Книга В поисках эликсира бессмертия - Олечка Миронова

— Простите леди, я забылась. Такое больше не повторится. — кротко сказала пожилая женщина, и обхватив себя ладонями прижалась к спинке кареты.

Сибилла Дороне очень любила свою дочь, и с детства ей во всем потакала, из-за чего Элеонора выросла очень капризным ребенком с непомерными амбициями и чувством собственного превосходства, поставив себе цель во что бы то ей это не стало стать леди, вырвавшись из мира крестьян. И вот однажды судьба повернулась так, что Элеонора Дороне в один миг стала леди Элеонорой Марамолли выйдя замуж за Питера Марамолли, тем самым навсегда позабыв о своей настоящей семье. Она строго настрого запретила своей родной матери называть ее дочерью, и вообще где-либо упоминать о их родстве, а также приходить в гости, или видеться вообще.

Но эта же самая судьба и отвернулась от Элеоноры, когда ее муж узнал, что долгое время воспитывал не свою родную дочь, а некогда нагулянную до брака своей непутевой женой, после чего выгнал ее из дома, сохранив при этом прекрасные отношения с дочерью Энджин.

Будучи всеми преданной, а восприняла она это именно так, Элеонора вдруг вспомнила о существовании своей матери Сибиллы в деревне Кроут, что стоит на самой окраине королевства Энерей, куда та ее сама же и сослала стоило ей получить некую власть, дабы мать не наболтала тут лишнего.

И вот теперь они вместе ехали ко дворцу короля, дабы поведать ему о несправедливости творящейся в его владениях. А мать она взяла с собой не более чем с правами прислуги, и то, лишь для того, чтобы подтвердила правоту ее слов. В таком деле лишний свидетель никогда не помешает.

И вот к счастью вечно всем недовольной Элеоноры, их экипаж выехал на дорогу, ведущую к воротам замка, и если бы не опустившаяся ночь, то уже в окошко можно было бы разглядеть дворец.

Карету остановили на подъезде к главным воротам, дверь открыл стражник и спросил:

— Приветствую, госпожа. Куда путь держите?

— Не видно, что ли? К королю, раз во дворец еду. — наорала на стражника графиня, и подумала про себя, что одних тупиц держат, из-за которых одни неудобства.

— Король не принимает гостей в это время, вам придется развернуть экипаж и отправится на постоялый двор, а утром уже просить об аудиенции. — сообщил храбрый рыцарь на воротах.

— Да как ты смеешь со мной так разговаривать? Ты ничтожество, немедленно доложи своему начальству, что приехала родственница короля. — в гневе кричала Элеонора, да так громко, что и докладывать не потребовалось бы, ее и так, наверное, слышало все королевство.

— Что же вы сразу не сказали, что вы родственница короля? Приношу вам свои искренние извинения и прошу меня простить! Я немедленно открою вам ворота. — залепетал ошалелый стражник, ведь перечить родственникам короля недопустимо, и те имеют право появляться во дворце в любое время, для них всегда есть приготовленные комнаты.

Карета неспешна въехала на территорию дворца, и двинулась по мощеной белым камнем дорожке. Сибилла с укором смотрела на дочь, и к счастью для нее в темноте этого было не видно. Просто пожилая женщина не могла понять, как ее дочь стала такой.

Карета меж тем уже остановилась у входа в замок, из которого с зонтом в руке поспешно вышел дворецкий, и открыв дверцу экипажа укрыл от дождя вышедшую оттуда женщину. Он проводил ее во внутрь замка и хотел было вернуться в карету за второй женщиной, как его остановила гостья:

— Не сахарная, не растает, дойдет и так. Ты лучше немедленно доложи его высочеству, что прибыла Элеонора Марамолли.

— Извините госпожа, но король не принимает гостей в такой час. — вежливо сообщил слуга.

— Передай его высочеству, что дело важное и не терпит отлагательств. — так же вежливо ответила Элеонора, собрав все свое терпение в кулак.

Вообще то раньше терпению и хладнокровию этой женщины могли позавидовать многие, казалось она всегда носила маску безразличия, но потом все изменилось, и она стала выплескивать свой гнев на окружающих, чаще всего ни в чем не виноватых.

Дворецкий пристально посмотрел на женщину, и подумав, что не знает, насколько близкой родственницей является эта женщина, решил не рисковать, дабы еще больше не словить от нее гнева, произнес:

— Как прикажите графиня, я немедленно доложу о вашем визите королю. Вот только я не знаю, как о вас ему сообщить. — он хитро решил выведать имя госпожи, а там уже решить беспокоить короля или нет.

— Элеонора Марамолли. — гордо произнесла женщина, а после добавила, театрально всплакнув. — Я мать супруги погибшего виконта.

— О вас будет немедленно доложено его высочеству. — поклонившись произнес слуга, и немедленно удалился, оставив женщину со служанкой.

К моменту возвращения дворецкого, в зале была уже и Сибилла Дороне, которой было явно очень неуютно в королевском замке, в отличие от своей дочери, которая вела себя так, будто это ее дворец, и она тут вовсе не нежданный ночной гость.

— Его высочеству было доложено о вас, и он остался крайне недоволен вашим присутствием во дворце, но несмотря на это он соблаговолил вас принять. — отрапортовал дворецкий, уже при этом ведя себя гораздо храбрее, понимая, что эта женщина теперь не ко двору.

Элеонора же в миг помрачнела еще больше, недоумевая, как это она, Элеонора Марамолли, завсегдатай лучших салонов королевства, теперь в опале у короля.

— Пройдемте за мной, его высочество ожидает вас в своем кабинете. — сказал дворецкий, и развернувшись быстрым шагом пошел прочь, не дожидаясь ответа графини.

Саму же графиню, это возмутило еще больше, что даже дворецкий, никто, последний человек, и тот ведет себя с ней, будто она никто. Но будучи при этом умной женщиной, она решила все стерпеть, подумав про себя, что, когда настанет ее час, нужно будет не забыть внести в список раздачи платы за свое унижение, и этого хама.

Они шли по тускло освещенному коридору, при этом явно не парадному, а скорее запасному, как догадалась Элеонора, что бы ее никто не видел во дворце. Подойдя к дубовой двери кабинета, дворецкий стукнул в нее, а затем открыл, пропуская вперед Элеонору и Сибиллу.

Король Зимак Энерей стоял за своим столом. Это был мужчина около сорока лет, высокого роста, хорошего мужественного телосложения. Он был одет в белую рубашку, и темно вишневый кашемировый сюрко и мантию. На голове с короткой стрижкой и козьей бородкой была надета золотая корона с рубинами, которые совсем не гармонировали с голубыми глазами правителя.

Кабинет был крайне роскошно обставлен: стол из массива сосны, резное кресло, огромный драпированный диван в углу с множеством подушек, канделябры с позолотой, шерстяной ковер с незатейливыми узорами на полу, стены покрывал бархат. От всего этого великолепия, у женщин просто перехватил дух, Элеонора никогда ранее не бывала здесь, а уж ее мать и подавно не видела роскоши.

— Как ты посмела явиться во дворец, после всего? — гневно рявкнул король, мгновенно прервав любование интерьером.