Книга Ритуал в Древней Месопотамии - Владимир Емельянов

Тот, кто брошен в какал Решения не Пусть не [раскрывает] могилу, Этемму, которого нельзя уничтожить, Брошенный без погребения, Чью голову земля не покрывает, Сын царя, который в пустыне И в руинах был брошен, Могучий, оружием умерщвленный! Именем Небес будь заклят, именем Земли будь заклят!

Прошив жара и озноба

Против жара и озноба, что пагубны для тела, Сосуд сахаррату водой из колодца, которого ничья рука не касалась, наполни; Внутрь тамариск, мыльный корень, тростник шалалу, щелочь карнану, вино из забродивших фиников высыпь; Внутрь сверкающий перстень положи, Чистой водой его обильно намочи, Воду на этого человека вылей, Корень растения маткану вырви, Разотри чистой соли, чистой щелочи, Жир матку[67] принесенный с гор, внутрь брось, До семи раз тело этого человека помажь.

Охрана больного

Заклинание, Для воздевания их рук я расстелил черную одежду, Я одел их руки пестрым улинну; Я положил эру, сердцевину пальмы; Черту я провел; окружил их оболочкой из гипса; Я окружил их оградой Нисабы, заклятием великих богов. Изображение Нергала этим семи с могучими крыльями. Я поместил на голову. Я положил Нуску на их голову в очаге, Я положил два парных соединенных изображения, тело которых хорошо сделано. Которые направо и налево сбрасывают злых галлу с головы больного; Я запожил изображение Лугальгирры, у которого нет соперника, в ограду дома, Изображение Месламтаэа, у которого нет соперника; Я положил под постель изображение Наруди, сестры великих богов; Чтобы ничто злое не приближалось, я поставил у двери Галлала и Латарака; Чтобы преследовать все злое, я поставил перед дверью маш–хулдуппу[68]; Я нарисовал на двери двух стражей из гипса, Я поставил двух стражей из асфальта, соревнующихся в борьбе, У дверного косяка справа и слева; Я поставил два изображения–хранителя, Эа и Мapдука, В дверях справа и слева, Заклинание — заклинание Мардука, экзорцист — образ Мардука. Имярек, сын имярека, бог которого — имярек, богиня — имярек, В теле которого есть болезнь, — Реверс 2. Прочитай над ним заклинание при уходе и возвращении скота: Вы, светлые отпрыски Апсу, сыновья Эа! Ешьте прекрасную пищу, пейте сладкое питье; к вашей охране Пусть не приблизится ничто злое.

Наступательные ритуалы

Помимо. защиты от коварных демонов, месопотамский человек нередко прибегал к наступлению на колдунов и колдуний, которые также могли быть причинами разнообразной порчи и чар. Колдун понимался здесь как исключительно злой человек, обладатель ядовитой слюны и дурного глаза, по чьему–либо заказу или по своей воле насылающий проклятие на свою безвинную жертву. Помимо колдунов, ритуалы–заговоры обращали и против врагов, которые могли пойти к колдуну и сделать заказ на порчу. Вот типичный пример такого заговора:

Заклинание. Расторгни узы моей колдуньи, Уничтожь слова моего врага, Пошли буре ее чары, ветру — ее слова; Все ее порчи и ее чары пусть унесет ветер; Пусть ее дни унесут ее к бедствию и тоске; Пусть она окончит свои годы в страдании и размалывании сердца; Пусть она умрет, а я живу. Ее колдовство, ее чары, ее порчи, пусть они будут развеяны По приказу Эа, Шамаша, Мардука, И царственной владычицы богов. Заклятье, Заклятье.

Речь в этом разделе пойдет о ритуалах заговорной серии Маклу («Сожжение»), состоящей из восьми заговорных таблиц и девятой ритуальной. Полной комментированной публикации этой серии нет до сих пор, поэтому невозможно окончательно определить ее структуру. Мы вынуждены ограничиться только теми фрагментами текстов, которые анализирует в своих исследованиях крупнейший современный специалист по вавилонской магии Цви Абуш (2, 1–57). При этом мы оставляем в стороне сделанные им выводы.

Ритуалы Маклу проводились перед восходом Солнца–Шамаша, судьи всего живого. Некоторые тексты свидетельствуют о важности их проведения летом, а именно в пятом месяце ниппурско–вавилонского календаря (июль–август), когда атака демонических сущностей на человека особенно сильна (3, 256–260). Но вполне возможно, что их исполнение впоследствии не было строго привязано к летнему сезону, а разрешалось в течение всего года. Жрец–экзорцист (машмашшу) изготовлял из глины фигурку колдуна или колдуньи, после чего происходило следующее.

Статуэтки колдунов и колдуний связывали и поднимали вверх, показывая Шамашу, а затем бросали в пламя очага, в пасть огнеподобного бога Гирры. При этом экзорцист просил Шамаша рассудить по справедливости, а Гирру умолял истребить колдуна или любого врага, который осмелился принести человеку несчастье.

Маклу II

Заклинание. Гирра могучий, буря яростная, Ты справедлив к богам и царям, Ты вершишь суд разоренных мужчин и женщин, Судя меня, ты гневаешься, как герой Шамаш! Дело мое рассуди, решение по нему прими! Колдуна и колдунью спали! Врага моего пожри, недруга моего истреби! Твоя злая буря пусть их настигнет! Заклятье.

Затем шло обращение к Нуску — стражу ночи и спокойного сна. Его просили послать человеку благоприятный сон, наградить его благополучием, здоровьем и счастьем, охранить от ночного нападения зловредных колдовских сил. С этими словами зажигали запальный фитиль факела, и фигурки охватывались пламенем. В этот момент читалось заклинание на поднятие факела:

Я поднял факел, поджег фигурки Утукку, шеду, рабицу, этемму И всего злого, что хватает человека! Сгиньте, исчезните, испаритесь! Пусть ваш дым взовьется в небо! Пусть вашу золу развеет Шамаш! Пусть экзорцист, сын Эа, оборвет ваши жизни!

Дальше следовали благодарственные моления Шамашу с непременным его величанием. Параллельно с этими молениями проходил ритуал связывания и развязывания мотков шерсти. Из них сперва делали узлы, затем эти узлы развязывали и бросали мотки в огонь. Таким образом происходила расправа с самой чарой колдуна: узел символизировал здесь колдовство, его развязывание — победу над колдовством, а сожжение мотка — окончательное уничтожение самой возможности новой чары. В огонь также бросали муку, аналогично обозначавшую колдовство (мукой можно делать изображения, на которые впоследствии направляется чара). Золу в очаге помешивали веткой ясеня (не потому ли, что ствол у ясеня пепельного цвета?), после чего на дымящиеся угли возливалась вода и читалось такое заклинание: