Книга Принц-ворона - Лариса Петровичева

Джемма выскользнула из-под одеяла и торопливо нырнула в халат. Меньше всего ей хотелось, чтобы Дэвин разглядывал ее. Хотя… он уже успел увидеть все, что нужно.

— Уедем? — спросила Джемма, застегнув последнюю пуговицу. — Куда?

Дэвин усмехнулся.

— Мой король-отец отправит меня в ссылку, — сообщил он.

Джемма удивленно ахнула.

— Как в ссылку? Почему?

Она запоздало подумала, что задает слишком много вопросов. Рабыне следует быть послушной и говорить только тогда, когда хозяин изволит к ней обратиться.

— А что ему еще делать? — Дэвин прошел к столу, вынул из выдвижного ящика бутылку темного стекла и, вытянув зубами пробку, сделал большой глоток. В воздухе отчетливо повеяло вишней. — Едва он успел избавиться от своих врагов, как я притащил в дом дочь одного из них. Его величество будет в гневе.

Джемма удивленно посмотрела на него. Встревожен? Да вроде нет, держится спокойно и как-то привычно, словно не ожидает от отца другой реакции. Из тех пугающих слухов, которые бродили по столице, было ясно, что отношения отца и сына далеки от дружеских.

Но отправлять в ссылку? И не бояться того, что Дэвин, допустим, захочет остаться и использует для этого свою магию?

Глобус налился прозрачным синим светом. Джемме казалось, что на полке неторопливо вращается причудливое живое существо.

— Ничего! — ободряюще улыбнулся Дэвин, заметив, что Джемма окончательно растерялась. — Тебе в любом случае не о чем волноваться, все самое страшное с тобой уже случилось.

— А с вами? — спросила Джемма неожиданно для самой себя.

Улыбка Дэвина стала печальной.

— А со мной случился я, — ответил он. — Вот и все.

Дэвин даже удивился тому, насколько быстро государь узнал о его приобретении. Его величество Кормак прислал за сыном ранним утром. Еще даже не развиднелось, а офицеры внутренней охраны государя уже входили дом, нарочито громко топая каблуками.

Пытались развеять свой страх перед могуществом темного мага, но получалось у них плохо. Судя по выражению лица одного из бравых военных, он боялся, что все: их вынесут отсюда в спичечном коробке.

Утро выдалось прохладным и свежим — Дэвин нырнул в него, как нырял в прорубь зимой, чтобы настроить течение своих магических полей, и подумал, что подложил государю свинью невиданных размеров. Конечно, любящие дети так не поступают. Несмотря на то что Дэвин был Принцем-без-короны, отец любил его. Пусть меньше, чем остальных своих детей, которым повезло родиться без капли магии, но все-таки любил.

Государь заставил его ждать в малой приемной, и Дэвин потратил четверть часа на рассматривание старинного гобелена. Мастера вышили на нем историю хрустального яблока, причем настолько умело, что фигурки казались живыми. Дэвин замер перед ними, как в детстве, когда смотрел на гобелен, прижав ладошку к груди, и в очередной раз понимал, что он не такой, как все. Порченый.

Душа человека — половинка хрустального яблока. Господь срывал яблоки в своем небесном саду, разделял их надвое и вкладывал в разных людей. Встретишь свою вторую половину — обретешь заветное счастье и подлинную целостность. Половинки соединятся в одно, и два человека очистятся от грехов, став такими, какими их замыслил Владыка земной и небесный. И жить они будут счастливо. Долгими будут их дни и сладкими — ночи.

В груди Дэвина тоже хранилось хрустальное яблочко — его было видно, если посмотреть в особое магическое стекло.

Яблоко было целым.

Дэвин не раз и не два подходил к зеркалу с магическим стеклом, надеясь, что произошла ошибка и он все-таки увидит половинку, а не целый плод. Он менял стекла и зеркала. Яблоко оставалось целым. Возможно, именно оно и делало Дэвина тем, кем он был.

— Ну здравствуй, сын.

Дэвин обернулся к отцу, вдруг поняв, что так и не успел продумать, как себя вести. Держаться смиренно или в определенной степени дерзко? Сопротивляться, ругаться или давать покорные обещания немедленно сплавить куда-нибудь эту несчастную Джемму? Будто в столице мало невинных девушек — только свистни, сразу толпа сбежится.

— Здравствуй, отец, — ответил Дэвин. — Что-то случилось?

Лицо государя дрогнуло. Высокий, сухощавый, начинающий лысеть, он напоминал святых подвижников, которых Дэвин видел в книгах. Ничего для себя, все ради страны и народа. Впрочем, это была только маска, и его величество Кормак с удовольствием носил ее, не отказывая себе в самых разных радостях. Например, в том, чтобы смотреть, как расстреливают мятежников. Или в том, чтобы отправить их детей на аукцион рабов.

За это государь недолюбливал Дэвина — Кормак прекрасно понимал, что сын видит его насквозь, и ему это не нравилось.

— Ее величество всю ночь не спала. Лейб-медик не отходил от нее, — сухо сообщил Кормак. — Даже странно, почему ты не жалеешь нервы своей бедной матери.

Дэвин пожал плечами. В отличие от отца, который поддерживал с сыном хоть какие-то отношения, ее величество Тесс демонстративно отказалась от ребенка. Она не могла родить темного мага, все это совершенно невозможно и даже неприлично.

Сначала Дэвин не понимал, почему матушка с такой любовью возится с другими детьми и отворачивается, стоит ему приблизиться к ней. Потом ему объяснили. Если отец любил своих детей вне зависимости от их изъянов, то ее величество все считали виноватой в том, каким родился первенец. За детей отвечает мать, это всем известно. Поэтому она отвернулась и делала вид, что Дэвина не существовало.

— Я не знаю, — сказал он, чувствуя, как в груди что-то дрогнуло.

Джемма, должно быть, уже проснулась. Дэвин запоздало пожалел о том, что не оставил ей денег на новую одежду, хотя и обещал.

Кормак прошел к дивану возле окна. Сел, устало вытянул длинные ноги. Дэвин в очередной раз подумал, что очень похож на отца: такой же высокий и тощий, такой же нескладный. Только у него темные густые волосы, в мать, а отец рыжеватый и уже начинает лысеть.

— Если ты владыка, то не принадлежишь себе, — произнес государь. — Не имеет значения, чего ты хочешь. Нужно делать то, что требует от тебя благо государства. Однажды оно потребовало, чтобы я женился на Тесс, хотя любил другую женщину. Недавно оно приказало, чтобы я убил тех, кто посягал на престол, и сделал бы это так, чтобы отбить охоту у остальных желающих. Понимаешь?

Дэвин усмехнулся. Отец оценил его усмешку по-своему, потому что вдруг поднялся и сделал несколько шагов взад-вперед, словно пытался скрыть волнение.

— Лишь один раз, — сказал Кормак, — я поступил не как государь, а как мужчина. Всего один раз. Хочешь знать, какой?

Дэвин пожал плечами.

— Какой? — спросил он.

Вертикальная морщина пересекла отцовскую переносицу, и он ответил:

— Когда оставил тебя в живых. Убить младенца, что может быть проще? Лейб-медикус увидел искры над твоей головой и сразу предложил принести подушечку. И он был прав! — Король остановился и с горечью посмотрел на Дэвина. — Но я этого не сделал. Я оставил тебя в живых, потому что ты был моим сыном.