Книга Срок приговоренных - Чингиз Абдуллаев

— Ты сегодня какой-то не такой.

— Какой? — спросил я. Хорошо, что я не женщина, срываться неумею, но голос у меня все равно дрогнул.

— Не такой, — сказал он и больше ничего не стал объяснять. Ая побоялся спрашивать. У моего терпения тоже есть какой-то предел. Целый деньмы были вместе. Если попросить меня рассказать, что именно мы делали в этот день,я наверно, не смогу. Да и какая разница! Мы были вместе в тот день. А это самоеважное! Вечером я отвез его домой. Когда он выходил из машины, я чутьнаклонился, чтобы его поцеловать. Но мы никогда раньше не целовались напрощание. Каким идиотом я был! Просто кретином! Я сдержался усилием воли, и онвышел из машины, кивнув, как всегда, мне на прощание. И пошел в подъезд. А язастыл, наклонившись, и заставил себя улыбнуться. Он ушел, а я все еще сидел вдурацкой позе. И точно знал, что найду деньги на его лечение. И на егооперацию, если она все-таки понадобится. Точно знал, что сделаю все, что смогу.

Эпизод первый

Утром, проснувшись с тяжелой головой, он с досадой вспомнил,что это результат вчерашней вечеринки. «Нельзя напиваться до такой степени», —раздраженно подумал Резо. Голова раскалывалась от боли, как будто по ней били,как по мячу, одновременно со всех сторон. Кажется, вчера они сначала выпиликоньяк, потом с девочками в баре пили текилу. Что было потом, он плохо помнил,но, кажется, потом они пили водку, заедая ее какими-то экзотическими фруктами.Кто-то из девушек захотел шампанского… Лучше не вспоминать, голова болела ещесильнее. Многие предлагают рецепты мгновенного выздоровления после любойпьянки. Одни советуют пить квас, другие предлагают опохмеляться стаканом водки.При одной мысли о спиртном его начинало мутить. Нет, спиртного на вчера быловполне достаточно.

Из столовой донеслось чье-то непонятное мычание. Резоудивленно прислушался. Кажется, девочек они к себе не привозили. Кто это можетбыть? Он встал и, пошатываясь, прошел в столовую. Так и есть. Никита спал наполу, положив под голову подушки, взятые с дивана в гостиной, и прикрывшись егохалатом. Здорово они вчера перебрали. Свинство!

— Никита, — позвал товарища Резо, — вставай, уже полдень.

Тот крякнул, раскрыл затекшие веки, взглянул мутными глазамина Резо и снова прикрыл веки.

— Вставай, — лениво повторил Резо, — поздно.

Никита с трудом приподнял голову. Потом, опираясь на руки,сел, прислонившись к креслу. Сказал, весело скалясь:

— Здорово погудели.

Резо с отвращением посмотрел на друга. Никите шел тридцатьвторой год, конечно, в таком возрасте все кажется прекрасным. Небольшого роста,из тех крепышей, которые невольно внушают уважение, он был сильным, ловким,подвижным малышом. Вместе они работали уже несколько лет, их туристическаякомпания, занимавшаяся не только туризмом, но и разного рода посредническимиуслугами, процветала. На счету компаньонов скопились довольно солидные деньги.

Резо, разменявший тридцать шестой год, не без оснований слылкрасивым мужчиной — высокий, с шапкой густых черных волос без признаков седины,с пышными усами, он был типичным представителем Востока. Впечатление от еговнешности немного портили выпирающий живот, появившийся несколько лет назад, ирасплывшиеся щеки.

Впрочем, эти детали удачно работали на удобный для негообраз «чайника», приезжавшего с юга, которого легко «обштопать». Многиепопадались на эту удочку, не зная, что у Резо красный диплом Московскогоинститута международных отношений и что он несколько лет уже успел проработатьза рубежом в качестве дипломата, представлявшего бывшую нашу общую страну.

В середине восьмидесятых в МИД пришел Шеварднадзе, и числогрузин, которые могли занять ответственные дипломатические посты, было резкоограничено. Шеварднадзе более всего не хотел, чтобы его обвинили в землячестве.И поэтому некоторые из его помощников даже переделывали грузинские фамилии нарусские. Однако Резо Гочиашвили добросовестно отработал в МИДе до концавосьмидесятых, пока не понял, что пора уходить. Он ушел на год раньше министраи начал с организации туристического бизнеса в ту европейскую страну, с которойу него существовали самые надежные связи. Тогда, в конце восьмидесятых, этобыло еще невероятно. Советские люди начали впервые познавать вкус заграничныхпоездок. И Резо быстро развернулся, сумев организовать свой бизнес. Уже ксередине девяностых он был вполне состоятельным и состоявшимся человеком.

Правда, когда уезжала жена и дети, он позволял себеустраивать загульчики, обычно по субботним вечерам, чтобы успеть прийти в себядо понедельника и появиться в офисе в рабочем состоянии. Раньше такое былоневозможно, жена неотлучно находилась в Москве, не помышляя о поездках вТбилиси, где сначала к власти пришел Гамсахурдиа, потом началась гражданская война,а затем грянул период нестабильности. И лишь когда положение отчастиналадилось, он разрешил жене и детям выезжать летом в Тбилиси, повидаться сродителями, сумевшими выжить в это непростое время. Отец жены не только выжил,но и стал членом правящей партии Союза граждан Грузии, поддерживающих курсШеварднадзе. Резо не очень жаловал бывшего министра, полностью провалившего, поего мнению, работу МИДа и сдавшего все позиции. Но это была личная точка зренияРезо. В Тбилиси же Шеварднадзе делал невозможное, балансируя на грани различныхинтересов и медленно, очень осторожно выводя страну и свой народ из кризиса.Здесь ему не было равных, и это Резо признавал.

Он снова взглянул на Никиту. Неужели у него все в порядке?

— У тебя голова не болит? — подозрительно спросил он.

— Нет, не болит, — весело ответил Никита. — Ведь здоровогульнули, а?

— Что здорово-то?

— Да весело было, — восторженно продолжал Никита. — На чтоты серьезный товарищ, но даже ты петь захотел. Хотя вместо этого просто оралдиким голосом.

— Я петь захотел? — удивился Резо. — Ничего не помню. А гдедевочки?

— Мы же к ним поехали. И шампанское взяли. А потом ты всехоблил из бутылок, и мы уехали. Уже утром.

— Я их облил шампанским? — не поверил Резо. — Когда этобыло? Ничего не помню.

— Конечно, не помнишь. Ты вчера сколько те килы выпил? Несчитал. А я посчитал. Одиннадцать рюмок. И коньяк, мы с тобой до этого пили.Вспомнил теперь?

— Ничего не помню, — поморщился Резо. Голова по-прежнемуболела нещадно. — Слушай, Никита, у тебя, наверно, печень и башка устроеныкак-то не так. Бочку выпьешь — и все помнишь. И как ты только умудряешься такдержаться?

— А вы, грузины, значит, мало пьете? — обиделся Никита. — Тысколько вина выпил в прошлом году, когда твои земляки приехали? Не считал? А япосчитал. Две бутылки выпил и полез за третьей.

— Вино — это вода. Источник силы. А ты водку как воду пьешь,— рассудительно сказал Резо. — Ну, вставай-ка, уже поздно. Хорошо, что жены нетдома. А то бы она нас выставила давно. Ты почему завалился в столовой? Пошел быв гостиную на диван. Или в мой кабинет. Зачем сюда-то пришел?