Книга Министерство справедливости - Лев Гурский

— С мусором изящно получилось, — признал я. — Симметричный ответ. Одного не пойму: ко мне-то вы зачем явились? За консультацией, что ли? И, кстати, «вы» — это вообще кто? Тайное общество неуловимых мстителей? Иллюминаты?

Улыбнувшись обеим моим версиям, Сергей Петрович помотал головой.

— Я бы с удовольствием ответил на все ваши вопросы, но есть человек, который сделает это гораздо лучше меня, — сказал он. — Хотите с ним поговорить? Поедемте со мной.

Заманивает, змей, подумал я. Манипулирует. Разжигает интерес. Но, с другой стороны, чем я рискую? Навредить мне они, кажется, не намерены, а все мои альтернативы на сегодня слабенькие: либо недочитанный том мемуаров князя Юсупова, либо — что вернее — очередная беседа с Петрушей об «Утре стрелецкой казни». Список его претензий к картине Сурикова я изучил от и до, но каждый раз император изобретал всё новые и новые. Своим занудством он даже стойкого монархиста мог бы довести до идеи цареубийства.

— Ну что, едем? — Гость глянул на свой наручный хронометр, потом на меня. — Мы вас долго не задержим, честное слово. Три часа максимум, вместе с дорогой туда и обратно.

В эту клинику я запихнул себя сам и не собирался что-то менять в привычном распорядке. За новостями я не слежу, за территорию не выхожу, на администрацию не жалуюсь, всем доволен. Я — примерный псих. Для человека вроде меня тут полный релакшен. Прессу не носят — раз. Вайфай не подключен — два. Из телеканалов только «Классика Голливуда» и Discovery — три. Короче, рай непуганых идиотов. С другой стороны, раз в полгода мне бы, наверное, не помешал перерыв. Отдых в раю тоже бывает утомительным… Тем не менее из чувства протеста я решил еще немного посопротивляться уговорам.

— Три часа? — переспросил я. — Нет, не пойдет. Пропущу прием лекарств, а у меня режим.

— Вот ваши таблетки, — Сергей Петрович вручил мне пластиковый стаканчик. Он был похож на наш, только с крышкой. — Возьмите с собой и примете, когда будет необходимо.

— Их можно только после еды, а завтрак у нас через полчаса, — продолжал упорствовать я.

И снова гость оказался на высоте.

— Роман Ильич, не беспокойтесь, я прихватил вашу запеканку. — В его руках тотчас же материализовался вкусно пахнущий пакет. — Теплая, разогревать не надо. Сможете поесть в машине, по дороге к нам. Вот этим запьете таблетки. — Откуда-то возникла и зеленая упаковка сока с приклеенной соломинкой. — Еще какие-нибудь пожелания есть?

Пора было завязывать с капризами. Хотя одно условие у меня оставалось.

— Уговорили, — сказал я. — Едем, куда скажете. Под вашу ответственность. Главное, рулите как можно дальше от Лубянки. После 4 декабря там, наверное, кадры обновились процентов на девяносто, но моему хрупкому организму сегодня может хватить и десяти. Не будем рисковать. Вам ведь не хочется потом отмывать салон вашего автомобиля?

— Не хочется, — подтвердил Сергей Петрович. — Но этого, я уверен, и не случится. Наш офис — совсем в другом районе, так что мы без проблем обогнем комплекс зданий на Лубянке по о-о-очень далекой траектории. Всё под контролем, не переживайте.

Уже в который раз я оценил квалификацию гостя. Подготовились, ничего не скажешь. Видимо, я им действительно нужен. Знать бы еще, кому именно и какого черта…

С верхней одеждой я немного не рассчитал. Июньское солнышко припекало, в пиджаке оказалось жарковато. Хорошо еще, что наш автомобиль — совсем не пафосный фольксваген-жук светло-голубой раскраски — приткнулся недалеко, напротив ворот клиники. Полгода назад, когда я заселялся, стоянка тут категорически не разрешалась. Отлично помню, как таксист высадил меня метров за двести и мне пришлось тащиться пешком между сугробами с тяжелым чемоданом в руке. Теперь же рядом с главным входом было черт знает сколько беспечно припаркованных машин.

