Книга Утечка мозгов - Владислав Выставной

То есть в тюрьме.

– Замечательно, – сказал себе Никита.

Этого-то он и боялся…

С такой ситуацией он еще не сталкивался. Видимо, в этом боксе было что-то очень и очень ценное, если его запрятали столь глубоко. Это выходило за рамки простого и быстрого задания, каким его считал Стас. Инструктор в этом деле имеет право на ошибку. Слишком уж сложный и необъятный материал для работы. И в таком случае ныряльщик должен вернуться, чтобы подготовиться основательнее или чтобы уступить место более удачливому.

Некоторое время, продолжая идти вдоль армейского оцепления, Никита сомневался и обдумывал свое положение. Готов ли он уступить свое место здесь? Теперь, когда ему и впрямь – пусть даже случайно – досталось действительно непростое и важное дело?

Ни за что! Он так долго искал возможность подняться на новую ступеньку, преодолеть скептическую сдержанность спецов в его отношении! И вот он – шанс! Если он извлечет отсюда действительно ценный бокс…

– Ни с места!!! Руки за голову! – гаркнули сзади.

Никита обернулся. Следом за ним, на ходу расстегивая кобуры и щелкая затворами, неслось с десяток полицейских. Не дожидаясь ответа, они открыли огонь.

Никита мгновенно прекратил рефлексии и спокойным шагом направился в сторону оцепления. Пришла пора действовать и, что уж там, раскрываться. Никита набрал полную грудь воздуха и выдохнул, пытаясь вернуть себе утраченную уверенность.

Его остановил автоматный ствол, что весьма неприятным образом уперся ему в живот.

– Стоять! – бесцветным голосом приказал худощавый сержант, чье лицо наполовину скрывал большой полусферический шлем. – Куда?

Никита осторожно взялся за ствол правой рукой и притянул сержанта к себе. Тот не сопротивлялся, глядя Никите в глаза, будто кролик, смотрящий на удава. Когда закрытое массивным наростом шлема ухо сержанта оказалось возле Никитиного лица, Никита сказал:

– Друг, помоги! Мне очень надо пройти вовнутрь. Возьми еще пятерых бойцов и пошли со мной. Но вначале избавь меня от этих идиотов полицейских…

Сержант медленно кивнул и сделал знак «все в порядке» подбежавшим было на помощь солдатам.

После чего обернулся и без лишних слов выпустил две короткие очереди поверх голов приблизившихся полицейских. Те бросились на землю и поползли назад, разражаясь недоуменными криками и проклятиями. Сержант улыбнулся и выжидающе глянул на Никиту.

Сила убеждения у ныряльщика была весьма серьезным козырем. Но оказывалась совершенно бесполезной в отношении сейверов. Теперь он был окончательно открыт, и эти злобные твари будут искать первого удобного случая, чтобы найти его и разорвать на куски. Одна надежда на то, что они по-прежнему за решеткой…

– Впечатляет! – похвалил Никита сержанта и кивнул в сторону массивных ворот, ведущих, очевидно, во внутренний двор тюрьмы. – Теперь веди меня вовнутрь, а то я не местный. Не знаю я, что тут у вас и где…

…Они прошли длинной темной аркой, битком набитой вооруженной охраной. Как ни странно, у вошедших не спросили ни документов, ни цели посещения, удовольствовавшись обменом приветствиями с сержантом. Видимо, только что здесь действительно было жарко: под ногами звенели стреляные гильзы, бетонный пол был в подозрительных бурых пятнах.

Никита прислушался к голосу контроллера. Точка перед глазами превратилась в яркое пятно. Начиналась привычная уже игра в «тепло-холодно». Бокс явно был совсем близко. Ближе было только невероятное количество сейверов.

…Этот мир был мрачен и неблагополучен. Никиту тяготил его душный воздух, атмосфера взаимной ненависти и безнадежности. В таком он оказался впервые и стремился побыстрее выполнить задание, с тем чтобы покинуть его и облегченно вздохнуть. А пока он шел позади сержанта в ту сторону, куда влекла его мерцающая оранжевая точка.

Когда они вошли в длинную галерею из массивных железных дверей, вслед за ними раздался невероятный, нагоняющий волны страха, шум. В двери принялись колотить изнутри руками и ногами, ругань и крики слились в один многоголосый вой, что, многократно отражаясь от стен, принялся носиться под мрачными тюремными сводами.

Солдаты недоуменно озирались. Никита сжал зубы: это сейверы. Почуяли чужого. Ну, ничего. Он почти добрался до места…

Тепло. Еще теплее. Горячо!

Никита остановился перед массивной, прокованной крупными заклепками дверью, выкрашенной отвратительной зеленой краской с подтеками. Коснулся ее.

Дверь была теплой на ощупь. Конечно, только для него.

Там, за дверью, его уже ждали. Как ни странно, в полной тишине. И эта тишина не предвещала ничего хорошего.

Никита закрыл глаза и вдохнул. Потом сжал кулаки.

И раскрылся полностью.

Железная дверь жалобно взвизгнула и, прогнувшись под ударом ноги, слетела с петель. Никита ворвался в камеру.

Со всех сторон – притаившиеся за дверью, сидящие на верхних нарах, все прочие – кинулись на него. Но Никита словно не замечал повисших на нем, визжащих, вцепившихся ногтями и зубами тел. Он шел вперед к забранному решеткой окну. Туда, где, покрытый с ног до головы жуткими тюремными наколками, сидел у стола в одних шортах главный сейвер.

На лице его было удивление. Наверное, не часто тому доводилось видеть такую наглость пришельцев из чужого мира. Кто он там был в этой тюремной иерархии – пахан, бугор, вор в законе, – этого Никита не знал, да и знать-то, в общем, не хотел. Главное – на шее того, на массивной золотой цепи, сверкая и переливаясь всеми цветами спектра, висел бокс. Точнее – потемневшая от времени и пота ладанка, форму которой принял в этом мире бокс.

Никита напряг все силы, чтобы сбросить с себя балласт из нависших на нем тел. Еще потребовалось испытать реакцию главного сейвера. Все же Никита оказался быстрее и нанес удар первым. После чего сорвал бокс с толстой татуированной шеи и бросился назад, к дверному проему, где маячили автоматные стволы и недоуменные лица заговоренных им же солдат.

– Уходим! Прикройте меня! – проорал Никита, вырывая ногу из цепких лап какого-то лысого редкозубого уголовника.

Он, не оборачиваясь, мчался вперед, а сзади уже грохотали автоматные очереди и по-звериному рычали подстреленные преследователи.

Оставшись в одиночестве, Никита быстро сообразил, что заблудился. Он метался по коридорам, натыкаясь на решетчатые двери, то и дело преграждавшие путь, и выбивал их ногами. Наконец, он ворвался в небольшое помещение – тоже вроде камеры, только с большим по размеру окном (опять же – с решеткой), столом, шкафом и парой стульев. Такое помещение для допросов он видел в кино. Окно было на уровне второго этажа и выходило во внутренний дворик. Никита с упавшим сердцем увидел, как туда потоком, словно на прогулку, побрели заключенные. Он не сомневался, что никакая это не прогулка – просто его ждут на единственно возможном пути к отступлению.

Поэтому уход отменялся. Никита захлопнул дверь и задвинул большую железную щеколду. Оставалось надеяться, что она выдержит положенные семь минут…