Книга Возвращение на остров любви - Энн Мэтер

— Возможно, она продолжает любить моего отца, — с горькой иронией проговорил Реми, — как бы невероятно это ни казалось. И потом… — его губы сжались в тонкую линию, — я бы не подумал, что любовь так много значит для тебя.

У Меган отвисла челюсть.

— Прошу про…

— Насколько мне известно, ты променяла женщину, которая любила тебя, на мужчину, — продолжил он с жаром. — Твоя мать любила тебя, Меган. Или ты, для удобства, забыла об этом? Как ты можешь говорить о любви, если сама разбила ее сердце?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Господи, зачем он сказал это?

Руки Реми вцепились в руль. Реми не смел взглянуть в ее лицо. В конце концов, все случившееся не его дело. Он не имеет права осуждать ее. она была слишком юной, чтобы понимать, что происходит.

Меган, казалось, потеряла дар речи, он видел, что вся краска ушла с ее щек. А ведь он и забыл, насколько серьезно она больна.

— Послушай, прости меня, — торопливо начал он, жалея, что они съехали с широкого шоссе, где можно было остановиться и как следует принести извинения. Но теперь машина катилась по узенькой дороге в Эль-Серрат. Он не мог остановиться здесь, на одном из этих серпантинов. Не хватало только попасть в автокатастрофу.

— Мой… мой отец любил меня, — проговорила Меган, словно не услышав его. — Он любил меня и не сделал ничего плохого. Как думаешь, что он испытал, когда обнаружил, что моя мать изменяет ему с твоим дедом? Господи! А он еще водил дружбу с этим человеком! Что бы ты чувствовал, если бы такое случилось с тобой?

Губы Реми сжались.

— Я уже сказал…

— Ты сожалеешь? И я сожалею. Но этого недостаточно. И если твоя мать думает так же, как и ты, прошу тебя: поворачивай и вези меня в аэропорт.

— Нет, она так не думает, — поклялся Реми. — О черт, она убьет меня, если узнает, что я наговорил. Хорошо, у тебя свои воспоминания о том, что случилось, и я признаю это. Но я жил рядом с твоей матерью почти шесть лет. Поверь, она была в отчаянии, когда ты отказалась навестить ее. Ты — ее единственный ребенок. Меган холодно посмотрела в его сторону.

— Неужели? — многозначительно спросила она, и Реми пришлось сконцентрироваться, чтобы вспомнить, о чем он говорил.

— Ты намекаешь на тот выкидыш, — наконец догадался Реми. — Она была в отчаянии, когда потеряла малыша. Да еще письмо твоего отца, где он ясно дал ей понять, что она этого и заслуживает.

Меган задохнулась.

— Он не писал так!

— Не писал, — немного уступил Реми. — Его слова были: «Неисповедимы пути Господни». Но ни тени сожаления о том, что случилось. Он не написал, что понимает ее чувства, или что-то в этом роде.

— Он был обижен…

— Она тоже.

— Я не знаю, зачем ей понадобилось сообщать папе о случившемся. Словно это… словно это касалось его.

— Возможно, она надеялась на слова утешения, — тихо проговорил Реми. — В конце концов, твой отец — служитель Господа.

— Но он был и просто человеком, — сдавленно возразила Меган. — Она что — рассчитывала на его поздравления, если бы ребенок остался жив?

Реми подавил гневное возражение, рвавшееся из него. Легко судить о людях со стороны.

— Я слышал, ты работаешь в области моды, — выдавил он наконец, пытаясь переменить тему. — Мама что-то говорила о каталогах. Ты занимаешься торговлей по почте или что-то в этом роде?

— Тебе действительно интересно?

— Послушай, — заговорил Реми, чувствуя необходимость восстановить дружеские отношения, прежде чем они доберутся до отеля. — Забудь, что я наговорил. Что я знаю? Как ты сказала, я был еще младенцем. Дети видят все черным или белым. Думаю, и с тобой было так же.

Меган снова взглянула на него из-под опущенных ресниц. У нее красивые глаза, отметил Реми. То фиалковые, то цвета индиго… в окружении пушистых ресниц. И блестят, словно от слез. Совершенно неожиданно он ощутил желание провести пальцем по этим векам, чтобы почувствовать кожей соленую влагу. Лицо ее было гладким, словно тонкий фарфор, и таким бледным, что он видел пульсирующую жилку на виске. Коснуться кончиком языка этой жилки, ощутить губами ее ритмичную дрожь. Попробовать на вкус ее кожу… Усилием воли он прогнал эту мысль. Меган прилетела на Сан-Фелипе не ради него. Он переключил внимание на дорогу. Господи, неужели он сошел с ума? Какого черта он думает о таких вещах? Эта женщина не поймает его на крючок.

— Ты не хотел, чтобы я приезжала сюда, не так ли, Реми?

Ее вопрос прозвучал словно гром среди ясного неба. Слава Богу, ей неведомы его чувства!

— Это не так, — наконец проговорил он, ощущая, как вспотели ладони на руле.

— Так почему же ты со мной так нелюбезен? — спросила она, и он почувствовал на себе ее настороженный взгляд.

— Прости, — проговорил он виновато. — Я просто не думал… Твой отец был мстительный тип.

Меган поселили в пентхаусе, что по островным меркам означало апартаменты на шестом этаже отеля. Правила не разрешали строить на побережье выше шести этажей, и этих новых, шестиэтажных, отелей, как заметила она, появилось множество.

Меган с некоторым беспокойством подумала, что Робартсы, разместив ее в таких роскошных апартаментах, пожертвовали ради нее немалой выгодой. В конце концов, было самое прибыльное время года, когда остров наводняют толпы туристов из Северной Америки и Северной Европы, бегущих от холодов у себя дома.

Анита приветствовала ее более чем дружелюбно. Сводная сестра вела себя так, словно прошло шестнадцать недель — а не шестнадцать лет — с момента их последней встречи.

Анита ждала на веранде отеля, когда автомобиль затормозил перед входом. Меган едва успела полюбоваться живой изгородью из алых гибискусов, отделявшей здание от дороги, когда сестра распахнула дверцу машины, вытянула Меган и заключила ее в свои объятия. Потом были слезы, которые Меган не могла скрыть от Реми. Она еще слишком слаба, защищала себя Меган, и любой эмоциональный стресс сразу выводит ее из равновесия. Сморгнув слезы, она молчаливо возблагодарила за свежесть бриз, дувший с океана. За пределами небольшого клочка земли вокруг отеля, где искусственное орошение создавало для постояльцев цветущий оазис с зелеными лужайками и пальмами, повсюду простирался молочно-белый песок. Оглядываясь, она не могла не заметить, что Реми распахнул дверцу машины со своей стороны, обошел вокруг и начал выгружать ее сумки из багажника.

— О, Меган, — восклицала Анита, ласково и нежно обнимая ее, — как много воды утекло! И как грустно, что тебе пришлось оказаться у края могилы, прежде чем ты приняла наше приглашение.

Наше приглашение?

Кого Анита имеет в виду? Конечно же, не Реми. И Меган лишь качала головой, безмерно тронутая гостеприимством сводной сестры.