Книга Волчья луна - Ольга Романовская

– Кто еще там? – раздраженной поинтересовался он.

Шарлотта привстала на носочки, но и сейчас не могла ничего разглядеть. К тому же мужчина крайне неудачно встал, против света, отчего силуэт его расплывался.

– Никто, месье, – обернувшись к хозяину, спокойно, словно речь шла о пустяке, вроде бездомного котенка, доложил слуга, – мадемуазель уже уходит.

– Вовсе нет!

Порой хорошее воспитание может сослужить плохую службу, и Шарлотта решила, сейчас именно тот случай. Она подпрыгнула и отчаянно замахала руками, чтобы таинственный господин Бош обратил на нее внимание.

– Вовсе нет, – чуть запыхавшись и немного тише повторила девушка, – я пришла по поводу работы…

– У нас нет для вас никакой работы, сожалею, мадемуазель.

Ларри шаг за шагом теснил ее к выходу. Противиться ему было все равно что идти против шторма. Но Шарлотта попыталась. Вцепившись в плечо слуги, будто это могло его задержать, она снова попыталась привлечь внимание хозяина особняка. Здесь ли он еще или уже ушел? В любом случае, ни в одном порядочном доме не вышвырнули бы вот так человека на улицу! Если господин Бош допустит подобное безобразие, он не только не дворянин, но и мужчина безо всякой репутации.

– Месье Бош, я по поводу вакансии экономки. Мне сказали…

Проклятый Ларри не дал закончить и, распахнув входную дверь, вытолкал девушку вон, издевательски пожелав: «Доброй ночи, мадемуазель!» Тут уж Шарлотта не выдержала и вскипела. Она успела просунуть саквояж между косяком и дверью и обрушила на голову слуги поток проклятий, перемежавшийся с отдельными бранными словечками, которые девушка слышала на улице. Шарлотта толком не знала, что они означали, но какая разница, главное произнести с нужной интонацией.

– И я ни капельки не удивлена, – заключила она свою гневную тираду и рывком высвободила саквояж, – что у вас нет экономки. Ни одна порядочная женщина не продолжится здесь дольше пяти минут.

Раскрасневшаяся, разгоряченная, Шарлотта гордо повернулась к молчаливому Ларри спиной и собралась с достоинством удалиться, когда чаши весов неожиданно склонились на ее сторону.

– Ларри, верни ее и проводи в кабинет.

Девушка не поверила собственным ушам. Она только что оскорбила месье Боша, а он согласился ее принять. Воистину, Гийом странный человек!

Через пару минут, избавившись от мокрой накидки и капора, Шарлотта скромно замерла у края небольшого цветастого ковра с модным восточным орнаментом. Взгляд ее был устремлен на пол, на грязные следы от туфель. Для полноты позора не хватало только лужицы, стекавшей с подола, и она непременно накапает, если девушка еще немного постоит на одном месте.

Господин Бош предпочитал полумрак – на весь огромный, размеров с гостиную в матушкином доме, кабинет зажжена всего одна лампа на столе. Она мягким, приглушенным зеленым абажуром светом вырывала из тьмы письменный прибор из бронзы и малахита, выполненный в виде скульптурной группы охотников, кожаные корешки книг, стопки бумаг и руки мужчины. Шарлотта в деталях могла рассмотреть каждую складочку, полюбоваться каждой гранью перстня-печатки на указательном пальце и тонким, витым кольцом с аметистом на безымянном. Только вот ее больше интересовало лицо Гийома. Не руки же, в самом деле, примут решение о найме новой экономки!

– Итак, представьтесь.

Голос месье звучал сухо, надтреснуто.

Звякнул графин, руки на время пропали. Выходит, он налил себе воды или чего-то еще. Даме не предложил, но она не в обиде: Шарлотта сейчас не гостья.

Девушка назвалась и еще раз озвучила цель своего визита.

– Ну, и кто наврал вам, будто в моем доме не хватает экономки?

Голос открасила новая эмоция – насмешка.

– Разве она есть? – в сомнении переспросила Шарлотта.

Ларри довольно быстро провел ее наверх, но особняку явно не хватало женской руки. Вроде, чисто, но сумрачно, ощущение, будто угодила в склеп. И мебель вся в чехлах. Виданное ли дело, чтобы в столовой не накрыли к ужину!

– Нет, – подтвердил ее сомнения Гийом и сделал длинный глоток, – но это не значит, будто я в ней нуждаюсь.

– Определенно, месье! – с жаром возразила девушка. – Я могла бы сделать вашу жизнь намного комфортнее.

– Даже так?

Мужчина явно ей не верил.

– Несомненно. Кто занимается вашим хозяйством? Ларри? Как вышибала он хорош, но поскупился на керосин и масло для светильников. В результате вы сидите тут, словно крот, месье.

– По-вашему, я похож на крота? – Скрипнуло отодвигаемое кресло, и на стол упала длинная тень от фигуры владельца кабинета. – Так меня еще никто не называл, обычно я вызываю ассоциации с другими животными.

– Похожи, – кивнула Шарлотта и поспешно добавила: – Не внешне.

Нужно как-то сгладить неприятную ситуацию. Ох, хорошо бы господин Бош встал не для того, чтобы вторично выставить за дверь!

– Масла тоже закупается достаточно, но свет мешает мыслям, в темноте работается лучше.

Девушка так не считала, но оставила комментарии при себе. Вместо этого она осторожно поинтересовалась:

– И чем же вы занимаетесь, месье, если в столь поздний час не наслаждаетесь едой?

Последнее слово болезненным спазмом сковало желудок, напомнив о скудном ужине самой Шарлотты.

– Похоже, вас нужно покормить, иначе упадете в голодный обморок.

Откуда?.. Она не охнула, не прижала руку к животу, не издала ни звука.

– Моя работа – видеть и знать, мадемуазель. – Девушка готова была поспорить, он сейчас улыбался, устало, натянуто. – Крайне удивительно встретить в Розберге особу, которая не слышала обо мне. Разве матушка или няня не пугали вас страшным Гийомом Бошем?

– Я приезжая, месье, и равнодушна к сплетням и суевериям. Да и вряд ли вы настолько стары, чтобы стать кошмаром моего детства.

Шарлотта вернула улыбку – широкую, искреннюю. Она рисковала, но чувствовала, стоявший по ту сторону стола человек не обидится. Он наговаривал на себя, с какой целью? Поразмыслив, девушка решила, все из-за неуемных охотниц за мужьями. Наверняка Гийом планировал умереть холостяком, вот и выдумал нелепые слухи.

Мужчина рассмеялся, только вот в его голосе не прибавилось тепла.

– Да, вы правы, я еще не убеленный сединами старец. В таком случае, позвольте и вас просить о возрасте.

Шарлотта замялась. В прошлый раз ответ послужил причиной мгновенного отказа. Может, добавить пару лет? А лучше десяток.

– Правду, мадемуазель, я все равно почувствую ложь.

Воистину, он странный! Стоит в темноте, смотрит на нее и будто видит насквозь.

– Двадцать четыре, – выдохнула девушка. – Если вам кажется, что экономка должна…

– Экономка должна нравиться мне, и только, – оборвал Гийом. – Вы пока самое необычное, что переступало мой порог. Считайте, вы приняты.