Книга Секреты Российской дипломатии. От Громыко до Лаврова - Леонид Млечин

Последние сталинские годы были особенно тяжелыми для республики. По приказу Сталина там проводились массовые аресты и готовилось несколько крупных дел — они были направлены против Берии. Вождь собирался его уничтожить.

Сразу же после смерти Сталина Лаврентий Павлович поставил во главе Грузии своих людей. Первым секретарем республиканского ЦК сделал Александра Иордановича Мирцхулаву. Это бывший председатель Совмина Абхазии, полтора года он работал в Москве инспектором в аппарате ЦК. Его вернули в Грузию, а в марте 1952 года арестовали по делу так называемой мингрельской националистической группы. Это дело было направлено непосредственно против мингрела Берии. Однако в марте 1953 года Лаврентий Павлович его освободил. Правда, Грузией Мирцхулава руководил всего несколько месяцев. Когда в июне Берию арестовали, Мирцхулава поспешно присоединился к хору осуждавших, но должность не сохранил.

Хрущев не знал грузинские кадры, боялся, что там еще остались бериевские люди. Нужен был человек, которому он мог доверять. Василий Павлович Мжаванадзе не знал, что происходите республике, не имел опыта хозяйственной работы. Но Хрущева его кандидатура устроила — надежный человек, а то, что давно утратил связи с республикой и чужой для местной элиты, так это только хорошо — будет ориентироваться на Москву. После сентябрьского пленума ЦК 1953 года Мжаванадзе перевели в Грузию. Он начал с чистки людей, как-то связанных с Берией, и действовал совершенно по-сталински.

Мжаванадзе в апреле 1954 года отправил в Москву записку о «нецелесообразности дальнейшего пребывания в Грузинской ССР близких родственников разоблаченных врагов партии и народа Берии, Кобулова, Гогли-дзе и Деканозова» и просил разрешения всех выселить. Такое решение был принято, хотя, например, многочисленные родственники Берии не видели Лаврентия Павловича много лет и никак не участвовали в его преступлениях. Тем не менее всех выгнали из родных домов. Им запретили жить не только на территории Грузии и Закавказья, но и во всех крупных городах Советского Союза. Они находились под надзором органов госбезопасности.

Василию Павловичу не повредило даже кровопролитие в 1956 году, когда Грузия восстала из-за Сталина. После его смерти каждый год 5 марта в Грузии устраивались митинги, к его памятникам возлагались цветы, дети читали стихи об ушедшем вожде. То же самое намечалось и в 1956 году.

Но в феврале проходил XX съезд. 25 февраля, в последний день, когда съезд уже фактически закончил работу и уже был избран новый состав ЦК, на закрытом заседании Хрущев произнес свою знаменитую речь о сталинских преступлениях. Это означало, что официальное отношение к усопшему вождю должно быть пересмотрено. Ему уже не полагались прежние почести. О выступлении Хрущева знали только делегаты съезда. Он вышел на трибуну с текстом, который дорабатывал до последней минуты. Но во время выступления отвлекался от написанного, импровизировал. Его речь не стенографировалась. Поэтому после съезда еще неделю шла работа над уже произнесенным докладом — он приглаживался, причесывался, «обогащался» цитатами из Маркса и Ленина.

5 марта президиум ЦК принял постановление «Об ознакомлении с докладом тов. Хрущева Н.С. «О культе личности и его последствиях»:

«1. Предложить обкомам, крайкомам и ЦК компартий союзных республик ознакомить с докладом Хрущева Н.С. «О культе личности и его последствиях» на XX съезде КПСС всех коммунистов и комсомольцев, а также беспартийный актив рабочих, служащих и колхозников.

2. Доклад тов. Хрущева разослать партийным организациям с грифом «Не для печати», сняв с брошюры гриф «Строго секретно».

Но прежде, чем доклад начали читать в партийных организациях, Грузия, до которой донеслись разговоры о том, что Хрущев на съезде осудил Сталина, уже забурлила. Хватило и слухов. Рекомендации относительно того, как теперь быть со Сталиным, партийный аппарат выработать не успел. Для большинства высших чиновников речь Хрущева оказалась сюрпризом. Мжаванадзе, не зная, как быть, не отменил ритуал, хотя какие-то нерешительные попытки ограничить масштабы траурных мероприятий были предприняты. Но эти невнятные шаги только спровоцировали антиправительственные настроения.

В третью годовщину смерти вождя грузинская молодежь в Тбилиси, Гори, Кутаиси, Сухуми и Батуми вышла на улицу, чтобы защитить имя национального героя. В Тбилиси в манифестациях приняли участие более шестидесяти тысяч человек, в основном студенты и школьники. В Абхазии манифестации переросли в столкновения на национальной почве: грузины и мингрелы против русских и абхазов.

В секретной записке «О положении дел в комсомоле Грузии» говорилось:

«Подготовка к дням памяти И.В. Сталина началась еще в конце февраля. По Тбилиси, а затем и по республике поползли ложные слухи, антисоветские националистические измышления, искажающие существо доклада о культе личности и его последствиях. Однако всему этому не было дано надлежащей трезвой оценки. А некоторые принятые меры, наоборот, вызвали возмущение и раздражение населения и осложнили обстановку. Так, по чьему-то указанию было запрещено изготовление и продажа венков в цветочных магазинах, у учащихся брались расписки о том, что они не примут участия в шествии к монументу Сталина, и т. д.

Уже к вечеру 4 марта к монументу Сталина в г. Тбилиси стали стекаться люди. Каждые две-три минуты у монумента сменялся почетный караул, читались стихи о Сталине.

5 марта в Тбилиси начались организованные шествия к монументу.

6 марта события в городе протекали аналогично, что и накануне.

7 марта около семи часов большая группа студентов сельскохозяйственного и зооветеринарного институтов с портретами Сталина, венками, песнями и возгласами: «Ленину и Сталину — ура!», присоединяя к себе многих горожан, прошли через центр города к монументу.

День 8 марта начался шествием студентов университета и сельскохозяйственного института. 8-10-тысячная толпа подошла к зданию Компартии Грузии и потребовала вывесить в городе флаги, портреты Сталина, опубликовать 9 марта в республиканских газетах материалы о жизни и деятельности Сталина. Через некоторое время после этого по радио начали передавать песни о Сталине.

На здании городского Совета и штаба Закавказского военного округа было вывешено панно с изображением Ленина и Сталина. В этот же день толпа вторично осадила здание ЦК Компартии Грузии с предъявлением тех же требований. Выступивший перед собравшимися секретарь ЦК Компартии Грузии Мжаванадзе заверил собравшихся, что их требования будут удовлетворены. Это была, по существу, глубоко ошибочная тактика — тактика невмешательства и хвостизма.

В ночь на 9 марта в городе были вывешены флаги, портреты Ленина и Сталина. На улицах царило праздничное оживление. К 9 часам утра у монумента Сталину и на прилегающих к нему улицах собралось около 80 тысяч человек.

В 10 часов утра секретарь Тбилисского горкома КП Грузии Сехниашвили открыл городской митинг, посвященный памяти Сталина. Митинг продолжался около часа, а затем было объявлено о его закрытии и о проведении митингов по предприятиям, учреждениям, вузам и школам. Однако народ не расходился. Руководство митингом перешло в руки так называемого «делового президиума».