Книга Троя. Падение царей - Дэвид Геммел

Ифигения перевела взгляд с одной женщины на другую.

Андромаха побледнела.

— Как ты могла так поступить, Кассандра? — прошептала она.

— Потому что меня попросила Каллиопа. Она хотела вернуться домой, на Благословенный остров, где была счастлива. Она хотела лежать в земле тамарисковой рощи, рядом с храмом Артемиды.

— Ты не понимаешь, что ты наделала.

Андромаха шагнула вперед, сжав кулаки.

На мгновение Ифигении показалось, что она ударит девушку. Вместо этого Андромаха взяла кости из рук Кассандры и прижала к себе. Она с вызовом уставилась на Ифигению.

— Ты не получишь ее. Ни кости ее, ни дух.

Ифигения не обратила внимания на ее слова; она окликнула Кассандру:

— Подойди сюда, дитя, и дай мне на тебя посмотреть.

Кассандра шагнула к ней, и Ифигения, взяв ее за руки, тихо проговорила:

— В тамарисковой роще, сказала ты?

— Да.

— А ты знала, что я собираюсь сковать ее дух?

— Знала. Дело было не в костях, а в том, чтобы заманить Андромаху на Теру.

— Да, так и есть. И мне удалось сделать и то, и другое — и потерпеть неудачу и в том, и в другом, — сказала Ифигения, протянув руку и откинув со лба Кассандры темный локон. — О тебе так много говорили, дитя, и теперь я вижу, что большая часть сказанного была чушью. Может, тебя и коснулась луна, но Артемида даровала тебе умение видеть. Итак, скажи Андромахе, зачем она нужна мне здесь.

Кассандра повернулась к сестре:

— Она хотела спасти тебя от Агамемнона, а не передать ему. Но она думала, что ты появишься здесь весной, когда откроется новый мореходный сезон, как раз перед тем как начнется осада. Тогда ты никак не смогла бы вернуться, и тебе пришлось бы остаться здесь.

— Зачем? Ты так заботишься обо мне, госпожа? — насмешливо спросила Андромаха.

Ифигения выпустила руки Кассандры.

— Благословенный Остров остается свободным только потому, что возглавлявшие его женщины всегда были сильными, бесстрашными и не боящимися мира мужчин. Я умираю, Андромаха. Ты это видишь. Острову Тера скоро понадобится новая предводительница. Я надеялась, что ею станешь ты.

Андромаха некоторое время молча глядела в лицо Ифигении и, в конце концов, тихо проговорила:

— Но я теперь замужем, и у меня есть сын.

— Ни твой муж, ни твой сын не переживут нападение на Трою, — сурово ответила Ифигения. — Ты тоже умрешь или станешь рабыней, если останешься там.

Гнев снова засветился в глазах Андромахи.

— Такова, может, точка зрения микенки, — ответила она, — но не моя. Во-первых, там есть Гектор и Троянская конница. Потом есть наши храбрые союзники, такие как Геликаон и мой отец Ээтион. Но даже если не брать в расчет этих мужей войны, среди врагов должны быть такие, кто отступится от глупой гордости и зависти, имя которой — Агамемнон.

Плечи Ифигении поникли, она с облегчением вернулась в кресло.

— Гордость? — тихо переспросила она. — Ты думаешь, что Агамемноном движет гордость? Это не так, и вот почему эта война не может разрешиться мирно.

Кассандра села у ног Ифигении, положив темноволосую голову на бедро старой женщины.

— Тогда зачем? — спросила Андромаха. — И не говори мне о бедной Елене и великой любви Менелая, которой тот к ней воспылал.

Ифигения улыбнулась холодной улыбкой.

— Нет, Елена вообще не входит в игру; хотя, если Приам вернет ее, войска Агамемнона не будут настолько могучими. Но теперь это уже не так важно.

Она посмотрела в зеленые глаза Андромахи.

— Ты знаешь, что мой отец нарисовал на своем щите?

Андромаха нахмурилась.

— Мне говорили — змею.

— Змею, пожирающую собственный хвост, — сказала Ифигения. — Атрей обладал чувством юмора. Его полководцы непрерывно подталкивали его к завоеванию чужих земель. Мой отец выдержал много битв, но только против тех, кто нам угрожал. Армия как огромная змея. Ее следует кормить и направлять. Чем больше земель подчиняют себе цари, тем большее войско им нужно. Чем больше войско, тем больше золота требуется, чтобы его содержать. Понимаешь? Когда завоеватель входит в каждый новый захваченный город, его сокровища растут, но растет и его армия, иначе не удержать завоеванные земли. Атрей это понимал, отсюда и змея на его щите. Ведь когда воинов не кормят, когда им не платят и когда не дают им задач, войско обращается против себя самого. Таким образом, завоеватель вынужден вести войны все дальше и дальше от родных земель.

Ифигения подняла руку и позвала. Немедленно из-за колонны появилась жрица и побежала к ней.

— Воды, — приказала Ифигения.

Жрица пробежала по всему залу и быстро вернулась с черпаком воды и серебряным кубком. Ифигения взяла у нее кубок и жадно выпила, потом снова внимательно посмотрела на Андромаху.

— У Агамемнона больше нет выбора. Он должен создать империю — или погибнуть от руки какого-нибудь узурпатора из числа собственных воинов.

— Но в Микенской земле есть золотые рудники, — возразила Андромаха. — Все знают, что Агамемнон богат даже без завоеваний.

— Да, три рудника, — сказала Ифигения. — Только один из них дает достаточно золота, чтобы содержать хотя бы тех, кто работает на этом руднике. Самый большой и некогда самый богатый рудник обрушился два года тому назад.

Андромаха была ошеломлена.

— Ты говоришь, что у Агамемнона нет золота?

— Он добывает золото на войне, но недостаточно. Он одалживает золото, но этого тоже недостаточно. Он обещает золото, и обещает его слишком много. Его единственная надежда — что Троя будет побеждена и что богатства этого города попадут к нему в руки. И так случится, Андромаха. Воинов, которых он приведет, будет столько же, сколько звезд на небе. С ними будет Ахилл — подобный Гектору, непобедимый в битве. И мудрый Одиссей, хитрый, как лиса, и на войне смертельно опасный. Старый Острозубый тоже будет там. Может, он и жаден, но Идоменей — царь битв, которого стоит бояться. Троя не сможет выстоять против них.

— Все, что ты говоришь, может, и правда, — ответила Андромаха. — Но ты знаешь, что я не брошу — не смогла бы бросить — своего сына.

— Конечно, я это знаю, — печально проговорила Ифигения. — Весной у тебя не было бы выбора, а к концу лета тебе уже некуда было бы возвращаться. Но теперь я не могу тебя спасти. Я устала, Андромаха. Но ты молода и сильна. Так возьми кости Каллиопы в тамарисковую рощу и возлей вино в ее память. Она нравилась мне, ты знаешь. Она столько выстрадала перед тем, как попасть сюда!

Жрица протянула руку Кассандре.

— Поддержи меня, дитя, и помоги вернуться в мои покои. Боюсь, сила почти оставила эти старые кости.