Книга Иди и смотри - Анхель де Куатьэ

– Моешь посуду? – ни то спросил, ни то констатировал Брэд, спустившись по лестнице и осмотревшись.

– Да, дорогой, – ответила Лора и заслонила собой мойку.

Брэд подошел к Лоре, поцеловал в щеку и заглянул ей за спину.

– А мойка пустая, – тихо, с напряжением в голосе сказал Брэд.

– Пустая! – Лора изо всех сил пыталась казаться веселой. – Уже помыла, Брэд! Просто я ее уже помыла!

Брэд слегка отстранился и внимательно посмотрел на Лору.

– Ты плакала? – на помятых щеках Брэда мелькнули желваки.

– Нет, что ты, Брэд! – натужно рассмеялась Лора. – С чего ты взял?!

– Не плакала?

– Нет! Совсем нет! – Лора суетливо помотала головой из стороны в сторону. – Просто соринка в глаз попала. Я терла, терла…

Брэд ей не поверил, но ответом удовлетворился.

– Что на завтрак? Яичница с беконом?

– Да, яичница с беконом, – подтвердила Лора и, опомнившись, тут же добавила: – И тосты с кленовым сиропом. Как ты любишь.

– Хорошо. Накрывай на стол. – Брэд окинул внимательным взглядом кухню и потер полученный вчера синяк на правой скуле. – Пойду умоюсь.

Брэд развернулся и направился в ванную. Лора приготовилась облегченно выдохнуть.

– Да, кстати! – Брэд обернулся. – Что у тебя с руками? Опять аллергия?

– Да, Брэд, аллергия, – Лора смущенно улыбнулась и потерла кисти одну о другую тыльными сторонами.

– Дура эта твоя Долли, – говорил Брэд за завтраком, деловито пережевывая бекон и макая тосты в кленовый сироп. – Какого черта мы ее послушали?! Не надо было идти на этот «шабаш». Ужас! Она просто круглая идиотка. Поразительно! Такая близорукость! Это так всегда бывает – сначала человек, от нечего делать, приобщается к язычеству, а потом удивляется, что оказывается в Аду. Ну, а куда его еще девать?! В Аду – самое место! Только подумаю, как там зажарят этого маори… Как его имя? Анти… Ани… Анитаху, кажется. Да. Так вот, только подумаю, как его зажарят, прямо душа поет! Ааа-ллилуйя! Ааа-лли-луйя! Ааа-ллилуйя!

Брэд чинно пропел гимн и громогласно рассмеялся. Лора вздрогнула.

– Бог дал нам все, Лора, – продолжал Брэд. – Он дал нам небо и землю, Он дал нам кров и пищу. Он дал нам все. Все, что у нас есть! Лора, понимаешь – все! И единственное, о чем Он просил нас, единственное, – это верить! Все, взамен за небо и землю, за кров и пищу, за Божественную Благодать Его – это верить ! И мы верим, Лора! Мы верим, что Он искупил наши грехи своей мученической смертью на кресте, что Он дал нам жизнь и даст еще Царствие Небесное! Лора! Разве это не прекрасно?! Прекрасно! А что ждет язычников?! Они будут гореть в Аду!

Брэд любит рассуждать о жизни, о Боге, о порядке. Он всегда говорит длинными монологами. Как проповедник. Никаких ответов или комментариев не требуется. Лора привыкла. Сначала и не замечала, что Брэд говорит сам с собой. Слушала и со всем соглашалась. Потом как-то раз попробовала высказать свое мнение, возразить. Но Брэд строго посмотрел на нее и сменил тему. Больше Лора не спорила, смирилась. Просто кивала в такт его голосу, и все. А последнее время как-то даже и слушать перестала. Смотрела на мужа и думала о чем-то своем.

О чем она думала?.. Всякий раз о разном. Но, в сущности, всегда об одном и том же. Бог не дал им с Брэдом детей. Толком не понятно почему. Врачи что-то объясняли, но все пугано, нескладно. Одни одно говорят, другие – другое. Может быть, и можно было бы выяснить, пройти лечение. Но Брэда бездетность устраивала. А в таком деле без мужчины не обойтись. Его тоже нужно обследовать, лечить, если понадобится. Но Брэд один раз, по настоянию Лоры, сходил к врачу и больше не пошел. Что сказал ему врач, Лора не знала. Брэд говорил ей только то, что сам считал нужным сказать.

