Книга Спригган - Артем Тихомиров

Мои соседи понятия не имеют, чем я занимаюсь, а я не имею понятия, чем занимаются они. Мы друг другу не мешаем и делаем вид, что всех все устраивает.

Основная причина, по которой я обрел здесь свое пристанище, — это уединенность. Логово взломщика должно располагаться как раз в таком месте. Ничем не примечательном и в то же время способном предоставить минимальный уровень комфорта для невзыскательного парнишки, коим и является Локи Неуловимый.

Время от времени моих соседей настигает злой рок. Их благосостояние вдруг падает и рассыпается на мелкие кусочки, и тогда они вынуждены уезжать и отсюда. Куда? Уже в настоящие трущобы. Куда-нибудь за Большую Королевскую или Старый Некрополь, в районы, где процветает пышным цветом социальное зло и тому подобное. В конце концов, если и на самом дне жестокая судьбина продолжает доставать несчаст-

ных, им приходится выползать уже только на улицу или на кладбище.

Брр! Ничего себе мыслишки перед рассветом!

Надеюсь, меня минует сия участь. Я — взломщик, а потому на свой кусок хлеба зарабатываю. Локи не злодей (хотелось бы надеяться), просто так сложились обстоятельства.

Покинув Лес в незапамятные времена (примерно лет семь назад), я пришел в Каварону и решил в ней остаться. Что-то здесь привлекло мою склонную к авантюризму натуру. К тому же, как вскоре выяснилось, мои способности очень даже могут пригодиться. Антимагия, например. Что-то я такое излучаю, ауру, надо полагать, что способно напрочь вырубать любые чары и разрушать даже самые прочные, многослойные массивы заклинаний. А теперь вообразите, насколько полезно это спригганское свойство, когда приходится работать с замками, оснащенными защитной магией. О ней я даже не думаю, а просто достаю отмычку и приступаю к делу в три-четыре раза быстрее других взломщиков, вынужденных тратить уйму сил и времени на деактивацию чародейских сюрпризов.

В свое будущее я смотрю со спокойным оптимизмом. Покуда есть в Кавароне богатеи, их сокровища всегда будут под пристальным вниманием алчущих глаз, а значит, Локи Неуловимый работу не потеряет…

Стена грубой кладки отлично приспособлена для моих рук и ног. Старая знакомая. По ней я лазил тысячу раз, и мы сделались добрыми друзьями.

Выскользнув из тени, я остановился возле старушки стены и приложил к ней руку.

— Как поживаешь? Нет ли здесь подозрительных типов?

При определенном подходе можно многого добиться от окружающих вас вещей. Во всяком случае, добиваюсь я, эльф. Насколько я знаю, людям эта способность недоступна.

Стена хранила приветливое молчание. Значит, горизонт чист и можно расправить паруса во всю ширину.

Я расправил. Точнее, подпрыгнул, ухватился за знакомые выступы, сунул руки и ноги в уютные углубления и полез.

Через пять секунд я был на крыше. Вдалеке, точно их напоили валерьянкой, вопили кошки. Ну раз они вопят, значит, все чики-пики.

Закон жизни.

Возвращаясь домой после вылазки, я, как правило, пользуюсь хорошо знакомыми крышами своего района. Их много, и все они утыканы кирпичными трубами, за которыми в случае форс-мажора можно спрятаться. Чего там — я делал это множество раз, оттачивая свое умение сливаться с окружающей средой.

Повсюду черепица, но ни на одной крыше она не в полном наборе. Тут и там прорехи, трещины, провалы на чердаки, где живут летучие мыши и бродят тенями охотящиеся на мышей обыкновенные кошки. У хозяев или съемщиков почти никогда нет денег на ремонт, потому они привыкли к пониженной комфортности своих жилищ. А что поделать? Если каплет с потолка во время дождя, подставь тазик; если раздражает звук падающих капель, заткни уши теплым воском, все одно легче. Вот так и живут.

Что касается моего дома, то, хотя я не богатей, в нем тепло и уютно. Во всяком случае, крышу я починил, убедив ее не течь и не действовать мне на нервы. Она согласилась. Так мы живем душа в душу, и даже в

самые суровые дожди, снегопады и прочие явления плохой погоды я не ползаю по полу с тряпкой, собирая воду.

Темнота еще властвует над миром, и я порхаю по крышам, не боясь, что кто-нибудь заметит. С холма, на котором расположены дома, видна река и мосты на ней. В трех милях к северу — один, в двух на юг — второй. По Сквалыни медленно, точно на последнем издыхании, ползают баркасы и лодки, освещенные факелами. Днем и ночью по воде перевозят грузы, и кто-то добывает себе на хлеб с маслом. По ночам — в основном предприимчивые контрабандисты. Если идут с факелами, значит, сегодня груз вполне легален. Это сигнал речной страже, чтобы не волновалась попусту и не портила себе драгоценные минуты отдыха на дежурстве. Тут все схвачено, все в доле, все довольны таким положением дел. Коррупция в нашем мире процветает, даже среди тех, кто браздается в не очень чистой воде.

На другом берегу можно различить шеренги старых домов, все они темные и мрачные, словно семейные склепы на кладбищах. Тамошний район тоже не блещет обилием богатых обывателей. Аборигены ложатся спать с наступлением сумерек, резонно полагая, что это хороший способ сэкономить на масле для ламп. По давней, свято чтимой традиции многие в тех невеселых пределах ложатся спать без ужина. Если хорошенько прислушаться, можно уловить, как с того берега доносится урчание в чьем-то голодном животе.

В ночной тиши в унисон кошкам начинает пищать ребенок. Это под крышей дома, на котором я стою. Самый малолетний из отпрысков семьи будоражит родителей, и они храбро бросаются в бой, потирая

глаза и зевая. Успокаивать это маленькое чудовище, похожее на печеное яблоко, придется долго.

Запрыгнув на высокую кирпичную трубу, я усаживаюсь на нее, словно паук на кончик веточки, и обозреваю окрестности.

Погони нет, она выдохлась примерно в квартале от берлоги гостеприимного барона. Но даже если бы не выдохлась, мчась по земле, толку от карательной экспедиции все равно не было. Планы отхода, основной и дополнительный, я всегда обдумываю тщательно и стараюсь пользоваться только вторым этажом. То есть крышами. Я бегаю, прыгаю, делаю сальто и прочие подстегивающие адреналин штуки и наслаждаюсь. Слышал, что у каваронской молодежи даже появилось в подражание мне новомодное развлечение, названное странным словом «паркур».

Так же было и в этот раз, несмотря на возникшие поначалу сложности.

Впрочем, сложности закаляют юный характер, разве нет? Героями не становятся в одночасье. Особенно героями воровского фронта.

Горизонт по-прежнему чист. Пора домой, на боковую, в теплую постельку. Отосплюсь и примерно в полдень отправлюсь к своему агенту отдать добычу и получу свои комиссионные.

Мысленно потираю руки.

Разбегаемся, прыгаем, пролетаем над ущельем между домами, приземляемся на край, цепляемся за то, что попалось под руку, отталкиваемся.

Все тихо, почти бесшумно. Я похож на призрака. Иногда, кстати, меня так и называют. Что-то вроде — Ужас, Летящий На Крыльях Ночи. Могу ошибаться, но в любом случае мое честолюбие довольно таким положением дел. Слава формирует репутацию, а репу-