Книга Дети Третьего рейха - Татьяна Фрейденссон

Выслушав меня, она ответила: «Да, мой отец действительно Альберт Геринг. И всю свою жизнь, с шести лет, я живу в Лиме – так уж получилось. Кстати, знаете, Перу – замечательная страна… А еще я никогда не видела никого из России!» Через несколько минут милой болтовни она вдруг спохватилась: «Боже мой, заболталась, а мне пора бежать! Напишите мне на e-mail!» Элизабет продиктовала адрес своей электронной почты по буквам, и мы простились.

Я сразу же села за письмо; и без того ненавистное занятие превращается в сущую каторгу, когда вы пишете человеку, который вам очень нужен. Эпистолярный жанр – штука коварная. С каждым новым абзацем я ощущала, что мой азарт понемногу тает: после того как ты обнаружил «дичь», важно понять, сможешь ли ты ее заполучить. И если сможешь, то на каких условиях.

Через пару дней ожидания я, наконец, получила развернутый ответ от племянницы Германа Геринга.

«Дорогая Татьяна! Иногда мне звонят люди из разных точек земного шара, чтобы просто поговорить о моем отце, порасспросить, что да как. Но уж совсем неожиданным был Ваш звонок из России: Вы, оказывается, столько всего знаете, поэтому я готова помочь Вам в создании документального фильма, однако есть ряд условий, которые я хочу четко обозначить с самого начала… (Вот это мое самое “любимое”. Чем нежнее начинается письмо, тем жестче обещают быть условия. – Т.Ф.)

Я хочу быть искренней. И сразу задаю вопрос: готовы ли Вы предложить мне какую-то финансовую поддержку за сотрудничество? Вы же неспроста обращаетесь ко мне, понимая, что я владею очень интересной информацией. Я, в свою очередь, сделаю всё, что в моих силах, чтобы уникальная история моей семьи стала известна Вашим зрителям. Так что я надеюсь, что Вы сможете мне что-нибудь предложить и озвучите свое решение…»

Мое решение. За время работы в Германии я усвоила, что немцы приучены брать деньги за съемки. С одной стороны, а почему нет? Если человек – любой, будь то ученый или фермер, – тратит на съемки для вашего фильма свое драгоценное время, то что же, он не имеет права поднимать вопрос о деньгах? Вот он, капитализм. При социализме, как я слышала, всё было иначе. В СССР съемочным группам центрального телевидения разве что ковровую дорожку не стелили, а в некоторых случаях доходило и до ковровой дорожки! Показаться в телевизоре – это же высокая честь! Оказать достойный прием команде журналистов – само собой разумеется! Что касается современной России, то я периодически сталкивалась с просьбами «оплатить труд». Хотя западная мода у нас, к счастью, не так распространена.

Но на вопросе о «финансовой поддержке» письмо Элизабет не заканчивалось:

«Дорогая Татьяна, коротко расскажу Вам о себе, как Вы просили. Я родилась в Австрии. Моя мама была родом из Праги. Воспитывала меня в основном моя бабушка, Мария Клазар, так что дома мы с ней говорили по-чешски. В Перу мы втроем переехали в 1951 году, и здесь уже я выучила испанский, английский и даже немного итальянский. Мне, конечно, хотелось бы рассказать людям о моем отце – ведь он заслуживает того, чтобы о нем рассказали. Да, брат Германа Геринга был хорошим человеком. Звучит невероятно, правда?

Видите, я уже питаю иллюзию, что мы с Вами затеем документальный фильм».

Мастерски сажает на крючок, дразнит, как ребенка конфеткой. Во сколько же обойдется эта конфетка, если один билет в Лиму и обратно стоит диких денег?

«Как я уже говорила Вам по телефону, я в прошлом успешный переводчик и переговорщик в швейцарских и немецких концернах, но сейчас я работаю на своего сына Ренцо, одаренного тенора (фактически я его менеджер): все в нашем городе желают заполучить его к себе на концерт, вечеринку или свадьбу…

Как Вы поняли, я отвечаю за юридические формальности – заключаю договора, а также привлекаю клиентов для сына. Однажды Ренцо пел в церкви Святого Петра, что в центре Лимы, в составе хора из 50 человек (он иногда поет в хоре). Внезапно в собор вошла большая группа “светлоголовых туристов”, и я услышала родную речь – да, это были немцы, туристы, которые что-то искали, периодически заглядывая в карту. Я спросила, могу ли им помочь: оказалось, да. В общем, я объяснила им, как выйти на нужную улицу, и они поинтересовались, разумеется, как меня зовут и местная ли я. Я сказала: “Геринг, Элизабет Геринг”. И тут же заметила, как сильно напряглись эти туристы: а один из них осторожно спросил: в курсе ли я, что был такой рейхсмаршал Герман Геринг? “Ну да, он мой дядя – старший брат отца”, – ответила я. И, знаете, они ничего не сказали – так, словно не слышали моего ответа. Сразу простились и тихо продолжили свое путешествие в указанном мною направлении. Нет, не подумайте, я не кичусь своим родством с дядей. Просто иногда мне очень хочется произнести это вслух и поглядеть на реакцию, – надеюсь, Вы понимаете, о чем я. И, конечно, так я поступаю далеко не всегда. Но тут вдруг мне захотелось сказать вслух – «он мой дядя». В конце концов, это ведь правда. И, кстати, двое туристов, отбившись от той, ушедшей группы, всё-таки вернулись и сфотографировались со мной – я дала им программки, потому что через час-полтора должен был начаться концерт хора, в котором пел мой сын. Они попросили еще и подписать им эти программки и сказали, что вернутся сюда на концерт, намекнув, что некоторые другие туристы из их группы тоже будут не против послушать пение родственника Германа Геринга.

Не думайте, эти люди не нацисты! Им было интересно столкнуться с родственницей такой крупной исторической фигуры, как мой дядя».

Элизабет, мне это стало очевидно, умеет торговать собой, знает, чего хочет, может хорошо рассказывать о себе и семье – не общими словами, а выдавая конкретные истории, прибавьте к этому факт, что её сын поет (что само по себе замечательно для картинки документального фильма). В общем, племянница Геринга мне не просто подходит. Она нужна. Проблема в том, что дама торгуется не хуже, чем пишет письма: выставить счет в 3000 евро за три дня съемок – это неслабо, а сниматься меньше трех дней Элизабет не хочет, честно мотивируя свое решение тем, что нужно заработать денег. Но 3000 евро по меркам Лимы… Да что она там, фазенду за мой счет купить решила?!

Понимая, что встреча с Элизабет влетит мне в копейку, я, однако, не спешила обрывать переписку. Более того, сама Элизабет уже любезно обозначила сроки, в которые готова меня принять. Очертания Лимы становились всё четче на моем горизонте – приближалось и время, когда я должна была дать племяннице рейхсмаршала окончательный ответ.

Риск был высок. Дело в том, что когда ты работаешь по заказу канала, но вне его, то все риски ложатся на тебя и никто ничего не может гарантировать. Даже того, окажется ли эта Элизабет настоящей Геринг или нет. Не передумает ли она сниматься, как только ты сойдешь с трапа самолета. Не отключит ли все телефоны. Не заболеет ли. Не взорвут ли там чего… К тому же знакомых в Лиме у меня нет, а после того как накрыли Медильинский наркокартель в Колумбии, Перу заняло почетное первое место в мире по производству наркотиков, и потому непонятно, кого я повстречаю на своем долгом пути к Элизабет Геринг.