И обычно Лора думала о детях. Нет, даже не думала, она мечтала о них. Представляла себе дом, в котором полно малышей. Трое. Может быть, даже четверо. Веселый детский смех прокатывается по дому. Это трехлетний Джим гоняется за кошкой по второму этажу. Эту кошку Лора взяла для Сабрины, когда та была еще маленькой. Теперь Сабрина уже ходит в школу. Майк в саду. Ему только пять, но он уже следит за любимыми розами Лоры, поливает их. А здесь, рядом с Лорой, в небольшой кроватке-переноске спит Дора. Совсем еще маленькая, ей три месяца.

Своих воображаемых детей Лора очень любила. Очень-очень. Всем сердцем. И ее не смущало ни их отсутствие, ни то, что они были старше их с Брэдом брака. Не смущало. Она любила. Лора каждый день занималась со своими детьми. Она кормила их, мыла, одевала, баюкала. Мысленно рассказывала им сказки, учила читать, писать. Она праздновала их дни рождения, дарила подарки, украшала для них рождественскую елку. Водила гулять – на пляж, на пристань, в парк, а по воскресеньем – в церковь. Лора все им дозволяла. Дети умеют быть благодарными, и они такие славные… Как им откажешь? И даже когда Дора не спала целую ночь из-за животика, Лора на нее не сердилась, она сидела рядом и пела ей колыбельную, покачивая плетеную люльку.

Но сегодня с самого утра дом был пуст. Ни единого детского голоса. Ни крика, ни смеха, ни просьб, ни песен. Абсолютная тишина. И неотступно вчерашний вечер. Как будто тысяча фотографий. Словно кто-то заснял его на пленку, разрезал и отдельными кадрами раскидал в хаотичном порядке по сознанию Лоры.

Вот Долли уговаривает Лору: «Лора, пойдем! Ты же знаешь, какие маори бывают красивые! А этот красивее всех! Самый красивый! Правда! Пойдем!» И Лора хочет пойти – просто пойти. Взглянуть одним глазком, только чтобы развеяться. Она ведь никуда не ходит, все время одна, дома. Но как сказать Брэду? А без Брэда она не может пойти.

А вот Брэд ругает Лору: «Лора, это глупость, зачем мы сюда пришли! И это не этническая музыка, не ври мне! Это шабаш! Этот маори вызывает своих духов! Это грех! Мы не должны здесь быть!»

Вот еще родные и знакомые Долли – Дейвид, Генри, Симона и сама Долли:

«Как он поет! Как он поет! Это же надо! Прямо в груди щемит! Потрясающий!»

«А как танцует! Необыкновенное чувство! Просто чудо!»

«Говорят, он может предсказывать будущее…»

«Он видит человека насквозь».

«Это не он, это духи, которые в него вселяются».

«Но все равно! Вот бы он мне сказал что-нибудь…»

«Зачем тебе?»

«Ну, интересно же…»

«А можно его попросить?»

«Нет, только если он сам что-то увидит, тогда скажет. Спрашивать нельзя…»

Лора как сейчас видит перед собой этот небольшой остров – холмы, поросшие высоким лесом, сочно-зеленую листву деревьев и множество птиц. Они взлетают целыми стаями и подолгу кружат в небе, выписывая сложные фигуры. И в этот миг кажется, будто небо над островом – это огромная крона гигантского дерева с раскидистыми, колышущимися на ветру ветвями.

Иногда в жизни случаются события, которые на первый взгляд кажутся тебе незначительными. Может быть, они и есть незначительные. Но Лора жила ими, жила воспоминаниями о них. Ты просто испытываешь какое-то ощущение – вот вроде бы и все. Но отзвук, отголосок этого события потом еще долго остается с тобой. Это как свидетельство, как напоминание – ты был жив когда-то, ты был жив.