Книга Главные вопросы жизни. Универсальные правила - Андрей Курпатов

Эпоха застоя породила своеобразное иждивенчество. И это объяснимо: ведь когда действует абсолютная уравниловка, совершать подвиги бессмысленно. Если, что бы ты ни делал, результат будет все равно одинаковым, одним и тем же, то легче вообще ничего не делать. А когда ты привыкаешь ничего не делать (а к «хорошему», как известно, привыкают быстро), но при этом хоть что-то получать, то и возникает это пресловутое – «мне должны» . И это, возможно, самый опасный, самый зловредный миф нашего массового сознания, и из него все вытекает.

Если я не понимаю, что это моя жизнь, что я в ней действующая сила и полновластный хозяин, а поэтому сам должен с ней что-то делать, – я не построю нормальные отношения с детьми, у меня не будет счастливой семьи, не будет работы, которую бы мне хотелось. У меня вообще ничего не будет. Это закон.

В нашем замечательном советском обществе была установка: за нас все решают, не высовывайся. Если партия сказала: «Надо», – ты ответил: «Есть», и без вопросов. У нас было все определено – хочешь ты этого или не хочешь. Но при этом система гарантировала определенный «соцпакет», а она у нас действительно очень много чего гарантировала. Играя по правилам, ты мог рассчитывать на стабильную и вполне себе вольготную жизнь. Это был такой достаточно честный договор между человеком и властью. И в целом система не глумилась над людьми, которые играли по ее правилам. За исключением, конечно, 30-х годов, когда какие-либо правила перестали действовать. Массовая паранойя внесла в этот договор свои коррективы… Но там ведь одна война была, затем другая. Далее порядок был установлен.

И вот из этой прошлой советской жизни осталась у нас эта установка про «справедливость». «Справедливость» была коньком советской идеологии, у нас вообще была страна справедливости: «СССР – оплот мира», «Всем равные возможности», «От каждого по способностям, каждому по труду» и так далее. И мы так уверовали в свою собственную, генетически присущую нам, буквально наследственную справедливость, что совершенно позабыли, что справедливость – это не манна небесная, а то, что мы можем сделать, если очень постараемся . Вообще социальная справедливость обеспечивается «общественным договором» – когда работающая и более успешная часть нации принимает на свои ответственные поруки тех, кто в силу тех или иных причин не может обеспечить себе достойный уровень жизни. Социальную справедливость надо делать, она – результат труда. Но нет, мы об этом даже не задумались. У нас в головах все еще какая-то абстрактная, эфемерная, но при этом Высшая справедливость!

Общественный договор – это великая штука. Есть люди, которые просто по состоянию здоровья не могут обеспечить себе достойную жизнь, есть дети и старики, которые в силу своего возраста не способны обеспечивать себя. И нам эти люди, во-первых, не посторонние – они наши дети, родители, друзья; а во-вторых, это и мы сами – все мы были детьми, большая часть из нас доживет до престарелого возраста, каждый из нас может заболеть, лишиться здоровья, получить инвалидность и так далее. И учитывая все это, мы – те, кто сейчас работает и создает материальные ценности, – берем на себя обязательства помогать тем, кто не в силах сам позаботиться о себе.

Отсюда из наших заработков и отчисления в бюджет – на образование, на здравоохранение, на пенсии и социальные пособия (сюда же примыкают культура и фундаментальная наука). Одна часть общества фактически содержит и себя, и другую часть общества, потому что та – другая – не может этого сделать. Работающие, условно говоря, содержат тех, кто не работает (или не производит материальных благ). А деньги на пенсии, зарплаты бюджетникам, образование и так далее – они не из воздуха берутся. Их зарабатывают и отчисляют из своих заработков те, кто производит материальные ценности.

Сейчас мы платим пенсии старикам, через тридцать лет наши дети, которых мы сейчас содержим (опять же – разного рода пособия, отпуска по уходу за ребенком для матерей, бесплатная медицинская помощь, образование и т. д.), будут платить нам, потому что мы уже не сможем заработать на себя. Сейчас мы платим больным и инвалидам, а завтра мы будем больными и инвалидами, и нам тоже будут помогать. И не по абстрактной справедливости, а по условиям нашего общественного договора .

Общественный договор (или социальный договор – как угодно) – это на самом деле и есть самая настоящая, сделанная нами, нашими руками справедливость . Не какая-то маниловщина – «мир во всем мире», «свобода, равенство и братство», а фактическая, осязаемая, верифицируемая справедливость цивилизованного общества. Вот такая справедливость может быть. А абстрактной справедливости, где есть некая Высшая Сила, которая, собственно, эту справедливость и производит, – ее нет. Ну не существует такой справедливости!

Отобрать и поделить

В цивилизованных государствах с развитой экономикой отношение к богатым людям – хорошее, почтительное, они уважаемые люди. Их не ненавидят, им не завидуют черной завистью, у них учатся их успешности. В Америке существует, можно сказать, целый культ self-made человека – человека, сделавшего себя, добившегося большого успеха своими личными усилиями и стараниями. А у нас?.. «Олигарх» – слово ругательное.

Впрочем, про «олигархов» вопрос особый. Вот спросите меня: «Справедливо ли, что несколько людей, кучка какая-то, горстка – воспользовались ситуацией в стране, царившим хаосом и распределили между собой ценности, которые, по большому счету, к ним никакого отношения не имели и были достоянием всего народа?» Отвечу: «Несправедливо». Мне было восемнадцать лет, когда ваучеры раздавали, я был военнослужащим. Как я мог в таких обстоятельствах своим ваучером правильно и эффективно распорядиться? Всей семьей отдали в какой-то фонд, и до свидания. Несправедливо. Обман. Чистой воды.

Но после этого спросите меня: «А был ли другой путь? Могло ли все произойти иначе?» И я отвечу, не дрогнув ни единым мускулом: «Нет, не могло». Почему?

Потому что история не пишется в сослагательном наклонении. Не пишется – ну хоть ты тресни! Случилось то, что случилось. Такие были обстоятельства, такая была ситуация. Да, какие-то люди оказались, как говорят в таких случаях, «в нужном месте и в нужное время». Да, они сориентировались и воспользовались моментом. Да, они получили то, что им не предназначалось. Но были бы не они (данные, конкретные персонажи), были бы другие. В этом жестокая-жестокая правда.

«А могло ли случиться в принципе по-другому?» – вот вопрос. И я отвечу: «Нет, потому что мы такие». Мы не китайцы – мы не знаем, что такое «поступательность развития», мы не так высоко ценим авторитет, чтобы слушать его аворожено и подчиняться каждому его призыву внутренним движением души. Мы вообще этого не умеем, нас только если напугать ужасно, то мы готовы, а так, при хорошей-то конъюнктуре да на свежую голову, – и не уговаривайте!

«Кто был ничем, тот станет всем» – вот это наш размерчик! «До основанья, а затем…» – вот это по-нашему! Аж дух захватывает! Но так, чтобы постепенно, поступательно, последовательно, скучно и нудно, – это не про нас, увольте. Наступит смутное время – одни голову в песок, а другие – вперед и с песней: «Грабь награбленное». «Плохо лежало», так что, извините, я не виноват. «Мимо проходил…»