Книга Играй в меня - Ирина Шайлина

Я покормила питомца, поставила чайник. Не знаю зачем, чая мне не хотелось. Просто привычка: пришла, поставила в чайник. Сходила в душ. А в голове билась безостановочно, металась мысль — зачем пришёл Сенька? Три месяца не приходил. А тут пришёл. И разговор этот странный… Ведь поводов для ревности нет: я — человек здравомыслящий, мужиков мне жалко, целибат блюду. Зачем пришёл тогда? И ушёл так просто…

С мокрых волос капало. Ноги мерзли. Пол тёплый, но ноги у меня мерзнут все время, и бороться с этим бесполезно. Носки у меня шерстяные были! Я их летом забрала с дачи. Ещё бабушкой вязаные, растянутые, но тёплые. Куда я убрала эту коробку, которую неизвестно зачем привезла?

Коробка нашлась в самом верхнем отделении шкафа-купе. Свалилась мне на голову, не желая даваться в руки. По полу рассыпались старые фотографии, статуэтка глиняная раскололась — обидно… Но в белизну моей квартиры эта штука, сделанная мной в девятом классе, не вписывалась, не жалко. Я натянула на ноги носки. Они пахло средством от моли и кололись. Наклонилась, собирая фотографии. С одной из них на меня смотрели Сенька с Димкой. Невозможно молодые. Я помню это лето. Им почти по двадцать, а мне едва восемнадцать стукнуло. Они были старше меня на полтора года, может поэтому, я так и осталась для них Дюймовочкой?

Тогда я была пьяна все три месяца. Что вином, что хмельным счастьем. От ночей горячих, от того, что Димка — мой, я могу трогать его, когда захочу, обнимать, голову его шальную к своей груди прижимать. Сейчас-то я вижу, что в Сенькином взгляде кроется, и стоит он чуть в стороне от нас. А тогда разве замечала? Нет. Счастливые люди на редкость эгоистичны.

Статуэтку я выбросила. Фотографию не смогла. Спрятала обратно в шкаф. Там ей и место, вместе с шариками от моли, моей старой, побитой временем любви. И нечего даже стряхивать с неё пыль, пытаясь понять, было что, или показалось. С глаз долой — из сердца вон.

Я была удивительно спокойна. Разве только сердце кололось в груди сильнее обычного. Чай я так и не попила. Мандарины с салатом отправились в холодильник — желания есть не было. А бутылку забрала в комнату, прихватив бокал. Села на белый ковёр. Из аквариума на меня смотрел Рудольф. Его плавники едва шевелились.

— С новым годом, — поздравила я.

Рудольф повернулся ко мне полосатой задницей. Я фыркнула. Не больно-то в компании и нуждалась. Пробка от шампанского никак не откручивалась. А когда открутилась, бутылка вырвалась из моих рук, залив золотистой жидкостью белоснежный ковёр. Я подхватила бутылку, в которой осталась едва ли треть, побежала за полотенцем, бросила его на лужу.

Села рядом. Отхлебнула из горла. Шампанское было кислым, но какая разница? Никакой. А потом посмотрела на свою руку. Ноготь сломался. Тот же самый. Я заплакала, убеждая себя, что это именно из-за ногтя. То, что случилось с моей жизнью, нисколько меня не волнует. А вот, сука, ноготь! Как он посмел? Вытерла слёзы, царапнула кожу злополучным ногтем. А потом пошла в ванную и срезала все, под корень, под самую кожу.

Глава 2

Катя

Моей машины не было. Я стояла на ступеньках подъезда и недоуменно озиралась. Проснулась я с трудом, да ещё и трети бутылки шампанского хватило для адской головной боли. А тут ещё и машина исчезла…

У подъезда остановился чёрный автомобиль, дверь открылась.

— Садись, подвезу.

Что-то много внимания мне нынче от Сеньки. Не к добру. Но в машину я села.

— А моя коняшка куда делась?

