Книга Два Обещания - Даша Самсонова

Рассел переехал в Одару, когда она уже полвека как объявила себя муниципальным банкротом, утвердившись в первой строчке самых неблагополучных городов Викории. Жители, побросав свои обесценившиеся дома, разъехались в поисках будущего и другой, безопасной жизни. Теперь вместо перезвона молотков и рева пил на одарских фабриках посвистывал ветер, ярче фонарей зажглись костры бездомных, пегое гетто разрасталось, вместе с ним крепла чужестранная власть Элиранда – основателя “Белых Полей” – империи наркобизнеса, опухолью пожирающей города изнутри. Самого Элиранда не было в живых, но в притонах и на мостовых все еще гулял его жестокий призрак. Вооруженный вор с сотней лошадей под капотом развалюхи являлся малой частью того беспредела, с которым Рассел сталкивался на службе изо дня в день.

Рассел Лэйон представлял собой депоса редкой масти – тело золотистого цвета, грива и хвост отливали белизной. На его шерсти выделялись крупные “яблоки” – отметины, считавшиеся атрибутом аристократии. (У Рассела они находились в тех местах, которые в цивилизованном обществе было принято скрывать под одеждой. В последнее время восхищаться ими стало некому.) Расселу исполнилось тридцать семь лет, пятнадцать из которых он отдал одарской полиции. Не так много, чтобы просыпаться в кошмарах, но достаточный срок для продвижения по службе. Правда, с Расселом происходило в точности до наоборот: повышать его никто не собирался, а омерзительные сны посещали все чаще. В них не было найденных в реке раздутых тел, от вида которых он дольше обычного не мог прийти в себя, или мертвых детей. Сны относились к работе лишь тем, что там, как и в жизни, главную роль играл его напарник. Теперь, конечно, бывший напарник. Но даже с уходом Николаса из полиции ничего не поменялось.

Рассел был уверен – эта ночь пойдет по привычному сценарию, только к дрянным сновидениям прибавится головная боль от рева сирен, доносящихся истеричными выкриками со всех четырех сторон света. Рассел благодарил судьбу в лице Дженны, начальницы четвертого участка, что у доставшейся ему служебной машины не работала сирена. Она уже месяц как была сломана, и, судя по ветхому состоянию прочего имущества, чинить ее никто не собирался.

– Если не догоним, то хотя бы доведем до помешательства, – вдруг ожил Морис – пегий старик, который был назначен Расселу в напарники вместо Николаса. Морис вел себя тихо, и Рассел напрочь забыл о его присутствии, а теперь боковым зрением уловил, как тот опрокинул спинку кресла, заложив руки за голову. В салоне пахнуло спиртным, вряд ли причиной тому был въевшийся душок арестантов-пьяниц. Рассел чувствовал мыском туфли глубину пола, ему удалось сделать почти невозможное – разогнать рухлядь до ста двадцати, еще немного – и может быть, он начнет дышать преступнику в хвост, что ему стоит подрезать… Какой же это идиотизм: всем гудящим стадом гнать одну чертову колымагу!

– Расслабься, а то надулся, как на унитазе, – Морис хлопнул Рассела по плечу, отчего соловый депос вздрогнул и весь сжался. – Тебе за ним не угнаться, хоть из кожи вылези. Машинка у злодея еще та – резвее за свою жизнь не видел. Вот до чего развилась техника. Смотри, взял пятый выход, к поселкам. Хочет выбраться за город, а там, в полях, на наших жестянках его ищи-свищи.

– Нет, нам только на руку: в предместьях есть перекрестки. Можно взять его в кольцо, – озвучил свои мысли Рассел.

– Во, разошелся! Машин у нас для таких финтов нет.

– Если мы разделимся, двух вполне хватит, перекроем движение. Подмога была бы кстати. Свяжись с диспетчером! Эй, ты меня слышишь?

