Книга Небеса Перна - Энн Маккефри

Как только он спустится по реке Кром — по возможности отдалившись от Кеож-ходда, — можно будет строить планы. Первое дело — выяснить, насколько серьезно Мерзость вмешалась в жизнь Перна и изменила его традиции.

Весной, когда после снегов и распутицы высыхали дороги, начинались Встречи; он просто смешается с толпой и, быть может, найдет ответы на часть своих вопросов. В последнее время он слышал все лучше и лучше — даже пронзительные трели птиц. Как только он узнает последние новости, можно будет планировать следующие шаги.

Конечно же, не все люди Перна согласятся с разрушением традиций, не все поверят лжи, измышленной Мерзостью. Он попытался вспомнить тех, кого, как он знал, серьезно встревожили так называемые улучшения, предложенные Игипсом. Сейчас, спустя одиннадцать Оборотов после выключения Мерзости, думающие люди, чьи мозги не были затуманены лживыми обещаниями Игипса, должны осознать, что Алая Звезда так и не изменила курс, несмотря на то, что в трещине на ее поверхности было взорвано три старых двигателя! Ведь Нити продолжают падать на поверхность планеты — как и должны были; и весь Перн должен объединиться перед лицом угрозы их возвращения, как то происходило на протяжении столетий.

Встреча

6 день 15 месяца 30 года нынешнего Прохождения

(2552 год по летосчислению Игипса)

— Не понимаю, зачем ему понадобилось устраивать черт знает что из нашего летосчисления, — проговорил первый мужчина, мрачно рисуя при помощи разлитого вина какой-то запутанный узор.

— Пока что я вижу только, что ты устроил черт знает что на столе, — указывая на залитую вином столешницу, заметил второй мужчина.

— Его никто не просил путать нам время! — уже со злостью настаивал первый.

— Кого не просили? — Похоже, второй запутался. — Кого — его?

— Игипса, вот кого!

— Что ты имеешь в виду?

— Но он же сделал это, разве не так? Тогда еще, в тридцать восьмом — который по всем правилам должен был быть только две тыщи пятьсот двадцать четвертым! — Холдер нахмурился, его густые широкие черные брови сошлись к переносице крупного, похожего на клубень, носа. — Ни с того ни с сего заставил нас прибавить целых четырнадцать оборотов!

— Он регулировал время, — поправил его второй, удивленный резкостью собеседника.

До этого холдер казался ему весьма приятной компанией: он много знал о музыке, ему были известны слова всех песен, даже самых новых, которые сейчас исполняли арфисты. Однако после второго меха вина его настроение внезапно испортилось. Возможно, вино повлияло и на его мозги: мыслимое ли дело — переживать из-за того, как люди считают Обороты!

— Он сделал меня старше, чем я есть на самом деле.

— Точно! Вот только умнее, к сожалению, сделать не смог, — невежливо фыркнув, ответил второй. — Между прочим, сам мастер-арфист сказал, что это правильно, потому что существовали рас… хм… — Он умолк, сделав вид, что подавляет желание рыгнуть; заминка помогла ему вспомнить, что он хотел сказать. — Время считали неправильно, потому что однажды Нити падали только сорок Оборотов, а не пятьдесят, как обычно, но об этом забыли, именно это вызвало рас…

— Расхождения, — несколько высокомерно закончил за него третий мужчина.

Второй прищелкнул пальцами и лучезарно улыбнулся тому, кто подсказал ему нужное слово.

— Проблема не в том, что он сделал, — продолжал первый. — Проблема в том, что он продолжает делать. С нами всеми, — широким жестом он обвел всех присутствующих на Встрече — всех этих смеющихся и танцующих людей, не подозревавших, что над ними нависла опасность.

— Продолжает делать?.. — Стоявшая неподалеку женщина присела за длинный стол Встречи напротив первого и второго.

— Он навязывает нам всякие штуки, а нас никто не спрашивает, хотим мы этих «улучшений» или нет, — медленно проговорил первый, разглядывая ее в неярком свете, озарявшем дальний конец стола, где они и разместились.

Перед ним была худая женщина с непривлекательным лицом, поджатыми губами, маленьким срезанным подбородком и большими глазами, в которых горел не то гнев, не то презрение.

— Такие, как свет? — спросил второй, указывая на ближайшую лампу. — Очень удобно. Гораздо удобнее, чем возиться с обычными светильниками из светящегося лишайника.

— Светящийся лишайник — это традиция, — проговорила женщина раздраженно и громко. — Мы всегда его разводили.

— Светящийся лишайник естественен, мы веками освещали им свои цеха и холды, — проговорил новый голос, глубокий и строгий.

Женщина испуганно вздрогнула и поднесла руку к горлу.

Разумеется, первому и второму, которые полагали, что ведут личную беседу, чужое вмешательство было неприятно; но тут новый участник разговора вышел из тени. Собравшиеся молча следили за тем, как этот высокий крупный человек медленно идет к их столу. Он сел рядом с третьим; теперь собеседников стало пятеро. На присоединившемся была странной формы кожаная шляпа, закрывавшая большую часть лба, но оставлявшая на виду шрам, пересекавший нос и щеку. На левой руке незнакомца не хватало фаланги пальца. Что-то в его внешности и манере держаться заставило собеседников замолчать.

— За последнее время Перн потерял много, а приобрел мало, — здоровая рука незнакомца поднялась, указывая на электрический светильник. — И все только из-за того, что голос… — он сделал презрительную паузу, — приказал нам поступать именно так.

— Но мы избавились от Алой Звезды, — проговорил второй; по его тону было слышно, что он чувствует себя неуютно.

Пятый повернулся ко второму и посмотрел на него так, что тот съежился, физически ощутив презрение собеседника.

— Нити по-прежнему падают. — Пятый проговорил это глубоким ровным голосом, почти без интонаций.

— Да, но нам объяснили почему, — возразил второй.

— Может быть, вы и удовольствуетесь этим объяснением. Но не я.

Двое мужчин, сидевших за столом напротив, с интересом посмотрели на беседующих и жестом попросили разрешения присоединиться к разговору. Первый кивнул им, и шестой с седьмым поспешно заняли места рядом с остальными.

— Голоса больше нет, — сказал первый, когда двое новоприбывших уселись за стол, и все внимание снова сосредоточилось на нем. — Он отключился.

— Его нужно было отключить прежде, чем он успел совратить и затуманить разум стольких людей, — продолжал пятый.

— И он столько оставил после себя, — с отчаянием проговорила женщина, — столько всего, что можно использовать во зло…

— Вы имеете в виду оборудование и новые методы создания разных вещей, такие, как электричество, которое освещает темные уголки? — Третий не смог удержаться, чтобы не поддразнить таких серьезных и мрачных людей, как его собеседники.

— Бессмысленно… эта штука отключилась, как раз когда она начала приносить пользу, — мрачно заявил первый.