Книга Папа для двойняшек - Галлея Сандер-Лин

Яблоко и клубника… Любимое сочетание было сейчас абсолютно безвкусным.

— У моих, наверное, истерика… — пробормотала Виола между глотками.

— Было дело… — кивнул парень. — Но я с ними поговорил и успокоил. И поставил на зарядку твой телефон.

— Я не знаю, как показаться на глаза маме с папой, — она была на грани отчаяния. — Мне кажется, они сразу всё поймут… Убей меня, а!

— Не поймут, если будешь держать себя в руках, — партнёр сел на диван рядом с ней. — Ты сможешь, я знаю. У нас есть время до вечера: я им сказал, что помогу тебе с подготовкой к экзаменам. Тебе нужно хорошо отдохнуть, выбросить из головы всё плохое и жить дальше. Слышишь меня? — он наклонился к самому её лицу, заглянул в глаза. — Даже не думай что-то с собой сделать!



— Ярик…

— Я верю, ты справишься!

И Виола действительно справлялась. Справлялась, когда пришлось выслушивать ругань отца и нотации матери. Справлялась, когда узнала от Ритки, подруги и соседки по парте, что на следующий день после выпускного Тимур уехал в столицу поступать в универ. Справлялась, когда готовилась к экзаменам, безуспешно пытаясь склеить разбитое сердце, и таки поступила на бюджет. Справлялась даже тогда, когда у неё первый раз не было месячных, подумав, что это на нервной почве. И только незадолго до летних танцевальных сборов, когда женские дни не пришли во второй раз, а по утрам стало подташнивать, пошла в аптеку за витаминами, а ушла оттуда (по совету женщины-консультанта) с тестом на беременность. И когда тест показал две полоски, справиться она уже не смогла.

Примерная отличница, Виолетта, наверное, была даже слишком правильной. С её излишне строгими родителями это немудрено. И такую подставу они точно не переживут. А если отец возьмёт в руку знаменитый ремень, то и она сама, возможно, тоже. Нет, им говорить нельзя. И Виола пошла к единственному человеку, которому можно рассказать всё.

— Ярик, — она была рада, что его родителей нет дома и можно не сдерживаться, — что же мне делать? — тест из её подрагивающих пальцев перекочевал в руки партнёра. — Кажется, я беременна…

Глава 3

Ярослав смотрел на растерянную девчонку, которая так долго жила в его сердце, слушал её родной голос и отказывался понимать то, что она говорила. Крутил в руке палочку, на которой в небольшом окошке были видны две полоски, и молчал. Ему недавно исполнилось восемнадцать, первый курс экономического успешно закончен. Перспективный молодой человек, перед которым маячило блестящее будущее. Все прочили ему успешное окончание ВУЗа, работу в престижной компании, удачную женитьбу и вереницу детишек…

Но, как оказалось, детишки не где-то там, в далёком будущем, а вот они, красуются в его руке двумя полосками на тесте. А ещё в душу заглядывают огромные зелёные глаза Виолетты, полные слёз и отчаяния. Эта светлокудрая девчушка снова пришла к нему, именно к нему, потому что в подобной ситуации больше идти ей не к кому. И хорошо, что пришла, очень хорошо. Умница, что не стала принимать решение самостоятельно и не наделала глупостей, за которые потом могла бы расплачиваться до конца жизни.

Ярослав слишком хорошо знал, к чему может привести неопытность, импульсивность и боязнь поделиться проблемами с близкими. Его старшая сестра, сделавшая в юности аборт, пожинает горечь этой ошибки до сих пор. Обеспеченный муж, хорошая работа, большая квартира и новая машина… всё есть, а детей нет. То ли врач во время операции был неосторожен, то ли дело в здоровье самой Катерины, подробностей Ярик не знал, но она больше не сможет стать мамой.

Зато он прекрасно слышал через стенку (у них были смежные комнаты), как сестрёнка горько плакала. Родители, когда всё узнали, тоже. Ярослав был уверен, что даже сейчас, годы спустя, давно уже переехав к Ивану, Катя продолжает рыдать в подушку и готова променять всё, что имеет, на детскую кроватку. Они с мужем подумывают взять малыша из детдома, но это всё равно будет уже не то…

Ярослав не хотел видеть на месте сестры Виолу, он даже думать об этом не мог. Нет, никаких абортов! А её заставят, точно заставят, чтобы избежать позора. У Виолетты очень строгие родители. Бабушка была такой же, но сейчас её не стало. С самого детства они запрещали дочери гулять с мальчиками и заставляли налегать на учёбу. Сказали, чтобы как минимум до окончания школы не смела заводить отношения и выбросила из головы мысли о парнях, думала только о занятиях.

Их родители дружат уже много лет, поэтому только его Городецкие и подпускали к дочери, пусть и с сотней оговорок. И Ярик, верный слову, границ не переходил и ждал выпускного Виолки, чтобы признаться и предложить официально встречаться. За прошедшие годы он столько раз собирался рассказать о своих чувствах, но останавливал себя, понимал, что ничего не выйдет. Во-первых, Виола не пойдёт против родителей, во-вторых, её душа была отравлена Тимуром.

Да, его яд долгие семь лет расходился по её жилам, с самого пятого класса, когда Гаджиев пришёл в их школу и сел с ней за одну парту. Виолетта рассказала партнёру о новом соседе и была рада, что у неё появился ещё один друг. Да, просто друг, как утверждала она. Но Ярик видел куда больше, чем думала подруга. Видел, как сияли её глаза, когда говорила о Тимуре. Видел, заглядывая в её класс, как на переменках они весело болтали. Видел, как на школьных праздниках, выступая с танцем на сцене, искала его глазами в толпе зрителей.

Но где он теперь? Укатил в столицу и, кажется, в ближайшее время возвращаться не собирается. Если вообще когда-то вернётся. А Виолка на грани истерики. И что бы ни чувствовало сейчас её сердце, нельзя позволить ей сделать непоправимое. Хватит молчать, пора сказать то, что уже давно рвалось с языка! И поступить так, как подобает поступать мужчине, даже если ему всего восемнадцать.

— Если у тебя будет малыш, тогда я… — он сглотнул, не вполне понимая, на что подписывается, но по-другому поступить не мог, просто не мог. — Я стану отцом. Скажем твоим, что это был я.

— Что?

— Виол, всё уже случилось, не изменить, — Ярик старался рассуждать логически, положил тест на тумбочку, чтобы освободить руки. — Мы с тобой поженимся, я как бы возьму на себя ответственность. Не убьют же они меня, правда? Покричат и успокоятся, мои тоже. Ну поторопились подростки, с кем не бывает?!

— Ярик, что ты говоришь, что говоришь?! — она схватилась за голову. — Ты же ни при чём, у тебя своя жизнь. Зачем тебе во всё это ввязываться?

— Да потому что я люблю тебя, дурочку! — он стиснул её плечи. — Неужели ты этого не видишь?!

— Ты прав, я действительно дура, — Виолетта высвободилась. — Потому что рассказала тебе, потому что впутала… — она опустилась на пол прямо в прихожей, глядя перед собой как безумная. — Ты забудь, забудь всё, я что-нибудь придумаю.

— И что ты придумаешь? — он присел рядом. — У тебя первый курс на носу. Академия физкультуры — это тебе не рядовой ВУЗ, где можно отсидеться на парах, там пахать надо. Ещё пара-тройка месяцев — и живот не скроешь, по-тихому родить всё равно не получится.