Книга Не проспи любовь - Люси Китинг

– Конечно, само собой, – говорит он, снова опуская глаза на текст. – Надо ей написать и спросить.

– То есть ты ей напишешь? – спрашиваю я. Я знаю, что чересчур сильно давлю, но почему я должна все решать? Он мой отец. Он должен обо мне заботиться. Он должен спросить мать, когда она соизволит заглянуть домой.

– Что ж, – говорит он, переворачивая страницу журнала. – Вполне могу.

Папа нарочно ничего не обещает. Хочется кричать. На него – за то, что он такой ненадежный, за то, что с ним нельзя обсудить важные темы. На мать – за то, что она отвратительно выполняет свои обязанности и никогда не бывает рядом, когда нужна. На Макса – за то, что сказал, что не хотел меня целовать, и за то, что тогда ушел со школьного двора и оставил меня в одиночестве.

На них троих – за то, что оставили меня в одиночестве.

– Может, будешь поосторожнее орудовать этой своей лопаточкой? – спрашивает Оливер за моей спиной. Я в бабушкином саду: сижу на корточках, высаживаю суккуленты, которые собираюсь вырастить для стены в научном центре. Оглядев плоды своих трудов, я понимаю, что от меня больше вреда, чем пользы. Я скорее раскидываю землю, чем пересаживаю растения.

– Извини, – поворачиваюсь к нему. – Тяжелое утро. А вообще, какие у тебя планы на сегодня? Мне бы сейчас приключение не помешало.

Встаю, вытираю руки о колени и только тогда замечаю, что с Оливером что-то не так. Он неподвижно стоит у калитки, руки висят вдоль тела, кулаки сжаты.

– Вообще, – говорит он, – я не для того пришел. Я хотел… – Он с досадой замолкает, но потом продолжает: – Элис, как ты могла?

Я вздыхаю.

– Оливер, я тебе сейчас все объясню. Сны…

– Это сны тебя заставили так поступить, да? Теперь сны контролируют твой разум? Я тебе поверил, когда ты сказала, что вы с Вулфом снитесь друг другу, но в это я поверить не могу. – Он хмурится, глядя на меня, его поза напряжена. Он еще никогда на меня так не смотрел.

– Оливер.

– Он тебе не парень, Элис.

– Да, знаю, – начинаю я.

– Он не твой, Элис. Он принадлежит Селесте. А Селеста – хороший человек; она такого не заслуживает. Он ее. Не твой.

– Но он был моим! – наконец кричу я. – Он был моим. Многие годы. Всю мою жизнь он был моим. Был мне лучшим другом, парнем. Моей второй половинкой. Я не могу просто взять и обрубить все это, – кричу я, осознавая, что хочу, чтобы это услышал не Оливер, а Макс. А еще, произнеся эти слова вслух, я ощущаю, что они очень точно выражают мои чувства к Максу и его чувства ко мне, – ведь именно это он и пытался сказать мне тогда, в лифте. Что чувства просто так не выключить, даже если знаешь, что надо бы.

– Нельзя выключить в себе чувства лишь потому, что кто-то тебя об этом просит, – говорю я Оливеру чуть тише. – Тебе не понять.

– Очень даже понять, – говорит он, не глядя мне в глаза, и я понимаю, что в крошечном суккулентном саду не один, а двое безнадежных влюбленных. Мои чувства к Оливеру были самыми невинными, но это не значит, что он испытывал то же самое.

– Обещаю, что завтра же помирюсь с Селестой. Она заслуживает всего самого лучшего, – говорю я Оливеру и смотрю на него. Он наконец встречается со мной взглядом. – И ты тоже, – добавляю я.

Он делает небрежный жест рукой.

– Да ладно, – говорит он с улыбкой. – Переживу.

– Я в этом и не сомневаюсь.

– Но только ты сама все расскажешь Салли Сегвей. Потому что я видеть не могу, как она тоскует по Франку, – добавляет он. – Просто с ума меня сводит.

Выходя из сада, Оливер едва не врезается в пожилую даму, которая идет по тротуару. Словно джентльмен девятнадцатого века, он делает шаг назад, изящно кланяется, желает ей хорошего дня, а она довольно улыбается ему. Оливер подмигивает.

Будь я не собой, я бы в него влюбилась. За его остроумие, харизму и любовь к приключениям. За то, что всегда меня находит, за то, что не боится сказать, чего хочет.

Но, увы, я – это я. Увы, приходится считаться с тем, что в мире существует Макс Вулф. Увы, против него ни у кого нет шанса.

Глава двадцать третья

Это были очень умные попугаи

– Так, еще раз, – говорит Софи. – Вы с Максом любите друг друга уже многие годы и наконец-то поцеловались в реальности. Но Макс встречается с Селестой. И теперь Селеста на тебя злится, и Оливер тоже, потому что он тебя любит, а ты его нет, ты любишь Макса, с которым, кстати сказать, не разговариваешь уже два дня.

– Все сокровища мира отдала бы за то, чтобы ты ошиблась хоть в чем-то, – говорю я в трубку.

– Ну и ну! – восклицает Софи. – А у меня-то самая главная проблема – как сделать так, чтобы новенький, Марко Медина, заметил, что я существую.

– О не-е-е-т, – протягиваю я. – И что же ты для этого делаешь? – Я очень люблю Софи, но она не самый тактичный человек на планете и при этом предельно самоуверенна. Комбинация не всегда выигрышная.

– Мама посоветовала с ним постоянно здороваться – вот я и здороваюсь, – говорит Софи.

– Звучит не так уж плохо, – говорю я.

– Боюсь, я кажусь чересчур агрессивной, – признает она. – Не так давно он чуть не бросился наутек, когда я с ним поздоровалась. Примерно так: ПРИВЕТ! – Софи истошно вопит в трубку. – Ну да ладно. Ты не забыла, что я скоро приеду в гости?

– Нет, конечно! – говорю я и мысленно напоминаю себе просмотреть нашу переписку и проверить, какую дату мы выбрали.

– Отлично, – воодушевленно говорит она. – Мне не терпится увидеть все своими глазами.

На занятиях клуба «Террариум» в среду днем Селеста не появляется, и от этого у меня на душе скверно.

– Ну же, давай, съешь меня, – бормочу я растению-людоеду. – Я этого заслуживаю.

Но когда Паркер нас отпускает и я выхожу из оранжереи, оказывается, что Селеста ждет меня у Франка – и на душе становится еще хуже.

– Очень может быть, что она планирует тебя убить, – бросает Иеремия, проходя мимо в своей торопливой манере – он спешит к белому BMW, в котором его ждет мама.

– Откуда ты знаешь? – огрызаюсь я.

– Все знают, – говорит Иеремия. – Даже я.

– Расслабься, – говорит Селеста, когда я подхожу ближе. Одну руку она упирает в бок. На ней очередной восхитительный наряд – черные кожаные легинсы и серый свитер. – Ты похожа на провинившегося щенка.

– Потому что я и впрямь провинилась.

– Еще как, – спокойно соглашается Селеста. – Но не надо считать меня монстром. Это даже хуже, чем целовать чужого парня. Делать из себя жертву не круто.

Как бы мне хотелось, чтобы она не рассуждала так по-взрослому. Мне бы тогда было куда легче жить.

– Знаю, – говорю я. – Ты и представить не можешь, как мне жаль, что все так получилось. – И тут я понимаю, почему Макс сказал то, что сказал. Мне искренне жаль. И ему тоже. Не важно, что мы любим друг друга, – с такими девушками, как Селеста, нельзя так поступать.