Книга Пергамское царство. Проблемы политической истории и государственного устройства - Олег Климов

Основатель династии Атталидов Филетер (283-263 гг. до н. э.) был, согласно античной традиции, которую передают Страбон и Павсаний, евнухом (Strab. XIII. 4, 1; Paus. I. 8, 1; ). Поэтому власть свою он намеревался вручить первоначально усыновленному им племяннику Атталу, сыну Аттала, а затем, после смерти последнего, трон был передан племяннику Эвмену, сыну брата Филетера Эвмена (Strab. XIII. 4,2). В свою очередь преемник Филетера передал власть Атталу I, который, согласно Страбону и Павсанию, был двоюродным братом Эвмена I, но на самом деле, как установил Э. Мейер, сыном двоюродного брата Эвмена I, которого тоже звали Аттал . Античные авторы ничего не сообщают относительно причин такого порядка передачи власти Эвменом (Strab. XIII. 4, 2; Paus. I. 8, 2). Возможно, в обоих случаях - при Филетере и Эвмене I - передача власти племянникам была вызвана отсутствием сыновей у пергамских правителей. Вместе с тем можно предположить, что в таком порядке наследования власти нашла отражение древняя малоазийская традиция, смысл которой греческим авторам не был понятен и поэтому не был ими раскрыт .

Власть эллинистического правителя, включая царя, носила в глазах греков, как на уровне обыденного сознания, так и на уровне политической доктрины, личный, персональный характер . Царь олицетворял собой не только страну и свои владения, но также само государство как аппарат управления, как возвышающуюся над обществом власть. Можно утверждать, что сформулированный Людовиком XIV принцип "Государство - это я" в эпоху эллинизма не только был признан теоретически, но и воплощен в практику.

Наиболее показателен в этом отношении договор Эвмена I с наемными воинами, который фиксирует официальные взаимоотношения сторон (OGIS. 266). "Условия, на какие согласился Эвмен, сын Филетера" (стк. 1 ) - этой фразой начинается изложение вытребованных наемниками льгот. Эвмен I дал клятву: "Я буду благоволить воинам и командирам" (стк. 54 сл.), "Я не буду злоумышлять против них" (стк. 60), "Не выдам их неприятелю" (стк. 61 ) и т. д. Взбунтовавшиеся солдаты клялись: "Заключаю мир в наилучшем отношении с Эвменом, сыном Филетера, и буду благоволить ему и его владениям, и не буду злоумышлять против Эвмена, сына Филетера" (стк. 25-26). В документе фигурирует не государственная должность, не титул Эвмена I (его власть вообще никак не определена), а конкретный правитель, с которым воины и заключили договор.

С позиций этого же принципа были составлены основные условия мирного договора, заключенного в 188 г. до н. э. при Апамее. В отношении городов Малой Азии было решено, что те из них, "которые уплачивали налог Атталу", должны вносить форос Эвмену. Если же город воевал на стороне сирийского царя, то обязан Эвмену платить форос, вносимый ранее Антиоху (Polyb. XXI. 46, 2). В статьях этого же договора государства с республиканской формой правления обозначены Полибием иначе - "римляне", "родоссцы" . В постановлении, которое приняло народное собрание и должностные лица Телмесса в связи с победой Эвмена II над царем Вифинии Прусием, галатами и их союзниками, сказано в соответствующем данному роду документов возвышенном стиле, что царь Эвмен предпринял войну "не только ради подчиненных ему (οὐ μόνον ὑπὲρ τῶν ὑᾠ αὐτὸν τασσομένων - стк. 8), но и ради всех проживающих в Азии" .

