Книга Два сфинкса - Вера Крыжановская

Расспросив о некоторых подробностях, скульптор простился и ушел, а Эриксо и Бизу, как тени, выскользнули из ниши и разошлись по своим комнатам. Аменхотеп же сел и принялся за работу, продолжавшуюся обычно до рассвета.

На следующий день, едва взошло солнце, Рамери деятельно стал готовиться к перевозке сфинксов во дворец Пуармы. Страшно утомленный, обливаясь потом, он прилег отдохнуть только когда наконец два колосса, при громких криках рабочих, были установлены на барки, которые должны были доставить их во дворец царевича, сады которого так же примыкали к самому Нилу.

Отдохнув немного и надев свежие одежды, Рамери приказал запрячь колесницу и отправился во дворец царевича.

Пуарма, красивый молодой человек, на несколько лет моложе Рамери, любезно и сердечно принял скульптора. Оба они обучались в одной и той же греческой школе и, несмотря на разницу кастового положения, остались приятелями.

Молодой царевич сиял, поглощенный приготовлениями дворца к приему молодой жены. Считая, что любим взаимно, Пуарма терялся в изысканиях украшений для жилища обожаемой Нуиты.

Сияя радостью, он повел Рамери показывать новое убранство – вазы, ковры, драгоценные вещи, предназначенные для его будущей супруги. Узнав же о прибытии заказанных им сфинксов, он, вместе со скульптором, отправился на место выгрузки.

Когда колоссы были установлены на полозья, Рамери приказал снять с них покрывала. Солнечные лучи волшебно заиграли на золоте и эмалевых инкрустациях, а изумрудные и сапфировые глаза вспыхнули огнем.

Царевич, онемевший от восторга и удивления, наконец вскрикнул:

– Рамери! Да какое же совершенство создал ты вместо обыкновенных сфинксов, какие я тебе заказывал! У меня не хватит средств достойно вознаградить тебя! Ведь ты даришь мне целое состояние.

– Только немного труда, который, при этом, я выполнил с радостью и который прошу принять на память ко дню твоей свадьбы, – с поклоном ответил Рамери. – Может быть, ты предпочтешь поставить сфинксов в саду у террасы, которая ведет из апартаментов твоей будущей супруги, а не в задуманном тобою месте, столь тяжелом по своим воспоминаниям.

– В уме ли ты, Рамери? Как можно подвергать влиянию воздуха такую драгоценность? Нет и нет! Я поставлю их, как было уже решено, в пирамиде. Я вижу, что ты придал лицам сфинксов черты Нуиты и свои. Значит, любовь и дружба будут на страже самых дорогих мне воспоминаний.

Пуарма благодарно пожал руку скульптору, не замечая странного выражения, которое, как тень, мелькнуло по лицу Рамери.

Скоро они достигли пирамиды. Высокая, солидно сложенная из обожженного кирпича, пирамида эта стояла на краю сада, близ Нила, и была окружена рощицей из пальм и смоковниц. Внутри ее, по нишам, стояли изображения предков царевича и диваны; в центре, на возвышении, стояли статуи его отца и матери, в натуральную величину, а между ними помещалась маленькая статуйка его любимой, недавно умершей сестры.

На жертвеннике было приготовлено все необходимое для воскурения и возлияния.

У подножия жертвенника и были поставлены оба сфинкса. При свете прикрепленной к стене лампады, их фосфорисцирующие глаза производили подавляющее впечатление и по телу Рамери пробежала дрожь суеверного ужаса. На что он отваживается, да еще в таком ужасном месте! Да, здесь он и Нуита могут мирно почивать, пока их не разбудит Аменхотеп.

Вечером того же дня, едва спустилась ночь, Рамери, как тень, пробрался в сад дворца, в котором жила царевна Нуита со своей матерью и, спрятавшись в куще дерев, четыре раза испустил крик ночной птицы.

Минут десять спустя, появилась маленькая негритянка и также проскользнула в кусты.

– Следуй за мной! Я проведу тебя к трем пальмам, куда она придет к тебе.

Там, между стволами деревьев, давших имя этому месту, стояла каменная скамья.

Рамери сел, но ждать ему пришлось недолго, так как скоро появилась женщина, закутанная в темный плащ. Рамери быстро вскочил, сжал ее в своих объятиях и усадил рядом с собой.

– Ну, что, Рамери? Успокоишь ли ты меня, наконец, и расскажешь ли подробно обещанное тобой спасение? – спросила царевна, сбрасывая с себя плащ. Нуита была очень красива: высокая и стройная, с большими черными глазами и с черными же, как вороново крыло, волосами; в эту минуту смуглые щеки ее были бледны, а в глазах светились страх и беспокойство.

– Будь покойна, возлюбленная моя! Я приношу тебе полную уверенность в спасении. Все устроено и уговорено между мной и Аменхотепом, великим магом, который нам покровительствует. Тем не менее, из осторожности, здесь я не стану рассказывать тебе подробностей проекта. Только в самый день свадьбы, после церемонии, ты узнаешь все. Скажи: знаешь ты, где находится в саду Пуармы пирамида?

– Та, где стоят статуи его родителей и сестры? – с живостью перебила Нуита. – О, да! Я знаю ее. Несколько дней тому назад, когда мы с матерью были в гостях у царевича, он показывал мне эту пирамиду. Я там молилась и принесла жертву, а Пуарма сказал, что собирается украсить еще это место двумя сфинксами, заказанными тебе.

– Отлично! Эту работу я сдал сегодня утром, и сфинксы уже стоят на месте. Итак, я прошу тебя бежать ко мне в пирамиду, как только заметишь, что я переложил мой кинжал с левой стороны на правую. Когда ты придешь, ты узнаешь остальное.

– Я надеюсь, что не заставлю тебя долго ждать. Как я буду счастлива, когда кончится эта неизвестность и эта необходимость скрывать и притворяться! Ты не можешь себе представить, как мне противно обманывать Пуарму. Если бы ты не внушил мне такую сильную и слепую любовь, я никогда не согласилась бы на это, – с волнением и со слезами на глазах заметила Нуита.

Рамери страстно привлек ее к себе. Слова любви, которые он ей нашептывал, заставили смолкнуть страх и угрызения молодой девушки. С беззаботностью юности, оба забыли предстоящие им опасности: будущее принадлежало им, могущественный маг обещал им свое покровительство – чего им оставалось еще желать?

Глава II

Настал день, назначенный для бракосочетания Пуармы с царевной Нуитой. Но не только жених с нетерпением ждал этого дня: Эриксо тоже считала часы. Занятая своей думой, она даже не замечала мрачной сосредоточенности Бизу. Ужас охватил бы ее, если бы она могла прочесть бурные мысли, толпившиеся в возбужденном мозгу карлика. Но Эриксо ничего не замечала и ничего не подозревала. Злорадно вспыхнули ее глаза, когда, после обеда, Аменхотеп приказал ей принести стакан вина к себе в спальню, так как, проработав всю ночь, он хотел заснуть часа на два, прежде чем отправиться на брачный пир.

Спальня мага была потайным местом, вход в которое был известен только Эриксо и Бизу, самым близким его служителям.

Как мы уже сказали, маг не имел лишней прислуги. Старая негритянка вела все хозяйство и готовила неприхотливый обед для Аменхотепа, который питался почти исключительно только молоком, фруктами и овощами; весь остальной штат прислуги состоял из старого привратника, да еще четырех человек.