Книга Правила колдовства - Сергей Малицкий

Чуть в стороне – на плите, служащей основанием гранитной вазы, что возвышалась в самом центре крепостного двора, а точнее на прилаженной сверху широкой доске, – жмурился солнцу толстый рыжий кот. В паре локтей от него, обхватив плечи, сидел худой черноволосый мальчишка с длинным носом, которого звали Тисом. Лет ему было всего одиннадцать, но всякий дал бы ему на пару тяжелых лет больше. Наверное потому, что вид он имел бледный и изнуренный, словно только что встал на ноги после тяжелой болезни, что в общем-то как раз так и было. И за плечи он держался по той же самой причине, даже горячее осеннее солнце не могло выгнать из его худого тела судорожного озноба.

– Сейчас-сейчас, – прошептала одна из трех подкравшихся к Тису со спины девчонок – темноволосая, как и вся троица, соорудившая из своих локонов две тугих косы, отчего ее широко открытые глаза казались еще больше, и вдруг пробасила. – Кто это?

– Дина, конечно, – угадал Тис, ощупывая закрывшие ему глаза пальцы второй девчонки из троицы – темноглазой разбойницы с острым носом и стянутыми в упругий хвост роскошными черными кудрями. – Хотя голос был Йоры. Как дела? Опять ходили на среднюю башню?

– И опять ничего не проглядели, – вздохнула Дина, беря кота на руки и садясь рядом с Тисом. – Нет там ничего. Просто камень и все. Или мы слепые и глухие. Кстати! Как ты нас всегда угадываешь? Пальцы у нас одинаковые, даже пахнут они одинаково. Специально одну и ту же карамель сосали и пальцы облизывали. Или у тебя глаза на затылке?

– Я же тебе объясняла, – улыбнулась третья, тоже черноволосая, но чуть смугловатая и как будто старшая среди троицы, хотя в уголках рта у нее таилось хулиганства больше, чем у всех собравшихся у каменной вазы вместе взятых. – Спутать невозможно. Дело не в запахе и не в схожести пальцев. Это как… твоя суть. То лицо, что внутри тебя. Его же не подделаешь.

– И Тис это видит? – заинтересовалась Дина. – И ты, Гаота, ведь тоже это видишь?

– У каждого свои таланты, – заметила Гаота.

– Вот демон, – стиснула кулаки Дина. – Вот бы и мне так видеть любую суть.

– Не дай бог, – хихикнула Йора, – ты так и замуж-то никогда не выйдешь. Мало ли чего в избраннике высмотришь? Идеальных людей нет.

– Больно хотелось замуж, – скривилась Дина. – Во-первых, мне еще только одиннадцать лет. Рано мне еще замуж. А во-вторых, главное, чтобы он сам во мне ничего не высмотрел, а я-то уж как-нибудь справлюсь с его недостатками.

– Пайсина говорит, что самая большая ошибка, это пытаться переделать человека, – заметила Гаота.

– А что же она сама делает? – не поняла Йора. – Она же учитель!

– Она не об этом, – покачала головой Гаота, подошла к Тису и положила ему руки на плечи. – Она о любви. Правда, до конца я так и не поняла. Странная она стала как будто. То говорит, что того, кого любишь, нельзя переделывать, то говорит, что когда любишь, не видишь недостатков. Как-то это все не сходится.

– Не стоит, Гаота, – мотнул головой Тис, поежившись от прикосновения девчонки. – Ты устанешь, а я через пару часов вновь буду трястись от озноба. Это же не болезнь. Сейчас Джор принесет горячий ягодный отвар с медом и пару пирожков. А может и не пару. Всем хватит.

