумала? — схватил он меня за руку. Я отрицательно помотала головой. А он как-то со всхлипом втянул воздух и пробормотал, — Орландо и Алла…

И потеребил воротник своего странного фрака, такой же, как у короле, только намного более скромного. Чего это он?

Во вдовье поселение мы приехали минут за двадцать. Я не очень хорошо разбираюсь в лошадях и их скорости, вернее, совсем, абсолютно не разбираюсь, но мне показалось, что пешком от портала до поселения часа два-три не меньше.