Книга Экспедиция - Моника Кристенсен

Ситуация осложнялась. Вокруг лагеря гуляет огромный белый медведь, который может ринуться в атаку в любой момент. Один из участников экспедиции заболел. Собаки находятся в жалком состоянии. Именно теперь было очень важно принять единственно правильное решение. Можно ли продолжить экспедицию? Смогут ли они достичь Северного полюса, несмотря на всё, что случилось – с тем снаряжением и провиантом, которые на данный момент находились в их распоряжении? Карстен гордился тем, что ни один из них не предложил прервать экспедицию. Они решили сообщить о своих проблемах губернатору. Но разве случилось что-то такое, что обязывало их обратиться за разрешением для продолжения экспедиции?

На самом деле ведь они не просили о помощи. Нет, конечно, они по-прежнему очень признательны – за то, что Свейн получил возможность попасть к врачу в Лонгиер. Ни в какой другой помощи они не нуждались.

Кнут покачал головой, ему не хватало детальной информации, чтобы принять решение. Из вертолёта он, конечно, не смог разглядеть белого медведя и его следы вокруг лагеря. А всё, что случилось с собаками, казалось попросту необъяснимым. Местные собаки, как правило, не погибают от того, что попадают в полынью, даже при температуре минус двадцать градусов.

– Вы что же, считаете, что можете вызывать службу губернатора как такси? – спросил он, надеясь спровоцировать своих собеседников выдать побольше информации. – А ведь это может оказаться довольно дорогостоящей акцией – запросить помощь в Северном Ледовитом океане без достаточных на то оснований.

Как и следовало ожидать, Карстен Хауге был раздражён:

– На нас напал белый медведь. Разве этого недостаточно, чтобы попросить о помощи?

– Свейн Ларсен не травмирован, во всяком случае на нём нет следов медвежьих когтей. Поверьте, это выглядело бы немного иначе. Едва ли он остался бы в живых, если бы на него, спящего, напал белый медведь.

Кнут старался говорить спокойно.

– А что случилось с собаками?

– Да ведь они соскользнули в полынью! Но по какой причине они заболели, мы не знаем. Мы можем только констатировать то, что произошло.

Карстен немного успокоился, но по-прежнему не мог скрыть раздражения:

– Ты что, не веришь нам?

– Покажи ему палатку, – сказал Терье Кремер.

Кнут не собирался дискутировать с ними.

Он пробормотал что-то о необходимости связаться с офисом в Лонгиере и выбрался из палатки. Снаружи он распрямился в полный рост и вдохнул несколько глотков чистого ледяного полярного воздуха.

А Тур Бергерюд дежурил в ожидании белого медведя снаружи палатки. Он замёрз и переминался с ноги на ногу, чтобы согреться. Рядом с вертолётом на льдине находились механик и штурман. За то короткое время, пока Кнут общался с участниками экспедиции в палатке, начало темнеть. Жёлтый дневной свет стремительно опускался в море у горизонта. Времени на решительные действия почти не оставалось.

– Ты сможешь вызвать радио Шпицбергена и попросить соединить тебя с администрацией губернатора? – спросил Кнут.

Тур Бергерюд выглядел озабоченным.

– У нас нет времени на всё это, – ответил он, кивая на палатку.

Он наверняка слышал всё, что было сказано.

– Им следует поторопиться, иначе нам придётся уехать без них.

Глава 2. Просто собака

Кнут нетерпеливо шагал взад-вперёд по льдине – перед вертолётом. У него не было никакого серьёзного повода для тревоги, но его раздражали все задержки и проволочки. Экипаж «Поларштерна», которому пришлось поздно вечером принять вертолёт для дозаправки, вынужденно поменял свои планы. Для себя Кнут уже всё решил. Участникам придётся отменить экспедицию. А ему следует поговорить с начальником полиции. Он понимал, что решение отменить экспедицию вызовет неоднозначную реакцию в администрации губернатора, и ему не хотелось одному брать на себя всю ответственность.

Командир экипажа попытался вызвать на связь Тома Андреассена через радио Шпицбергена, но безуспешно.

– Он отправился в Сассендален[6] вместе с новым сотрудником из экологического департамента. А там нет вышек мобильной связи, – заявили ему в офисе.

– Могу я поговорить с губернатором Харейде?

Тур Бергерюд высунулся из открытой двери вертолёта.

Казалось, что внутри холоднее, чем снаружи. В синей темноте вокруг лагеря ледовые картины напоминали какой-то внеземной пейзаж. Солнечный диск уже давно исчез за горизонтом. Жёлтый свет повис как дополнение к пейзажу, но казался скорее декорацией, чем реальностью.

Кнут колебался.

– Подождите немного. Я должен кое-что сделать.

Ему, конечно, претила эта не слишком приятная часть работы, но всё-таки следовало составить подробный список всех проблем, чтобы обсудить их с губернатором.

– Пойду навестить собак. Попытаюсь, пока я нахожусь здесь, убедить участников экспедиции, что им следует позаботиться о собственном благе.

Он прошёл к люку вертолёта, чтобы забрать винтовки и боеприпасы.

– Чёрт возьми, Кнут, – сказал Тур. – Чем я могу тебе помочь?

У него был грустный взгляд, но он тоже понимал, что нельзя продолжать поход с больными собаками.

Кнут ничего не ответил. Он повернулся и пошёл, тяжело ступая по льду. Для начала он решил сложить развалившуюся палатку. В темноте рваная ткань болталась, каталась взад и вперёд, билась об лёд и издавала зловещие звуки. Кнут считал, что он не слишком пуглив, но вынужден был признать, что очень внимательно оглядывался по сторонам: тени на торосах, какие-то движения. Но белых медведей не видно, только снег, который кружится в воздухе и ложится поверх льда.

Кнут развернул ткань, а потом свернул палатку в чехол, который держал под мышкой. Затем он направился к тёмным теням на льду. Большинство собак уже замёрзло насмерть и окоченело, но три из них ещё дышали. Они по-прежнему излучали тепло, и его руки стали влажными, когда он снял с себя перчатки.

Кнут едва справился со своим гневом. Что это за мужчины – они даже не пошевелили пальцем, чтобы помочь умирающим животным! Было и ещё кое-что, не укладывающееся у него в голове. Полярные ездовые собаки – редчайшая каста четвероногих. Даже если они провалились в ледяную воду, невероятно, что они так тяжело занемогли и многие из них умерли всего через несколько часов. Кнут не мог в это поверить. Наверняка произошло что-то ещё.

Первая собака в упряжке, по всем признакам, умерла только что и поэтому ещё не успела окоченеть. Кнут открыл ей пасть и заглянул внутрь, погладил её вдоль туловища и потрогал лапы. Никаких ран, во всяком случае ничего, что бросалось бы в глаза. Вроде бы на шерсти нет никаких следов от когтей белого медведя. За собакой красовалась лужа блевотины, не видная на расстоянии, так как ветер заметал её снегом. Кнут подошёл ближе и наклонился. Остатки еды, коричневатая желчь, что-то тёмное, похожее на кровь.