— Отогнал. Ты до сих пор на летней резине. Да и двигатель чихает. Вечером вернут. А хочешь, новую куплю?

— Нет, спасибо.

Домчал меня до резиденции — как мы в шутку называли обиталище власть имущих — с ветерком и за несколько минут. Я молчала. И Сенька, что удивительно, тоже.

— Хочешь, я и вечером тебя заберу?

— Я сама, ножками, — и не выдержала: — Сень, что тебе нужно от меня?

— Как всегда. Тебя, Катька. Целиком.

Сенька курил, мне тоже курить захотелось. Но подумалось, сейчас в офис идти, а от меня дымом сигаретным разить будет… Я старалась сохранять видимость благополучия. Я — Катька Коломейцева, хорошая девочка. Смешно, но мне нравится быть хорошей, пусть я и лгу.

— Вот же я, Сень. Бери целиком. Куда мне бежать от тебя?

— Убить бы тебя, — тоскливо пробормотал Сенька.

День, несмотря на скорое прибытие в наш город главы государства, был благостный. Мерно, чуть слышно жужжал, убаюкивая компьютер, шелестели страницы. На обед я пошла с Викой — с ней мы трудились вместе, но в разных кабинетах. Я большей частью на месте не сидела, а если сидела, то в крошечном закутке, примыкающем к приёмной. Вика статусом была выше, и кабинет у неё был отдельный. На нашем приятельстве это никак не сказывалось.

Впрочем, еда в рот не лезла, не сегодня. Я продолжала гадать, что Сеньке от меня нужно. Ну не меня же? Я у него и так была вся, с потрохами.

— Олимпиец снова продали, — сказала Вика, прерывая затянувшееся молчание.

— Кому?

— Не знаю, из Москвы кто-то приехал. Будут из нашей провинции денежки тянуть.

Вика потянулась, зевнула. Меня судьба олимпийца волновала мало. Торговый центр, стоящий в выгодном месте, имел незавидную славу — то горел, то убивали кого… После последнего ЧП его вовсе закрыли. Несколько раз переходил из рук в руки. Место хлебное, слухи ходили…

— Не обеднеем, — лениво промолвила я. — А может, и вовсе обогатимся. Ты же хотела замуж за миллионера? Вот целый миллионер из Москвы и приехал. Мимо такой красоты разве пройдет?

Вика засмеялась. Она и правда была красива. Да ещё и из хорошей семьи, что обеспечило ей хорошее рабочее местечко, тёплое. Плюс с мозгами. Мужики вокруг неё вились, но она все нос воротила.

— Самый красивый мужик вокруг тебя хвостом ходит, — улыбнулась Вика. Я чуть зубами не скрипнула — надеялась, что хоть тут о моей связи с Сенькой не знают. — Да и женат миллионер этот — Светка говорила утром. К тому же москвич не настоящий, говорят, из нашего города уехал лет десять — двенадцать назад.

Я бы не придала значения её словам. В Москве этих миллионеров хоть ложкой ешь, да и в нашей глуши немало. Подумаешь, одним больше? Но Сенькино появление… не к добру. Я напряглась. Надо найти Светку. Та славилась своим умением собирать сплетни и нужные и ненужные.

— Ты что с ногтями своими сделала, чудо? — заметила вдруг Вика.

— Ввожу новые тренды.

На месте мне теперь не сиделось. И, как назло, работы свалилось — через две недели благотворительный ужин. Деньги шли на лечение больных детей, а мне претило, что на организацию самого действа потратили столько этих нужных денег. Смысл? Могли бы просто отдать, не обязательно же при этом шампанское пить, которое стоит, как самое дорогое лекарство.

Оказалось, кто-то напутал с пригласительными, а разгребаться пришлось мне. И вычитывать речь Андрея Семеновича тоже мне. А потом ещё выдержать звонок его дорогой супруги, которая внезапно мужа потеряла. К тому моменту я была так взвинчена, что на венценосную особу хотелось накричать. Сдержаться стоило неимоверных усилий.