Книга Пик затмения - Дарья Сойфер

Тайком воткнув один наушник, Мара смотрела под партой в телефон Нанду. Вчерашнее перевоплощение, заснятое Сарой Уортингтон, разошлось по Линдхольму еще за завтраком. Ее дружок Кевин наложил музыку, и теперь всякий, кому не лень, хватал Мару за рукав и низким загадочным голосом говорил: «Ты – это я».

– Они сделали тебя мемом, – озвучил очевидное бразилец.

– Им повезло, что Мбари не разбирается в технике, – вяло отозвалась она и вытащила наушник. Первых десяти просмотров хватило за глаза.

– Я вижу, у мисс Корсакофф и мистера Торду есть дела поважнее, чем международное право солнцерожденных? – профессор Ида Семеш со скрипом отодвинула стул и поднялась. Правда, это почти ничего не изменило: самая маленькая из всех учителей Линдхольма, она едва доходила Маре до плеча. И тем не менее, строгую даму из Тель-Авива боялись все. Даже студенты-старшекурсники никогда не прогуливали ее лекций. А уж о прокурорском прошлом миссис Семеш ходили легенды.

– Извините, – Нанду состроил кроткую физиономию агнца Божьего. – Я не успел записать последнее предложение.

– О, тогда никаких проблем! – профессор Семеш обошла стол и направилась к доске. На плотно сжатых губах играла саркастичная усмешка, волосы с проседью, заботливо уложенные кудрями, будто существовали отдельно от головы. Как шлем защищали лучший юридический ум и не шевелились ни от сквозняка, ни от движений своей хозяйки. Народ спорил, не парик ли это, но Ида Семеш никого не подпускала настолько близко, чтобы можно было проверить. А смельчаков не нашлось. – Тогда мисс Корсакофф сейчас вам напомнит, какой документ регулировал международные отношения солнцерожденных до пакта о содействии тысяча девятьсот пятого года, и кто участвовал в его подписании.

Мара сглотнула и в отчаянии покосилась на Брин. Но та даже не обернулась, ее белоснежная макушка немым укором смотрела на лучшую подругу. Исландка, эта гениальная девочка-альбинос, до сих пор не простила того факта, что вчера не ее пригласили провести экскурсию новичкам. Ее, лучшую ученицу второго курса. Первую в таблице успеваемости. Бриндис Ревюрсдоттир, будущее мировой науки.

– Так что, мисс Корсакофф? – напомнила о себе профессор Семеш.

– Э-м-м… По данным ученых… – начала Мара, мучительно напрягая извилины. Нет, она честно читала вчера учебник. Но, во-первых, на ночь, а во-вторых, ее то и дело отвлекали склоки в общей гостиной… Пакты, шмакты… Кой черт их разберет?! – Верховный Совет… В конце девятнадцатого столетия…

– О каком Верховном Совете может идти речь в девятнадцатом веке? – возмутилась миссис Семеш.

– Ну, собрание… В смысле, соглашение… – перебирала Мара.

– Вы хоть что-то можете сказать уверенно?!

– Только что смерти нет, – шепнул кто-то, и весь курс прыснул со смеху.

– Кто ответит на мой вопрос? – сухо спросила профессор, и в классе стало тихо. – Кто-нибудь слушал? Или, как обычно, только мисс Ревюрсдоттир работает на моих занятиях?

Мара уже ждала, что сейчас Брин отчеканит правильный ответ, но неожиданно поднял руку Джо.

– Хотите выйти, мистер Маквайан?

– Соглашение, подписанное на Мадридском конгрессе в тысяча восемьсот сорок втором году, – монотонно сообщил индеец и зачем-то встал. Рядом с этой двухметровой скалой миссис Семеш казалась совсем крошечной. – Подписывали вожди семидесяти трех племен и представители…

– Мне не надо перечислять всех, мистер Маквайан. Как принято называть это соглашение?

Джо опустил голову, замолчал, и когда все уже решили, что он по обыкновению ушел в себя, заговорил снова:

– Соглашение Левина-Гавота.

– Гавиота, Маквайан, – поправила профессор Семеш. – Себастиан Моралес Гавиота, крупнейший испанский политический деятель. И ты знал бы об этом, если бы в свое время лучше учился читать. Садись. Корсакофф, к завтрашнему дню доклад о международном союзе солнцерожденных, который функционировал с середины восемнадцатого века до конца девятнадцатого, позже уступив место нашему знаменитому Верховному Совету. А Мистер Торду нам приготовит презентацию о Мадридском конгрессе. Красочную и информативную, да, мистер Торду? Ну и на десерт – реферат про жизнь и достижения Себастиана Гавиоты от мистера Маквайана. А теперь отступили строчку и пишем: список племен, которые принимали участие в мировых конгрессах девятнадцатого века. Это важно для понимания политической карты мира, и полной информации вы в интернете не найдете. Поэтому будьте любезны, записывайте, это будет на экзамене…

– Вот блин… – едва слышно шепнул Маре Нанду. – А я хотел с тобой полетать этим вечером…

Она предупредительно качнула головой. С нее хватило наказаний на сегодня. То ли еще будет, когда из Совета вернется мисс Вукович! Кажется, завтра. Отец-то вряд ли узнает про видео, а вот она моментально вычислит. И драить Маре полы в столовой по меньшей мере неделю. Поэтому чем позже она встретится с завучем, и чем больше времени будет у суровой хорватки, чтобы остыть, тем лучше.

С трудом дождавшись обеда, – не от голода, а от головной боли, которая мучила после вчерашней трансформации, – Мара пихнула в карман куртки пару кусков хлеба и пошла на любимые валуны, чтобы недолго посидеть в тишине. Море сегодня было светлым и серым, как жидкая ртуть. И спокойным.

Густав, смотритель маяка, возился с яхтой «Сольвейг». То ли полировал, то ли мыл… Издалека было плохо видно, зато ветер доносил до Мары, как он бубнит под нос шведскую песенку. А это означало одно: старик в хорошем расположении духа.

В какой-то степени, Мара ему завидовала. Да, он был одинок, жил в маленькой каморке маяка, на его плечи легли едва ли не все хозяйственные заботы. Провиант закупи, кровати для новеньких расставь, гостей встреть, привези… Зато никто его не дразнил и не лез к нему в душу.

Мара откусила свежую зерновую булочку и задумалась. А зачем вообще нужен Верховный совет солнцерожденных и эта муть с международным правом? Вот Мбари, Роуз, Нгайре… Все они. Жили себе в родном племени, которое никаких пактов не подписывало. И ничего! Не сказать, чтобы их это как-то ущемляло. Зачем вдруг вожди отправили детей в пансион Линдхольм? Для чего им связываться с Советом, с этой мутной структурой, которая по своей таинственности и мрачности уделала бы ФСБ и ЦРУ вместе взятых? Есть от Совета реальная польза, или это большая игра для взрослых, которым хочется власти? Ради чего все это?.. Иллюзия. Есть море, камни, небо. Им никто не хозяин. Удивительно, какими дураками иногда бывают люди.

– Почему ты не стала обедать со всеми? – вывел Мару из размышлений высокий голос Брин. – Сегодня рагу.

– Не голодна, – Мара подвинулась, не оборачиваясь, и Брин опустилась рядом. Она не любила это место. Слишком холодно, слишком жестко, слишком ветрено. «Для песца?» – так и подмывало спросить Мару. Но Брин была противоположностью своего тотема. И хотя внешне напоминала снежную королеву – длинные белые волосы и голубые глаза-льдинки – больше всего любила тепло, камин и толстенные шерстяные носки. И раз уж она пришла на валуны, ей было, что сказать.