Я по привычке завертел головой в поисках суровых дорожных знаков, но не обнаружил ни одного. Эй, кто посмел отбирать хлеб у дэпээсников? Как и всякий москвич, я давно притерпелся к запретительным жестянкам, которые внезапно появлялись в неожиданных местах. Но чтобы какой-то выгодный знак вдруг убрали? Чудеса — да и только!

Сергей Петрович догадался о моих чувствах и понимающе ухмыльнулся.

— В столичном ГИБДД — тоже новая метла, — объяснил он. — Иван Юржилин, трижды герой России, бывший космонавт, суперстар. Два с лишним года непрерывного стажа на МКС, буквально месяцы оставались до Книги рекордов Гиннеса… Но позвали — и он сразу вернулся. Я всё осознал, говорит. Главное всегда остается на Земле, говорит. Вы бы видели, Роман Ильич, его разборки с мэром по средам на ТВЦ! Вся Москва смотрит.

— Прямо настоящие разборки? — Втиснувшись на заднее сиденье, я положил рядом с собой прямоугольную картонную коробку, куда мой гость упаковал таблетки, сок и запеканку. Главным было захлопнуть дверь и не прищемить при этом бороду. — В прямом эфире?

— В прямейшем! — подтвердил Сергей Петрович. Он завел мотор, и наш жук благодарно фыркнул. — Аж искры летят. Жаль, вы не следите. Сейчас по ящику такие идут споры — телезлодей Кенарев от зависти сгрыз бы свой лиловый френч. Михал Саныч Гурьев, нынешний мэр, у нас экономист, лауреат и тэ дэ. У него главная песня одна — надо думать о будущем и пополнять городской бюджет. Наша нерезиновая еще, мол, год проживет за счет конфиската, а потом? Опять доить регионы? Лучше уж самоокупаемость. Нерадивые московские водители тоже могут кое-что принести в казну.

— И что космонавт? Неужели против?

— Категорически! — ответил Сергей Петрович. — Не для того, говорит, я в невесомости маялся и ультрафиолет глотал, чтобы дома портить людям жизнь. Раз уж, говорит, в околоземном пространстве движение тел подчиняется законам физики, то и на дорогах Москвы этих законов достаточно. А значит — никаких штрафов по пустякам. Закрытые проезды — открыть, стоянки повсюду — разрешить, двойную сплошную оставить, но за ее пересечение брать по-минимуму, если не возникло аварийной ситуации… И ведь добился уже, молодец, кое-чего. Заметили, да? Теперь гибдэдэшникам труднее нас ободрать.

Я выглянул в окно и понял, что дорожных знаков по пути следования и вправду стало намного меньше, чем я привык видеть на улицах: пропали из виду грибницы красно-белых и красно-синих кружков с цифрами, стрелками и перечеркнутыми пиктограммами. Въезды во дворы освободились от полосатых зарослей шлагбаумов. Я почувствовал, что в окружающем меня уличном пейзаже не хватает еще одной привычной детали… Ну где ж они, родимые?

— Быть не может… — выдохнул я. — Этот Юржилин — он что, и эвакуаторы убрал?

— Все, подчистую. — Сергей Петрович притормозил на «зебре», пропуская стайку деловитых бабулек с плакатами. На одном из них я увидел надпись «Верните ей эфир!» и жестоко нарумяненное лицо актрисы из старого фильма про обманутую бесприданницу. — Штук триста самых древних экземпляров сразу сдали в металлолом, те, которые поновее, по дешевке продали в Монголию, а вместо штраф-стоянок теперь детские площадки.

Вот оно, безумство храбрых, с уважением подумал я. Такой подвиг только космонавтам по плечу. Удивительно, что в нашей клинике до сих пор нет парочки героев космоса. Они же первые в группе риска. Чуть зазеваешься — и в тебя вселился какой-нибудь циничный алиен. Или, наоборот, восторженный, но со своим инопланетным чувством прекрасного. Впрочем, любой алиен мне заведомо симпатичнее, чем вчерашняя медвежуть…