Книга Крестопереносец - Михаил Булыух

Шагов через семьсот Полбу уперся в прочную, толщиной в руку, решетку. Запах тления, знакомый Полбу по разграбленным ранее гробницам неверных и язычников, мешал нормально дышать. И, казалось, даже резал глаза. Откуда-то издали доносились крики, стоны, вопли, скрежет и страшный демонический хохот перемежаемый безумным хихиканьем.

Константин осмотрел стены.

Он знал, в подобных местах, могут быть скрытые ловушки, тайники и пружины. Как-то раз грабил с другими рыцарями сокровищницу-могильник древнего царя. И там, монах, нажав на неприметный на первый взгляд кирпич, сдвинул огромную каменную стену.

Тут кирпича не было. Зато из пола торчала длиннющая палка на шарнире, которая почему-то еще и светилась. Все говорило — нажми на палку, решетка откроется. Но не так прост Полбу, чтобы доверять подозрительным светящимся палкам. Он почесал пушистую бороду и задумался. Мысль самопроизвольно перепрыгнула на бороду. Она ведь сгорела… Провел рукой по волосам. На месте.

Пригляделся к решетке. По идее — двустворчатая, половинки прячутся в стены. Попробовал отжать — чуть не сломал пальцы.

Искоса посмотрел на палку. Рычаг, точно. Вот как он называется. Новейшее изобретение. Хотя может и старое, что-то о нем то ли Аристотель, то ли Архимед упоминал (Полбу их всегда путал и считал, что они носили одни штаны на двоих). Или это Пифагор был? И штаны его были… Тога. Тьфу, да какая разница? Кому нужны давным-давно почившие язычники?

Простукал стены. Поискал трещины. Ничего.

Ну, делать нечего… Осторожно, кончиком меча потрогал рычаг. Потом пальцем. Перекрестившись, дернул. Тот со скрипом повиновался. Рыцарь на всякий случай отпрыгнул подальше. Ничего не произошло. Ему на голову не упал потолок, из стен не повылазили злобные чудовища… или, как их там… мобы. Но и решетка тоже не открылась. Разве что чуть громче и активнее стали орать жертвы неведомых палачей, да хохот далеких маньяков немного веселее стал.

Тупик.

Полбу немного постоял, подумал. Подергал туда-сюда рычаг. Шлепнул себя по лбу и побежал вверх по серпантину.

Действительно, дверь, за которой находились три рычага, была распахнута. А сами рычаги подсвечивались теперь неярким желтоватым свечением. Под каждым из рычагов — миниатюрная картинка, точная, но уменьшенная копия висящей в главном зале. Вампир, демон и сатана. Хм, наверное, какая-то загадка.

Ну, это мы с вами стали бы ее разгадывать и сопоставлять с порядком висения картин, искать закономерность, пытаться понять алгоритм. А Полбу… Перекрестился, кончиком меча сковырнул богомерзкие изображения и растоптал. Потом поочередно, слева направо, отогнул рычаги.

В глаза ударил яркий свет, слух наполнили птичьи трели, перемежаемые волчьим воем, а обоняние, уставшее от затхлого смрада подземелья, казалось, сдурело от какофонии запахов…

Константин, щурясь, огляделся. Лес. Почему лес???

Волчий вой… Знакомый вой. И пение. Нет, не птичье… Кто-то поет псалмы. Несомненно, псалмы, хоть и на греческом, а не на латыни. И еще звуки боя.

Нужно помочь!!!

Собрат во Христе в опасности! Вперед!!!

— ДЕС ВА-А-АЛЬТ!!!

…

Катится колобок, катится… А, нет, это из параллельной вселенной.

Четвертый осторожно пробирался по лесу. Прислушивался, часто останавливался… Ненормальные пенсионеры в чащу не ломанулись, и его потихоньку стало отпускать.

Чего это они?

Сначала, вроде, показались приличными, интеллигентными людьми. У бабки даже очки вон были. А теперь… Теперь даже и не понятно в какую сторону двигаться.

Впереди показалась полянка. На ней росли синие васильки, огромные белые ромашки и прыгали серые лопоухие зайцы. Один, самый большой косой, не прыгал и не жевал травку, а бдительно вглядывался в окрестности, сидя на пеньке. Периодически отбивал лапками незатейливую ритмичную мелодию, и зайцы немного подрастали. Но через пару минут снова сдувались.

Четвертый осторожно выглянул из-за лопуха. Заяц заметил румяно личико и истерично заверещал. Заколотил по пеньку, бафая соплеменников. Это чего, заячий шаман что ли? Остальные перестали жрать флору и мгновенно приняли позу суслика на стреме.

— Ми-ми… — пробормотал колобок и выкатился на полянку. Главный заяц соскочил с пенька и запрыгал к потеряшке.

— Колобок, колобок, — человеческим голосом сказал заяц. — Я тебя съем.

— Ми-ми-ми, — ответил тот, что означало примерно: «Подавишься, травоядный, и вообще, мучное вредно».

Заяц огляделся. Два десятка его сородичей осторожно приблизились. В косых красных глазах горела жажда убийства. Из-под губ, рядом с длинными резцами, виднелись еще более длинные клыки.

— Колобок, колобок… — заяц приблизился еще на пару шагов. — Ты какого левла?

— Ми!

Заяц почесал ушко. Колобок хмуро следил за тем, как серое пушистое воинство берет его в кольцо.

— Откуда ты здесь взялся-то? — заячий предводитель оглядел лес, окружавший полянку. То ли действительно хотел поговорить, то ли время тянул, давая своим товарищам возможность окружить глазастый шарик со всех сторон.

— Ми-ми… Ми-ми-ми-и-и! Ми-ми-ми.

— Что, вот так просто и ушел? Сами отпустили?

— Ми-ми.

— Знаем мы этого деда… Псих он. По весне правда помогает, когда реки из берегов выходят. Собирает зайчат, спасает… А вот летом, ходит-бродит… И не охотится вроде, но если кого из наших поймает — забрасывает на дерево. Высоко так забрасывает, самому не слезть. А там или филин, или куница… Или просто от голода загнешься… Маньяк, в общем.

— Ми.

— Знаешь, — сказал заяц. — Чувствую я в тебе… Дух Хозяина. Только очень слабый. Ты служишь Ему?

И заяц ткнул левой лапкой вправо, а правой влево.

— Ми-мими-ми-и-и! Ми-ми. МИ!!!

— А… Отступник… Перебежчик. Предатель… Ну, значит, кранты тебе. Ребята! Ату его!!!

И зайцы резко прыгнули.

— Ами-ми-ми-ми-и-инь!!!

С трудом выбравшись из-под кучи оглушенных, слабо шевелящихся тушек, колобок отряхнулся.

Посмотрел на поверженных врагов, выпростал ручку и двинул ближайшего зайца в нос.

Заяц дернулся и сдох.

— Ми-ми-и-и!!! — восторженно сказал колобок.

Так он сказал, потому что получил второй уровень. Настроение немного улучшилось. И в течение пары минут колобок стал уже четвертого левла. А зайцы кончились. Остался лишь заячий пахан, валяющийся без сознания в сторонке.

Шарик подкатился к большому зайцу, присмотрелся. Те, что простые, неговорящие — второго-третьего уровня. А этот — аж одиннадцатого. И что-то в нем странное… Знакомое. Задумался колобок, закусив губу. Часть памяти Лихомана была ему доступна, не вся, конечно, но вполне приличная. Например, он знал, кто такой Разложень. Именно о нем спрашивал этот странный говорящий заяц. Но… Ничего подобного колобок не помнил.