Книга Право Ангела - Дарья Вознесенская

Я, наконец, успокоилась. Умылась, поправила чепчик и отправилась в нашу с госпожой комнату. Что ж, раз мы на территории дворца, стоит воспользоваться ситуацией. Но видит Пресветлая, если они и на следующем испытании попробуют провернуть что-то подобное, я не посмотрю на присутствие магов и даже принца — просто исчезну, как и стоило сделать, возможно, уже тогда, когда гвардеец заезжал в наш двор.

В Малом королевском кабинете собралось несколько человек. Принц сидел и задумчиво смотрел на огонь камина. Король и королева расположились рядом на одном из диванов. Главный Распорядитель устроился в кресле возле окна. Наконец, в кабинет зашел усталый Главный Маг Самелиус и практически рухнул на предложенный слугами стул.

— Ну так сколько?! — королеве было очень любопытно

— Двести сорок две.

Король и Главный Распорядитель довольно заулыбались — такое количество девиц во дворец, точнее, в отдельно стоящее здание для проживания гостей, бывшее когда-то монастырем, помещалось. А спустя неделю, когда их станет не больше сорока, невест переселят в более удобные покои в самом дворце.

— И многие из них ушли из-за истерики по поводу осмотра? — королева очень не любила этот этап, призванный не только оценить здоровье кандидатки, но и проверить их желание находиться здесь. Сама она, в свое время, собиралась выйти, хлопнув дверью, и только по нелепой случайности — упала, вывихнула ногу и вынуждена была остаться под присмотром целителей до конца осмотра — прошла его. Когда уже состоялся Окончательный Выбор и будущий король услышал эту историю, он долго смеялся и не мог успокоиться.

— Около тридцати

Королева Азалия нахмурилась. А вдруг среди них была та, что нужно? И так все сложно: принц совсем не горел желанием участвовать в отборе или жениться. Только непреложные государственные законы, да определенная необходимость, вынудили его согласиться.

Но он продолжал оставаться безучастным.

Азалия и Фицхард, в свое время, к концу отбора действительно прониклись друг к другу чувствами; но были ведь и случаи, когда оставалась самая сильная магически или самая красивая невеста, к которой будущий король не испытывал ничего, кроме симпатии. А она бы хотела, чтобы у её единственного сына сложилось все по другому; а еще лучше, чтобы он сам выбрал ту, кого полюбит. Но ни у него, ни у нее не было выбора. Завет Пресветлой нельзя было нарушать.

— Завтра мы оценим их умение действовать в непривычной и стрессовой ситуации, а затем пойдут уже более знакомые всем навыки, необходимые каждой будущей королеве: музицирование, танцы, верховая езда…

Принц громко фыркнул, показывая свое отношение к необходимости данных навыков и, наконец, повернулся к собравшимся.

— Надеюсь мне не придется присутствовать при этих проверках? Я бы хотел уехать в провинции, там сейчас назревает скандал, грозящий перерасти в мятеж…

— Нет — жестко сказал король. — Пусть едет Грегори, это, в конце-концов, его обязанность, как Главного Военачальника. А ты мне нужен здесь — на данный момент нет ничего важнее, чем выбор будущей королевы.

— Если нет ничего важнее — прошипел Вильям и глаза его зло сверкнули — так почему же я сам не могу этот выбор сделать?!

— Сын — король вздохнул — поверь мне, если бы была хоть малейшая возможность, я бы тебе её предоставил. Но сила Подоборья в выполнении заветов Пресветлой, и ты прекрасно это знаешь. Всегда, когда мы оступались хоть на шаг, королевский род ожидали неприятности. Ты же помнишь, чем это закончилось в прошлый раз?

Лицо принца, до этого похожее на застывшую маску, внезапно исказилось сильнейшей болью и он передернулся.

— Хватит — отголоски этой боли слышались и в его голосе — не надо… не надо мне об этом напоминать. Я все понял и я выполню то, что должен. Как бы мне это не нравилось.

