Книга Дай мне руку - Остин Марс

Министр пораженно потер лоб и прошептал:

— Как это получилось?

— Это долгая история.

— У меня море времени.

— Ну, короче, так, — она подкатила рукава и изобразила пальцами двух шагающих навстречу друг другу человечков: — Он такой: «Привет! Ты классная, давай поженимся!». Она такая: «Давай. Только на наших свадьбах принято петь под гитару и танцевать с бубном». Он такой: «Черт, а на наших — петь под гармошку и напиваться до поросячьего визга. Что делать?». А она: «А, пофиг, устроим две свадьбы». Он: «Отлично. Но я слышал, вам можно жениться только на цыганах…». Она такая: «А я скажу бате: «Я птица вольная!», у нас все так делают». Он: «Класс, так и сделаем. А потом наштампуем детей, синеглазых как я и черноволосых как ты». — Вера театрально раскланялась, министр смеялся и впечатленно качал головой:

— У вас талант. Ещё.

— Ладно. — Она опять поддернула рукава и показала человечков: — Он такой: «Привет». Она такая: «Ну привет. А ты с какого района вообще, что ты тут забыл?». Он такой: «За тобой приехал, пойдём поженимся?». Она такая: «Шутишь? Ты наши свадьбы видел вообще? Двести человек и все на конях и с шашками!». Он такой: «Знаешь, тебе тоже, наверное, не понравятся наши национальные костюмы… Но ведь это придется пережить только один раз, да?». Она: «А, пофиг, пригласим всех и будь что будет. Тут недавно русско-цыганская свадьба была, нам их всё равно не переплюнуть».

Министр рассмеялся и прошептал:

— Сумасшедший мир.

— Зато весело, — пожала плечами Вера.

— В моём мире это далеко не так весело, — криво усмехнулся министр. — Мой прадед по карнской линии влюбился в цыньянку. Попросил у её родителей её руки, но ему отказали и подняли на смех. Он её похитил и увёз к себе, через время её цыньянская родня его нашла и убила, а её хотели сослать в монастырь, потому что она была на девятом месяце беременности к тому моменту, в Империи это позор для всей семьи — свадьба без благословения старших, муж — преступник, ребёнок — полукровка. Она дождалась похорон мужа и покончила с собой, но ребёнка удалось спасти. У него получилась светлая кожа и нормальные глаза, так что инцидент удалось скрыть, он остался в Карне и никто так и не узнал, кто его мать.

Вера пораженно таращила глаза, потом зажмурилась и прошептала:

— И это у меня сумасшедший мир?

— Это традиции, — вздохнул он, отводя глаза, — с ними ничего не сделаешь… Хотя, другой мой предок, с цыньянской стороны, был женат на ридийке. Вообще она была из Маялу, там все полуцыньянцы, к тому же, её семья вела род от одного из правителей Империи, они смогли это доказать. Хотя существует версия, что семья невесты сфабриковала родословную и просто дала за ней огромное приданое, а правитель Кан на тот момент нуждался в деньгах и отдал сына за золото. Но они жили счастливо и у них было много детей, что в Империи редкость.

— Почему? — нахмурилась Вера, — вы же говорили, что в Империи бешеная рождаемость?

— Среди простолюдинов, — качнул головой он. — Двейн рассказывал вам, что аристократы — почти отдельная раса, это действительно так. Благородные цыньянки имеют очень тонкую кость, это считается красивым, но мешает им рожать, очень многие женщины в родах умирают. Поэтому у аристократов часто всего один ребёнок, или они выдерживают траур и женятся ещё раз, если хотят ещё детей. — Вера поёжилась и он быстро добавил: — Но в моей семье этого нет, женщины Кан плодовитые. У моей матери кроме меня ещё четверо детей.

— У вас есть братья? — чуть улыбнулась Вера, он качнул головой и с улыбкой вздохнул:

— У меня четыре сестры со стороны матери и три со стороны отца.

— Ого! — распахнула глаза Вера, — я одну еле выдерживала, как вы справились?

— Сложно, — изобразил печаль он, из портала вышел Двейн и шустро зыркнув на них обоих по очереди и на коробку, сделал вид, что никуда не смотрел:

— Господин, Док закончил с Эриком.

— Хорошо, — кивнул министр, — пять минут пусть отдохнёт.

— Как потренировался? — шутливо спросила Вера, Двейн улыбнулся и поклонился:

— Ни царапины, госпожа. Это невероятное ощущение, когда точно знаешь, что не ошибёшься, можно делать очень рискованные вещи. К такому легко привыкнуть, но я бы повторил.

— И тем не менее, Эрика это не спасло, — цинично фыркнул министр, поднимаясь, улыбнулся Вере:

— Госпожа Вероника, спасибо за лекцию, мне пора.

— Счастливо, — помахала рукой Вера, он поклонился и ушёл вслед за Двейном. Она посмотрела на синюю коробку и опять помрачнела.

«Поболтали о ерунде и ничего так и не выяснили. Как обычно.»

* * *

Она проснулась от звука чужих шагов, прислушалась и насчитала трёх человек. Они ходили по библиотеке и кухне, хлопали дверцами, хотя и было слышно, что они стараются вести себя тихо. Вероника встала с постели и оделась, дождалась, пока беготня утихнет, и пошла в ванную. Там прибавилось баночек, появились те, что она оставила на прошлой квартире.

Умывшись и расчесавшись, пошла на кухню, где нашла свои банки с чаем, свои приправы и даже свою еду. Поулыбалась с изрядно уменьшившейся запеканки министра Шена и доела вчерашний рис.

В библиотеке обнаружились все её бумажки с прошлой квартиры, даже те, на которых были каляки-маляки, под столом нашёлся бумажный пакет с точилками и сундучок с нитками-иголками.

Потом взгляд наткнулся на синюю коробку и Вера помрачнела, отвернулась и заметила входящего через портал министра Шена. Он заметил её взгляд, насторожено замер и чуть кивнул, пытаясь изобразить беззаботность:

— Доброе утро. Собираетесь открыть?

— Нет, — она отвела глаза, но всё равно почувствовала его напряжение и досаду.

— Почему?

Вероника медленно глубоко вдохнула и как могла спокойно ответила:

— Не знаю, как тут у вас, но в моём мире подарок — это не просто вещь, это память. Как обелиск в честь победы, чтобы видеть и вспоминать обстоятельства, при которых он был получен, людей… — Она с досадой на себя саму сжала зубы, понимая, что говорит не то и не так. — Понимаете, каждый раз, как он попадается мне на глаза, я вспоминаю… — она опять запнулась, не находя слов, посмотрела на министра Шена, надеясь, что он поймёт и так.

— В моём мире, — тихо сказал он, глядя на коробку, — иногда дарят подарки, чтобы извиниться и загладить вину.

— В моём тоже так иногда делают, — с сарказмом кивнула Вера, — некоторые женщины даже устанавливают своеобразную таксу, соотношение тяжести преступления и стоимости подарка. Но я не из этих.

— Я купил его до того, как… — он замялся, — практически сразу после боя в Орхусе. Это действительно подарок, а не взятка.

— Почему вы не захотели прийти? — Вера посмотрела на него прямо, он отвёл глаза. Она кивнула на подарок:- Я открою, как только узнаю причину.