Другой пример показывает, что и сами цари отождествляли государство и государственную власть со своей собственной личностью. Аттал I в ответ на просьбу граждан города Магнесия-на-Меандре признать празднества в честь богини Артемиды Левкофриены писал: "города, находящиеся под моей властью" (τὰς ὑπ ἐμὲ πόλεις - RC. 34. Стк. 12), "города, подчиняющиеся мне" (αἱ πόλεις δὲ αἱ πειθόμεναι ἐμοί - RC. 34. Стк. 19-20). Персональный характер связи эллинистического правителя с его подданными проявлялся в том, что привилегии и льготы, которые он предоставлял, после смерти царя не были действительны до тех пор, пока новый правитель не подкреплял их специальным указом или письмом. В послании Аттала III Гиеракоме в Лидии говорится о том, что царь признал асилию (неприкосновенность) персидской богини, святилище которой находилось в этом поселении, и тем самым подкрепил льготу, данную ранее прежними правителями - Селевкидами и предками царя, видимо, Эвменом II и Атталом II (RC, 68. Стк. 4-6). Складывается впечатление, что каждый новый правитель из Селевкидов, а затем и из Атталидов повторял привилегии, данные его предшественниками .

Для Пергамского государства характерен высокий уровень концентрации власти в руках царя. Из нескольких документов известно, что предоставление разного рода льгот городам, военным поселениям осуществляли наместники провинций только с разрешения царя. В декрете, принятом населением городка Аполлония на Риндаке, в заслугу стратегу прилегающих к Геллеспонту областей Кор-рагу, сыну Аристомаха, ставится то, что он упросил царя предоставить полису законы, традиционное устройство, священный участок, деньги на управление и на оливковое масло для юношей (SEG. II, 663. Стк. 9-12).

Именно царю принадлежало также право освобождать полисы от налогов (стк. 21-24). Письмо Эвмена II Артемидору по поводу деревни кардаков также свидетельствует о личном участии царя в выработке решений даже по незначительным вопросам. Документ представляет собой ответ на донесение Артемидора (его государственная должность не указана, может быть, он стратег провинции) о бедственном положении жителей деревни. Царь лично определил размер подати, распорядился относительно ремонта укреплений .

Власть эллинистического царя имела военный характер. Это выражалось в том, что правитель обладал высшей военной властью, осуществляя часто лично командование армией и флотом, разрабатывал вместе со своим окружением военные планы, наконец, принимал решения относительно начала войны или заключения мира. Назначение должностных лиц высшего ранга с гражданской и военной властью также было прерогативой царя. Декрет из города Сарды, принятый в честь Тимарха (Sardis. VII. 1,4), сообщает о том, что этот человек был назначен царем (видимо, Эвменом II) на должность хранителя государственной казны в Пергаме (стк. 2-3), позже другой царь (предположительно Аттал II) поставил его неокором храма Артемиды в Сардах (стк. 11). Другой документ- почетное постановление Мегар (Syll.³ 642) - принят в связи с деятельностью Гикесия из Эфеса, который был назначен (в надписи не сказано, на какую должность, видимо, эпистатом) на Эгину царем Эвменом II (стк. 2-4). Из известных нам других царских должностных лиц были назначены царями на свои посты эпистат острова Эгина Клеон (OGIS. 329), провинциальный наместник Корраг (SEG. II. 663). В городе Пергаме при Эвмене I была введена также практика назначения членов высшей полисной коллегии стратегов (OGIS. 267. Стк. 2-3, 22-24). Правда, неясно, сохранялась ли данная практика при преемниках Эвмена I: источники ничего не сообщают об этом, а мнения специалистов расходятся.

Строительство новых городов, переселение жителей из одного населенного пункта в другой тоже разрешалось лишь с позволения царя, или при личном участии, либо по его инициативе. Аттал I, по словам Страбона, переселил жителей городка Гергифа в Троаде в Мисию к истокам реки Каик (XIII. 1, 19; 1, 70). Граждане полиса Темна или Теоса (название его в надписи не сохранилось, в тексте читается только первая буква) просили царскую администрацию прислать им новых поселенцев (Sardis. VII. № 2. Стк. 13). Просьбы жителей были выполнены должностными лицами царя (очевидно, Эвмена II), но по этому поводу был составлен специальный акт, закрепивший от имени монарха предоставленные людям льготы. Надпись из города Аполлонида, основанного правителями Пергама в Лидии, повествует о том, что замысел основания нового полиса возник у Эвмена II, но был воплощен одним из его братьев .