Королева с грустью смотрела на уходящего сына. Она вздохнула и прижалась к своему мужу:

— Я только надеюсь, что Пресветлая смилостивится над Вилли, и он будет так же счастлив, как и мы с тобой.

Мы с Аламеей проснулись от того, что температура в нашей комнате опустилась до критической отметки. И, хоть мы и лежали чуть ли не в обнимку на одной кровати, накрытые всеми простынями, что нашли, от холода это не спасало. Здание бывшего монастыря за ночь остыло так, что от стен веяло, в прямом смысле, могилой, а каминов здесь не было предусмотрено. Наверное, те из девушек, что обладали магией огня, могли согреться, но это не случай моей хозяйки. Я растерла её ледяные руки и ноги, накинула поверх плеч шерстяной платок, который случайно с собой прихватила, и отправилась за водой, надеясь, что горячий чай и умывание принесут небольшое облегчения. Зря я все-таки вытащила из сундука шубу…

Но в ванной воды не было. Ни в одной, ни во второй, ни в третьей. Я столкнулась с такими же недоуменными служанками и они подтвердили мои предположения: во всех комнатах было ужасно холодно и раздобыть воды не удалось никому. Это что? Проверка? Моё неясное ощущение переросло в уверенность, когда нас позвали на ранний завтрак, проходивший в огромной зале. Тот, в свое время, служил послушницам и как столовая, и как учебный класс, соответственно, мог вместить в себя достаточное количество народа. Девицы собрались разной степени расхристанности; многие уже шмыгали носами. Нам с Аламеей удалось выглядеть вполне достойно, благодаря последнему бутыльку тонизирующего средства и магии Порядка, которую я уговорила использовать. Хозяйка, почему то, панически боялась тех толик магии, что ей достались от далекого предка, и практически не развивала свой дар — в свое время отказалась ехать в Академию, а дома даже не пыталась как то её проявить. Если бы не моя настойчивость, идти ей в столовую в помятой и несвежей одежде. А так, за счет опрятности и сияющей кожи, она вполне выгодно смотрелась на фоне остальных невест, не хуже высокородных, во всяком случае.

Те, в отличие от большинства, выглядели так, будто пришли сюда после долгих часов в банном комплексе. Богатые наряды, уместные в раннее время, свежие лица и замысловатые прически. Думаю, без магии здесь не обошлось. Они держались вместе, сбившись в стайку порядка тридцати человек, и немного высокомерно посматривали на остальных. Впрочем, стоило отдать должное, именно они подали пример Аламее и другим неглупым девицам, как вести себя в подобной ситуации. Девушки расправили плечи, чинно сели на жесткие лавки и даже не вздрогнули, когда многочисленные слуги подали что-то серое и пастообразное с неприятной, даже на вид, консистенцией на фарфоровых тарелках. Я ободряюще улыбнулась Аламее и кивнула на ложку — стоило бы поесть, даже если аппетит это не вызывало. Неизвестно, может быть это будет единственная еда за этот день.

Нам, служанкам, ни еды, ни скамеек не полагалось. Мы ожидали своих хозяек вдоль стен, и это ожидание не было длительным. То одна, то другая заканчивала есть неаппетитную массу, кивала своим коллегам по несчастью, и удалялась в келью — покоями эти комнаты назвать было сложно. Мне не доставляло неудобств подобное стояние, да и голод не был в новинку — бывало, я не ела целыми днями, так что один пропущенный завтрак или даже несколько приемов пищи не могли ввергнуть меня в уныние. А вот для многих такое обращение стало большим стрессом. И если представители самых благородных родов держались за счет вбитых розгами с младенчества принципов и понятий, подходящих для королевского дворца, то девушки из отдаленных городов, привыкших в своих провинциях быть центром мироздания, заметно нервничали. Я с любопытством рассматривала окружающих и думала — кто же сорвется первым?