Книга Волосы. Иллюстрированная история - Сьюзан Дж. Винсент

To Jenney they wisht me, indeed she was fair But a pox on her Carrots, I lik’d not red hair, Her skin I did lov, but her hair I did hate, I ne’r in my Life coud love Carrot-pate[21].

Меня сосватали Дженни, была она красотка, Но рыжих не люблю я, будь проклята Морковка, Мне нравилась ее кожа, а волос я терпеть не мог, Рыжую макушку любить не дай мне бог.

Травля рыжеволосых продолжилась в последующие века (ил. 0.5) и даже сейчас остается обычным делом. Большинство обладателей рыжих волос сообщают, что их дразнят, многие сталкиваются с проявлениями агрессии, и для некоторых это оборачивается длительной психологической травмой, заставляя испытывать глубокое чувство своей непохожести на других и дискриминации[22]. Всем нам знакомо такое подначивание, дразнилки о рыжих слышны повсюду: в 2011 году даже тогдашний заместитель лидера лейбористской партии и, по иронии судьбы, бывший министр по вопросам равноправия Хэрриет Харман назвала коллегу-парламентария «рыжим грызуном» — за что в результате протеста общественности она впоследствии принесла извинения[23]. Что же касается агрессии, в некоторых случаях в Великобритании она переросла в беспричинные и жестокие преступления на почве ненависти, направленные против отдельных лиц и целых семей, очевидно, по той лишь причине, что у них были рыжие волосы[24]. В качестве реакции на такое предубеждение в настоящее время наблюдается тенденция к позитивным действиям, когда рыжие во всем мире проводят собственные парады (ил. 0.6). Первое такое событие в Великобритании состоялось в 2013 году во время Эдинбургского фестиваля, но их становится все больше, и в настоящее время подобные мероприятия планируются по всему миру[25].

Ил. 0.6. Участники Марша рыжих 2013 года в Эдинбурге

В XXI веке у нас больше нет оправданий для того, чтобы по внешнему виду судить о значимости человека и его соответствии социальным требованиям. Раньше структуры знания основывались на кажущейся связи между физическим и духовным миром, но в наши дни дело обстоит совершенно иначе. Теперь мы знаем: рыжие волосы происходят не от «грубого нрава», «дурной крови» и холерического темперамента, а наследуются через определенные рецессивные гены. В мире очень мало рыжих людей — согласно статистике, их число составляет всего 1 % населения Земли, — однако в некоторых странах их доля гораздо выше, как, например, в странах Соединенного Королевства[26]. Поскольку этот ген рецессивный, среди нас много больше людей, являющихся носителями «рыжей» ДНК, но у них она замаскирована генетическим кодом более распространенных цветов волос. Именно в малой распространенности рыжих волос кроется причина сохранения современных предрассудков и стереотипов: это история о маргинализации определенного меньшинства.

Связанное с этим, но иное направление прослеживается, в частности, в прошлом веке в отношении к светлым волосам. Гены белокурых волос, как и рыжих, рецессивны, и светлые оттенки в масштабах планеты встречаются редко, по статистике, они составляют всего 2 %: в плане цвета волос человечество в подавляющем большинстве темное[27]. Однако в некоторых регионах, например в Северной Европе и Северной Америке, доля светловолосых гораздо выше, и они имеют выраженную культурную привлекательность. Ее самым токсичным проявлением был арийский миф: при нацистском режиме вера в превосходство блондинов, особенно с голубыми глазами, была, с одной стороны, связана с программами принудительной селекции применительно к человеку, а с другой — с геноцидом[28]. Но есть и другие формы культурного империализма, которые скрытно распространяют веру в превосходство светлого цвета волос. Начиная с 1930‐х годов с конвейера Голливуда сошли множество светловолосых экранных богинь и целая серия фильмов, в которых цвет волос приравнивается к состоянию души. Начиная с «Платиновой блондинки» в 1931 году с Джин Харлоу в главной роли (ил. 0.7) и заканчивая фильмом «Джентльмены предпочитают блондинок» в 1953 году с Мэрилин Монро, только за этот период появилось семнадцать лент с «блондинкой» в названии — почти по фильму каждый год[29]. Что же до женщин, чьи светлые локоны стали настоящими символами, в их случае краска для волос помогала достичь того, чего не было дано природой. Самым ярким примером этой культурной программы является не преображение светло-русой Монро в обесцвеченную блондинку, а превращение американки испанского происхождения Маргариты Кансино в красотку-блондинку Риту Хейворт, включавшее смену имени, окрашивание волос и электролиз для поднятия линии роста волос (ил. 0.8 и 0.9).