Книга Viva la Post Mortem, или Слава Послесмертью - Игорь Давыдов

Некромагичка отвернулась, всем своим видом показывая, что продолжать разговор не намерена. Её собеседница улыбнулась, кивнула и даже слегка поклонилась — и это в одном жесте — после чего направилась давать инструкции сыну.

Ничто более не мешало сосредоточиться на магических формулах.

Так что, Броня тоже принялась за работу. Ножом она вскрыла пакетик, высыпала его содержимое на одно из заранее заготовленных блюдец, а затем подтянула к себе второе — с сахаром. Другие некромаги, если бы они оказались в подобной ситуации, использовали бы соль, но Броня всегда любила сахар. Мама даже шутила, что Броня стала некромагом исключительно из-за возможности никогда не беспокоиться о фигуре. У магии было много преимуществ. И отсутствие риска разжиреть при употреблении кучи сахара, блинчиков и шоколада была одним из этих преимуществ. Особенно последнее было справедливо для корсиканской магической школы: самой ресурсозатратной из известных.

Аккурат тот момент, когда синеглазая некромагичка уже сформировала в голове формулу и уже была готова запустить процесс перегонки энергии, из сумочки раздалась весёлая трель, дополняемая игривым женским смехом. Звук рингтона прозвучавший в столь неподходящее время, заставил девушку вздрогнуть.

Невнятно проворчав себе под нос что-то столь же недовольное, сколь и невнятное, синеглазка извлекла телефон из недр ридикюля и свайпнула подрагивающий значок трубки по направлению, соответствующему приёму вызова.

— У аппарата, — с максимальным пафосом поприветствовала звонящего девушка.

— Бронь, ты где там? — вопросил капризный бойкий женский голос.

Некромагичка закатила глаза.

— Ну, где я могу быть, мам?

— На свидании? — хохотнула та.

— Не дай Форд! — возмутилась дочь. — Я работаю. Заказ подвернулся интересный.

— Бе-бе-бе, зануда, — отозвалась мама. — Дома когда будешь? Я сегодня сырно-мясной пирог приготовила.

Организм тут же доложил Броне, что она очень-очень хочет этот пирог. Желательно, весь.

— Если мне не оставите половину угощения, я вас прокляну. Всех.

Мама весело рассмеялась.

— Четверть, не больше. Так когда дома будешь?

Девушка бросила взгляд в сторону пустого коридора.

— Ну, положим, полчаса на ритуал. Потом ещё, может быть, минут пятнадцать на драку с духом, если ритуал сорвётся. Час на погоню, если призрак сбежит с поля боя…

— Воу-воу-воу, астанавися! Бронь, я всё поняла. Значит, через часик ты дома будешь?

— Не могу гарантировать…

— Ладно, пока-пока, — с характерным звуком, похожим на последний выдох умирающего, звонок завершился.

За время последней жизни Броня успела уже привыкнуть к тому, насколько многолика и вездесуща эстетика мортидо в этом мире. Иначе не могло и быть в обществе, в котором на вершине иерархии стоят люди, чья магия черпает силу из боли, смерти и страданий. Власть имущие всегда задают моду. И все остальные следуют ей настолько, насколько это возможно при их стиле жизни и достатке. Черепа, кости, бледные лица, фотографии пост-мортем в фотоальбомах. То, что в другом мире являлось бы элементом неформальной субкультуры, здесь служило центральной темой.

Впрочем, к лешему все эти философствования. К лешему! Броне нужно было работать. Она решительно положила левую ладонь на семена, а правую — на сахар. Левой забираешь, а правой — отдаёшь. Необходимо было вытянуть всю жизнь и память из будущего вместилища духа. Сделать их “пустыми”, “полыми”, пригодными для заселения беспокойной бабули. Нет, само по себе это не уничтожит их. Вся химия, все питательные вещества семечек мандарина, останутся на месте. Просто они навсегда, полностью, “забудут” о цели своей жизни. Забудут, как расти. Никогда не пустят корни, сколько их не поливай. Эти семена не будут мертвы в полном смысле этого слова. Они просто перестанут жить.

Всё, что ты забираешь, необходимо отдать. И Броня отдавала. В самой примитивной форме. В форме разрушительной волны тепла.

Было холодно.

Некромагия была полна парадоксов. Забирая жизнь, ты забираешь не ту её часть, которую предстоит прожить служащему донором существу, а ту — которую оно уже прожило. Если всё упрощать до максимально понятного челяди языка, выходило, что творящий заклинание в качестве топлива использует воспоминания, навсегда изымая их из того носителя, который решил осушить. Формулировка, конечно же, неправильная в корне, однако человеку, от некромагии далёкому, так было проще понять суть процесса.

Но это ещё не самое интересное.

Забирая жизнь, которую ты тут же отдаёшь в виде тепла, ты чувствуешь холод. Но не тот, к которому привыкли люди. Это особый холод. Могильный. Потусторонний.

По сути, этот холод и есть жизнь. Когда речь заходит о некромагии, не холод — это отсутствие тепла, а тепло — отсутствие холода. И это нисколько не мешает существованию в физическом аналога нуля по Кельвину, который, всё ещё, является отсутствием тепла.

А всё потому, что в этом мире законы физики и магии существуют одновременно. Да, мозг хранит память, но при этом, как вместилище информации, человеку он не нужен и используется в данных целях исключительно “по инерции”, необравданно снижая вычислительный потенциал биологического компьютера.

А ещё, тут работает химия с классическими элементами периодической таблицы местного Менделеева, но, при этом, имеет объективную силу алхимия, в которой ты смешиваешь Вторник и Солнце.

Но если говорить проще, законы физики — это то, что работает, пока в дело не вмешается магия.

Жизни у семян оказалось немного. По крайней мере сахар нагрелся не то, чтобы сильно. Он стал тёплым, но не обжигал руку. Было бы удивительно, если бы из каких-то жалких семян получилось бы забрать больше энергии, чем из воспоминаний о встрече пальца с углом тумбочки.

— Эй, панове! — позвала некромагичка, протирая обе руки влажной салфеточкой. — С моей стороны уже всё готово!

— Минуточку, слечна Броня! — раздался ответ из комнаты. — Где ритуал будем проводить?!

— На кухне! — некромагичка поднялась с места и подошла к ящику, где семья хранила столовые приборы в надежде найти зубчатый нож для резки хлеба. Тщетно. Впрочем, глупо было надеяться, что семья, очевидно не имеющая лишних денег будет баловать себя подобными излишествами. Зачем, когда уже имеется гладенький и многофункциональный инструмент, способный справиться как с овощами, так и с мясом? К сожалению, для целей гостьи он не годился.

Вилкой попробовать? Нет, это будет, скорей, нелепо. А нелепость в столь ответственном деле недопустима.

От собственных мыслей девушку отвлёк звук кашля. Такого характерного, натужного, когда человек пытается привлечь к себе внимание, не решившись подать голоса.

— Какие-нибудь ещё указания по подготовке к ритуалу? — уточнил пан Вейлис, когда понял, что Броня обратила на него внимание.