Книга Наука мудрости - Ли Росс

Прошло три года со времени выхода книги, и мы рады сообщить читателям, что все научные результаты, на которые мы обратили внимание в книге, выдержали испытание повторными исследованиями. Но есть одно примечательное исключение — это знаменитое исследование властных поз, которое мы обсуждали как пример телесных влияний на психологические состояния в главе «Первичность поведения». История этого случая поучительна. Авторы исследования написали в своей статье, что принятие человеком непосредственно перед значимым для него собеседованием позы, которая ассоциируется с властью и высоким статусом (руки с выставленными локтями заложены за голову, руки на бедрах, ноги, поднятые на стул), повышает его уверенность в себе, а также вызывает выброс тестостерона и снижение кортизола (гормона стресса). Попытки ряда исследователей повторить эти примечательные и широко обсуждаемые физиологические эффекты устойчиво заканчивались неудачей. Таким образом, теперь мы не вправе ссылаться на эти новейшие для того времени результаты в дискуссии о том, как тело влияет на психику.

Все же надо отметить, что невозможность экспериментально повторить эти будоражащие воображение результаты не ставит под сомнение нашу общую идею о влиянии телесных проявлений на психологические состояния. По-прежнему остается значительное число надежно подтвержденных свидетельств того, как телесные позы и движения влияют на психическое состояние человека в этот момент. Исследования показывают, что, когда человек кивает головой, он более склонен согласиться с каким-либо утверждением, нежели когда он головой качает. А люди, сделавшие инъекцию ботокса, которая затормаживает движение лицевых мышц, испытывают бóльшие трудности при усвоении эмоциональной информации, содержащейся в тексте [3]. И вы не поверите, но люди, находящиеся в отапливаемом номере, больше верят в глобальное потепление, чем те, кто находится в номере более холодном [4].

Мы подробно остановились на этой недавней истории, чтобы сформулировать более общее соображение. Невозможность повторить тот или иной прорывной исследовательский результат — нормальный риск для тех, кто работает на переднем крае науки. В психологии подобные случаи побуждают нас более точно — и более осторожно — формулировать наши выводы, а также более осторожно предлагать практические рекомендации на основе скромных по охвату исследований. Но случаев, которые бы побудили нас к пересмотру фундаментальных идей и выводов, подобных тем, что описаны в этой книге, совсем немного. Если мы уподобим поле социальной психологии раскидистой яблоне, то ствол и крупные ветви этой яблони остаются здоровыми, дерево продолжает плодоносить, и все, что требуется, — это отрезать некоторые мелкие ветки и сучки.

Российские коллеги, знакомые с западными журналами по социальной психологии, могли заметить изменения в содержании статей, которые по времени примерно совпали с периодом нашей работы над этой книгой. Последние четыре десятилетия XX века были золотым веком экспериментальной социальной психологии. В этот период наиболее престижные журналы публиковали описания изобретательно спланированных лабораторных экспериментов. Индивиды, участвовавшие в экспериментах (обычно это были небольшие выборки университетских студентов, не знающие о цели эксперимента или имеющие о ней ложное представление), в течение короткого периода времени реагировали на новую для них ситуацию и на других участников (часто это были помощники экспериментатора), выполняющих действия, предписанные исследователями. Результаты экспериментов звучали актуально с точки зрения проблем, заботящих общество и отдельных людей, и мы в нашей книге всюду старались подчеркнуть эту актуальность. Но все же перенос лабораторных моделей на реальную жизнь и правомерность формулирования на их основе прикладных рекомендаций могли вызвать сомнения у практиков и управленцев, ответственно относящихся к принимаемым решениям.

Сегодня эти экспериментальные исследования составляют меньшую долю того, что публикуют наиболее влиятельные социально-психологические журналы. К тому же не они заставляют практических работников и журналистов уделять все больше внимания социально-психологическим разработкам. Внимание ученых и публики сосредоточено на «естественных экспериментах», а также на оценке результатов активного внедрения тех или иных новых практик, базирующихся на определенных теоретических идеях социальной психологии. В естественных экспериментах используется то обстоятельство, что в разных организациях, местностях или странах по-разному организованы похожие процессы — различается, например, режим доступа к огнестрельному оружию или законодательное регулирование донорства органов. Ученые изучают, как эти различия сказываются на поведении людей, и пытаются вычленить те психологические процессы, которые объясняют поведенческие различия. Что касается психологических эффектов активного внедрения новых практик, то стиль их изучения тоже меняется. Ученые переходят от скромных по объему исследований полезности той или иной новой практики к масштабным проектам, в рамках которых они могут не просто констатировать полезность нововведения, но также оценить его экономическую эффективность и найти способы максимизации получаемого эффекта.

В последних двух главах, в которых мы обсуждаем применение социальной психологии к решению проблем в сфере образования и защиты окружающей среды, читатели как раз и найдут отражение сегодняшнего тренда в социально-психологических исследованиях. Мы надеемся, что нам удастся заинтересовать российских психологов таким подходом и увлечь подобными исследовательскими проектами. Акцент на социально значимых приложениях социальной психологии и активном внедрении нововведений возвращает нас к традициям выдающегося социального психолога Курта Левина, оказавшего огромное влияние на развитие науки, но неизвестного, к сожалению, многим молодым ученым. (Заметим, что связи Левина с русскими психологами, в особенности с кругом Льва Выготского, были глубокими и продуктивными.) Левин был убежден, что «нет ничего практичней хорошей теории», и его наиболее влиятельные работы содержат примеры того, как от хорошей теории двигаться к приносящим пользу прикладным исследованиям. Научный и жизненный путь Левина напоминает нам также о том, что наиболее важные достижения в психологии опираются не только на научный, но и на моральный фундамент. И сегодня, когда мир сталкивается с таким количеством разногласий, когда в США и других странах набирают силу антидемократические тенденции и идеология столь часто торжествует над логикой и фактами, моральный императив становится все более важным. Поэтому мы хотим завершить наше предисловие словами великого русского физика и гуманиста Андрея Сахарова: «…человеческому обществу необходима интеллектуальная свобода — свобода получения и распространения информации, свобода непредвзятого и бесстрашного обсуждения, свобода от давления авторитета и предрассудков… Спасение нашей внешней среды обитания настоятельно требует преодоления разобщенности и давления временного, местного интереса» [5].

Томас Гилович, Ли Росс Май, 2018

Предисловие

В конце весны 1944 года войска союзников были заняты последними приготовлениями ко «Дню Д» — эпохальной высадке на пяти участках нормандского побережья под кодовыми названиями «Юта», «Омаха», «Голд», «Джуно» и «Меч». Вторжение должно было происходить в два этапа: выброска после полуночи двадцати четырех тысяч британских, американских и канадских парашютистов и массированный пехотный и бронетанковый десант с моря в 6:30 утра. Британский главнокомандующий генерал Бернард Монтгомери провел с офицерами, возглавлявшими высадку, последний инструктаж — это была глубоко содержательная и безупречная речь.