Книга Главная тайна горлана-главаря. Взошедший сам - Эдуард Филатьев

«Новая поэма Маяковского как будто даже на современную тему, но слишком голоагитационная и к тому же уснащённая рискованной полемикой на литературные темы. Никак Маяковский не может вырваться из узкого круга своего «я» или «литературщины»».

Да, Маяковский в поэме грозно обрушивался на своих критиков:

«Чьё перо? – / Гусиные обноски! Только зря / бумагу рвут. Сто статей / пишет / обо мне / Сосновский, каждый день / меняя / «Ундервуд»».

Журнал «Октябрь»:

«Большая поэма Маяковского «Рабочим Курска» особого интереса не представляет».

В самом деле, какой интерес могло вызвать, например, такое витиеватое описание происхождения железных руд под Курском:

«…от времён, / когда / пробабки носорожьи, ящерьи прапрадеды / и крокодильи, ни на что воображаемое не похожие, льдами-броненосцами катили, – от времён, / которые / слоили папоротник, углём / каменным / застыв, о которых / рапорта / не дал / и первый таборник, – залегли / железные пласты».

Своё мнение о поэме высказала и выходившая в Берлине газета «Накануне»:

««Рабочим Курска» – хороший образец плохой политической поэзии».

Вот ещё один пример витиеватости:

«Всякого Нью-Йорка ньюйоркистей, раздинамливая / электрический раскат, маяки / просверливающей зоркости в девяти морях / слепят / глаза эскадр. И при каждой топке, / каждом кране, наступивши / молниям на хвост, выверенные куряне направляли / весь / с цепей сорвавшийся хаос».

На резко негативную критику этих и других, подобных им стихотворных строк, поэт ответил в следующей своей поэме – «Владимир Ильич Ленин»:

«Знаю, / лирик / скривится горько, критик / ринется / хлыстиком выстегать: – А где ж душа? / Да это ж – / риторика! Поэзия где ж? / Одна публицистика!!.. Я буду писать / и про то / и про это, но нынче / не время / любовных ляс. Я / всю свою / звонкую силу поэта тебе отдаю, / атакующий класс».

Такие слова, да ещё артистично произнесённые Маяковским, неизменно встречались оглушительными аплодисментами всех залов, в которых выступал поэт.

В середине января 1924 года из Германии в Москву вернулась Лариса Рейснер. Встретившись с приехавшим из Афганистана Фёдором Раскольниковым, она подарила ему свою книгу «Фронт», о которой тот написал ей в письме:

«Огромное тебе спасибо за твою книжку – эту прекрасную поэму о нашей любви под выстрелами».

Украинские гастроли

11 января 1924 года киевская газета «Пролетарская правда» оповестила читателей, что на следующий день в Пролетарском доме искусств выступит Владимир Маяковский. Программа вечера предлагалась такая:

«1. Доклад о Лефе, белом Париже, сером Берлине, красной Москве. 2. Маяковский смеётся, Маяковский улыбается, Маяковский издевается. 3. Поэмы. 4. Стихи».

Юная киевлянка Наташа Симоненко, ставшая через полтора десятка лет Натальей Фёдоровной Рябовой, вспоминала о том, как сложился у неё тот день – 12 января:

«Было морозно и очень солнечно.

На Крещатике, когда шли брать билеты на лекцию Маяковского, нас обогнал человек в чёрной барашковой кубанке и новых галошах. Эти новые галоши мы сразу заметили, и они привели нас в очень весёлое настроение. И вообще мы были весёлые: мне и моей подруге едва исполнилось 16 лет.

– Смотри – Маяковский! – сказала я подруге…

Назвала я этого человека в новых галошах Маяковским просто для того, чтобы ещё над чем-нибудь посмеяться.

Человека в новых галошах мы увидели опять, когда входили в Пролетарский дом искусств (бывшее Купеческое собрание). Теперь он шёл нам навстречу, смотрел на нас и улыбался.

Выйдя из здания, увидели опять человека в новых галошах, поднимающимся на Владимирскую Горку. Галоши весело поблёскивали на солнце».

В написанном чуть позднее стихотворении «Киев» Маяковский тоже описал своё посещение Владимирской Горки:

«…я / вчера / приехал в Киев. Вот стою / на горке / на Владимирской. Ширь вовсю – / не вымчать и перу! Так / когда-то, / рассиявшись в выморозки, Киевскую / Русь / оглядывал Перун. А потом – / когда / и кто, / не помню толком, только знаю, / что сюда вот / по льду, да и по воде, / в порогах, / волоком – шли / с дарами / к Диру и Аскольду. Дальше / било солнце / куполам в литавры. – На колени, Русь! / Согнись и стой! – До сегодня / нас / Владимир гонит в лавры. Плеть креста / сжимает / каменный святой».

Перейдя на сегодняшний день, поэт помянул и вождя страны Советов:

«А теперь / встают / с Подола / дымы, киевская грудь, / гудит, / котлами грета. Не святой уже – / другой, / земной Владимир крестит нас / железом и огнём декретов».

Прямо скажем, не очень добрым выглядит «земной» Ленин в этом описании.

Вечером состоялась встреча киевлян с приехавшим поэтом. Киевская газета «Бìльшовик», давая отчёт о ней, в частности, сообщила:

«В субботу, 12 января, в Пролетарском доме искусств состоялось первое выступление представителя Лефа РСФСР тов. Маяковского. Выступление проходило при переполненном зале. Среди слушателей преобладала рабфаковская молодёжь, которая шумно встретила тов. Маяковского».

Наташа Симоненко-Рябова (которая ещё не поняла, что вышедший на сцену поэт и есть тот самый «человек в новых галошах»):