– Я лучше знаю, стоит или не стоит, – поджала губы Гаота и закрыла глаза. – Я просто должна понять…

Она и в самом деле не могла понять, что происходит с их приятелем. Того темного клубка, который Гаота разглядела в нем при первой встрече, теперь не было. В Тисе теперь как будто вообще ничего не было. Он был выскобленной вазой. Выскобленной до крови на внутренних стенках. Гаота снова и снова пыталась проглядеть его изнутри, но не видела ничего. Вот только невидимая рана, оставшаяся от вырванной из Тиса чужеродной силы, не затягивалась. И на пальцах у нее всякий раз оставалось что-то вроде прозрачной пленки.

Гаота зажмурилась и потрясла руками. Нет, вроде бы показалось. Тем более, что она прикасалась ладонями к одежде.

– Ну? – спросил Тис. – Спасибо, что не пыталась наполнить меня силой. Что ты разглядела?

– Ничего, – с огорчением надула губы Гаота и присела с другой стороны от Тиса. – Сам-то что чувствуешь? Неужели не было облегчения, когда избавился от той тяжести?

– Разве я говорил, что то ощущение было тяжестью? – удивился Тис. – Оно было дикой болью и огромной силой одновременно. Или ее соблазном. Я радовался, что избавился от боли. И теперь радуюсь. А силой… Силой я все равно бы не воспользовался. Той силой. То, чем я воспользовался во всей этой истории, было моим, не влитым в меня кем-то. Но сейчас и этого нет. Я как будто отравлен. Кто-то словно вливает в меня яд. По одной капле каждый день. Чтобы я не умер, но и не жил. Или чтобы умирал долго и медленно.

– Но я ничего не вижу! – в отчаянии воскликнула Гаота. – Я даже хулиганку Глойну вижу, когда она становится невидимой для всех остальных. Я должна видеть! Но я не вижу…

– Неправда! – раздался веселый голос и возле Гаоты словно соткалась из воздуха маленькая, но очень озорная девчонка. – И вовсе не всегда ты меня видишь!

– Только тебя тут не хватало, – хором произнесли Дина и Йора.

– Я тоже не вижу того, что со мной, – поежился Тис. – Знаешь, иногда мне кажется, что я не на то смотрю. И эта ерунда у меня перед глазами, а я просто не обращаю на нее внимания. И все равно сейчас мне куда легче, чем раньше. Это лучше, чем та боль. Возможно, мне просто нужно больше времени. Или найти в себе силы и возобновить утренние пробежки. Правда, кое-кто все-таки что-то видит. Или чувствует. Дина, дай-ка мне Брайдика.

Тис повернулся к Йоре, наклонился и подхватил мурчащего кота, который словно по инерции еще мурчал секунду, но затих, как только оказался в воздухе, а когда Тис опустил его к себе на колени, расширил глаза, прижал уши, оскалил клыки, зашипел, вырвался из рук и, подняв хвост трубой, побежал в сторону дома учеников.

– Ты его ущипнул, что ли, Тис? – удивилась Глойна.

– С ума сойти! – воскликнула Йора. – Такого точно никогда не было!

– Ну почему же? – пожала плечами Дина. – На Мисарту он тоже раньше шипел. И на Йоку как-то шипел. И на Флича. Даже на добряка Грана. А уж Бейда он вообще не выносит. Это как в любви. Кто-то нравится, а кто-то нет. И объяснить это невозможно.

– Получается, что Тиса наш Брайдик разлюбил? – спросила Гаота.

– Эй! – донесся голос еще одного подростка, ровесника засевшей у каменной вазы пятерки, не считая, конечно, Глойну. – Что это Брайдик от вас убежал? За хвост дергали? Он этого не любит! А я как знал, что вы тут соберетесь. Чашек, правда, всего две, зато ягодного отвара целый кувшин. И меда я тоже не пожалел. И пирожков принес на всю компанию. И даже с запасом!

– Джор! – с досадой нахмурилась Йора. – Обед же был только час назад!

– А то я не знаю, – поставил около вазы кувшин и похлопал себя по животу мальчишка с добрым и как будто чересчур доверчивым лицом. – Или ты боишься выиграть конкурс на самую толстенькую подругу Гаоты?