Книга Полуночный Сокол - Дэвид Геммел

— Мне очень удобно, Персис Альбитан, — проговорил монах, и, услышав свое имя, Персис внутренне содрогнулся.

— Итак, — проговорил он, выдавливая улыбку, — это ваш первый визит в Гориазу?

— Нет, я приезжал весной, чтобы арестовать двух предателей.

— Ну конечно же, теперь я вспомнил. Как дела в Городе?

— Какие «дела»?

Персис почувствовал, как по спине градом катится пот.

— Уже много времени — почти два года — прошло с моего последнего приезда в великий Город, и мне хотелось бы знать… — «Что мне хотелось бы знать, — думал он, почти паникуя, — сколько невинных людей ты вытащил из собственных постелей и сжег у позорного столба? Каких пределов жестокости и бессердечия смог достичь? »

— Тебе хотелось бы что-то знать, — подсказал монах.

— Я так скучаю по Городу, — сказал Персис, вновь обретая спокойствие, — по театрам, обеденным залам, собраниям, компаниям. Время идет, и хочется знать, осталось ли все так же, как запечатлено в золотых чертогах памяти. Я всегда с нетерпением жду новостей из Города, они помогают хоть немного унять тоску по дому:

— Город по-прежнему красив, но ересь, словно чума, проникает повсюду, поэтому ее нужно обнаруживать и уничтожать без промедления.

— Абсолютно правильно!

— Сколько сторонников культа Древа осело, в Гориазе? — спросил монах.

— Не знаю ни одного, — солгал Персис.

— Они здесь, я чувствую их отвратительный запах. Открылась дверь, и вошел маленький раб Норвин. Увидев монаха, он отвесил низкий поклон, а затем повернулся к Персису.

— Посланцы Палантеса ждут внизу, — сообщил он. Персис почувствовал огромное облегчение.

— Проведи их наверх, — велел он.

Норвин снова поклонился монаху и, пятясь, вышел из маленькой комнаты. В то время все сделки более чем на тысячу золотых должны были совершаться в присутствии монаха, который удерживал два процента от суммы сделки.

— Насколько я понял, Свирепый возвращается на арену? — спросил монах.

— Да, это правда. Вам нравятся гладиаторские бои?

— Именно-храбрость делает нашу цивилизацию великой, — заявил монах, — гражданам полезно смотреть на проявления военного мастерства.

Дверь снова открылась, и вошел Норвин, а затем двое незнакомцев. Оба были среднего возраста, в дорогой одежде, плащи оторочены мехом горностая. Увидев монаха, оба поклонились. С огромной радостью Персис заметил, что присутствие монаха заставляет их нервничать ничуть не меньше, чем его. Да и кто бы не нервничал? За десять лет они превратились из ордена монахов-ученых, ведущих историю Города, в самую страшную организацию на земле.

Первый из незнакомцев, высокий, мощный мужчина с длинными черными, собранными в хвост волосами, с поклоном подал Персису два папируса.

— Лорд Абсикус посылает вам привет. Я Джаин — первый раб цирка Палантес, а это мой помощник, Таниан.

«Даже их рабы одеты лучше, чем я», — подумал Перс подмечая высокое качество длинной шерстяной туники, отделанной золотом, с головой орла, вышитой черным шелком на груди.

Персис приподнялся со стула и погрузился в изучение свитков. Это были стандартные договоры, кратко излагающие подлежащие выплате суммы и условия проведения боев. Он внимательно прочитал каждый из пунктов. Дойдя до конца, Персис в сомнении посмотрел на Джайна.

— Здесь говорится, что цирк Оризис должен оплатить расходы по переезду и проживанию цирка Палантес. Это не упоминалось на предыдущих переговорах.

— Наверное, по недосмотру, — попробовал объяснить Джаин.

— Этот пункт будет исключен, — настаивал Персис.

— Думаю, что нет, — возразил Джаин, — вы получаете кругленькую сумму за участие в этом… маленьком турнире. Лорд Абсикус очень ясно дал мне понять, что в договоре не будет никаких изменений.

— Ну что ж, что я могу сказать… — проговорил Персис и, взглянув в темные глаза Джайна, увидел в них победоносный блеск и едва прикрытое презрение.

Он грустно улыбнулся монаху:

— Простите, что потратил ваше время, сэр.

Он встал, подобрал полы плаща и пошел к двери.

— Куда вы? — вырвалось у Джайна.

— В купальню. Собираюсь как следует отдохнуть и сделать массаж. Передайте мое почтение лорду Абсикусу.

— Но ведь вы не подписали договор! У двери Персис остановился.

— Никакого договора не будет, — сказал он и вышел.

— Подождите! — взревел Джаин, поднимаясь со стула так быстро, что стул опрокинулся. Он выбежал за Персисом и настиг его в коридоре. — Послушайте, мы ведь разумные люди, давайте все обсудим.

— Здесь нечего обсуждать, — заявил Персис, — либо мы убираем этот пункт и подписываем договор, либо я ухожу.

Джаин пододвинулся вплотную, и Персис почувствовал запах духов на его ухоженных руках.

— Давайте будем откровенны, сэр, вы в долгах, на грани банкротства. Этот договор просто спасение для вас. Вы ведь не хотите, чтобы он сорвался?

— Прощайте, — сказал Персис, раскрыл наружную дверь и вышел на залитую солнцем улицу.

— Я согласен, — закричал Джаин, — мы уберем этот пункт, давайте покончим с этим.

Персис секунду поколебался и вернулся в комнату. Позже, когда все посетители ушли, появился Норвин.

— Если бы ты мог управлять цирком так же хорошо, как ведешь переговоры, мы никогда бы не оказались в нынешней ситуации.

— Прямо комплимент.

— Черт, я не собирался делать тебе комплимент, должно быть, я неправильно выразился.

Персис усмехнулся:

— Завтра наши долги будут погашены, и не придется выплачивать проценты. Нужно беречь репутацию фирмы ради следующего сезона.

— Нам понадобится нечто большее, чем хорошая репутация, — отозвался Норвин. — Если Свирепый погибнет, цирка Оризис не станет. Персис, что с тобой, ты ведь умный, способный человек. Неужели ты не видишь, что Оризис обречен?

— Я вижу, но не могу его бросить, — признался Персис. — Я люблю цирк, люблю смотреть, как аплодируют зрители и в какой восторг их приводят лошади и акробаты, эго доставляет мне большее удовольствие, чем когда я получаю прибыль. Я мечтаю собрать полный стадион, и чтобы гремели овации.

Норвин потер переносицу длинного тонкого носа.

— Да, — протянул он, — мечта, конечно, прекрасная, но давай трезво оценим истинное положение вещей. Гориаза — покоренный кельтонский город, где в основном живут гаты, очень мало интересующиеся цирком. Наших здесь менее трех тысяч. Граждан Камня просто недостаточно, чтобы заполнить стадион. Что же касается лошадей, нужно ли напоминать, что наших конных акробатов увел цирк Палантес?