Морис даже не думал шевелиться, только скрипуче загоготал. Рассел, надеясь, что сумеет удержать дребезжащий руль одной рукой, потянулся к рации, но потом замер, ладонь зависла в воздухе. Общеизвестный факт: что бы он ни предложил – его не послушают. В участке он давно утвердился в роли главного ничтожества, которое, сколько бы ни прошло лет, будут затыкать, учить, а еще лучше – смеяться над ним. Пьяница Морис красноречивее любых слов напоминал об этом. Рассела бросило в дрожь и ярость одновременно. Но он задушил порыв в себе, снаружи оставаясь непоколебимым.

– Сразу видно, чей ты напарник, – сказал Морис. – Погоди, Ник вернется, тогда и будете устраивать произвол, разбрасываясь казенными машинами посреди дороги. Я, братишка, пас геройствовать, мне до пенсии год остался.

Морис достал из-под полы фляжку, отхлебнул глоток:

– Эй, раз уж тебя ко мне приклеили, пойдешь потом в кабак, опрокинем по стаканчику? Мы с ребятами тебе не ровня, но разок-другой можно было бы и с нами сходить. Не напьешься, так покушаешь, судя по размеру твоих штанов – это ты точно любишь.

В заднем зеркале Рассел видел, как отстают машины сослуживцев. Он уже в красках представлял, как Морис растреплет о его сегодняшней выходке новобранцам за кружкой пива в баре, попутно пародируя его говор и переваливающуюся походку. Все для того, чтобы каждый полицейский в участке усвоил – мнение толстяка и зануды Расса ничего не значит. Вот если бы перекрыть дорогу предложил его напарник (не стоит забывать – теперь бывший напарник), Николасу бы вняли с открытыми ртами. Ведь он – главное светило одарской полиции, великий Герой-полицейский. Плевали они на редеющее количество исправных машин и приказы, когда выпадает шанс стать жалкой частью его славы. Сослуживцы завидовали Расселу, который находился с вороным депосом постоянно. Но они понятия не имели, что такое быть напарником Николаса Патнера.

Морис наклонился, глянув на спидометр, его хохот тут же смолк:

– Ничего себе! Ты сбавь лучше, а то взлетим и взорвемся. Бесполезное дело – там дальше пустые дороги, злодей погонит свою малышку во весь опор…

“…А мы будем висеть у него на хвосте, пока тот не доберется до границы области, чтобы стать заботой других полицейских”, – мысленно закончил за него Рассел. Внезапно инструкции диспетчера сложились в четкую картинку. Но в этот раз соловый депос попробовал принять очередной провал со смирением, внушить себе, что ему все равно – задержат они преступника или нет. Зря трепал нервы, ему стоило наплевать на исход погони, когда он только сел в машину. Вот поэтому его судьба до скончания века сидеть на нагретом месте. Если бы он, как и Николас, искренне поверил, что ему удастся очистить мир от зла… Все! Довольно! Что сегодня на него нашло? Какого черта он вспоминает своего бывшего напарника так часто? Сны снами, но в реальности Николаса не было рядом с тех пор, как погибла Лейн – его возлюбленная. После ее смерти вороного депоса словно подменили. Он перестал появлялся на работе, взял бессрочный отпуск, не отвечал даже на телефонные звонки. Прошло два месяца с тех пор, как Николаса видели в последний раз. В полиции гуляли разные слухи. Одни говорили, что Герой-полицейский покинул Одару, уехал в место получше, где зарплата у такого гения будет достойнее. Другие, а этих дураков хватало – пропал без вести, нашел свою смерть, попавшись в лапы отсидевших наркоторговцев, которых Николас с легкой руки сажал за решетку. Для Рассела напарник просто исчез. Словно он никогда не знал ни его, ни блохастой одноглазой псины, которую Николас всегда таскал с собой, как полицейский жетон. Не было и этих бесконечно-долгих лет на службе, плечом к плечу в одной машине, ни теперь мертвой малышки Лейн… Все это, как страшный сон, осталось в прошлом. А сейчас у Рассела есть чистый лист, другой напарник и возможность начать жизнь заново. Вывести своей рукой первые строчки без чужих нареканий. Они звучали бы примерно так: “Мы преследовали седан баклажанового цвета. Ни я, ни Морис не ослушались приказа. Потому что я – не Николас, я – не герой. Но я сделал все, что от меня зависело, пусть седан мы упустили”.