Книга Почему Европа? Возвышение Запада в мировой истории. 1500-1850 - Джек А. Голдстон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конфуцианство, может, и стало более жестким и ортодоксальным в Китае при династии Цин, вытеснив буддизм, который преобладал в предшествующие столетия, но множество буддийских верований и практик прижились в странах Юго-восточной Азии, Тибете и Японии. Османы оказывали поддержку все более ортодоксальной форме суннитского ислама в XVIII в., но в независимой Персии (сегодняшнем Иране) процветала шиитская гетеродоксия, а различные суфийские и иные секты нашли приют в разных частях Ближнего Востока, Центральной и Южной Азии. Для Индии в эпоху правления Моголов было характерно сосуществование ислама и индуизма, а также процветание иных новых религий, например, сикхизма и различных школ индийской философии. Двор Моголов также покровительствовал развитию искусства и литературы, соперничая в этом с Италией эпохи Возрождения, что привело к появлению новых стилей художественного самовыражения.
Говоря вкратце, и в Европе, и в Азии были десятки конкурирующих государств. И там, и там множество государств находились в постоянном военном противостоянии, что позволяло расцветать самым различным убеждениям и религиям, несмотря на усилия отдельных правителей по насаждению религиозного единообразия в своих странах.
При объяснении возвышения Запада некоторые исследователи связывают экономические успехи Запада, по сравнению с Азией с тем, что жизнь в европейских странах была более динамичной. Западные социальные мыслители от Адама Смита и Томаса Мальтуса до Карла Маркса и Макса Вебера полагали, что азиатские империи не переживали сколько-нибудь значительных политических изменений на протяжении веков, с первых своих дней до встречи с европейским империализмом. Отдельные правители и даже династии могли меняться, могли происходить восстания и гражданские войны, но на самом деле, как считалось, все оставалось неизменным.
Однако утверждение о том, что для Азии были характерны неизменные политические структуры и экономика, глубоко ошибочно. В действительности, все крупнейшие общества Европы и Азии претерпевали периодические трансформации в XVI–XVIII вв. Могущество государства росло и снижалось, классовые отношения и соотношение власти в противостоянии центрального правительства и местных элит менялись, а административная власть реформировалась. Подобные изменения в политической, социальной и экономической организации обычно происходили в ответ на социальные и политические кризисы, повсеместно распространенные в Европе и Азии.
В конце XVI — середине XVII вв. гражданские войны и восстания случались во Франции, Британии, Нидерландах, Испании, Неаполе, Португалии и Богемии. Случались бунты и в Османской империи; в Китае массовые национальные восстания привели к свержению династии Мин, а в Индии начала распадаться империя Моголов. А затем вновь, в конце XVIII — середине XIX вв., по Европе прокатилась волна революций: во Франции, Италии, Германии, Австрии и Венгрии. В этот же период произошли восстания против османского правления в Египте, Греции и Сербии, восстание сипаев в Индии и крупнейшие волнения и бунты в истории Китая (восстание тайпинов). Во всех указанных случаях восстания и революции приводили к реструктуризации правительства, новым классовым отношениям, изменениям в экономической организации и переменам в доминирующей идеологической системе данных обществ — либо для защиты и восстановления старого порядка, либо для создания и оправдания нового.
Почему же все эти государства захлестнули восстания и бунты, и почему это произошло примерно в одно время? Причина довольно проста. Все крупные общества в мире в XVI–XVIII вв. зависели в основном от сельского хозяйства. Когда население росло быстрее производительности сельского хозяйства, цены на продовольствие шли вверх. А когда цены на продовольствие шли вверх, и элите, и обычным людям нужно было больше денег, как, впрочем, и государствам. На рис. 6.2 и 6.3 показано, что во всех крупнейших регионах Европы и Азии изменения в численности населения и ценах обычно следовали друг за другом, со временем двигаясь в одном направлении. Эти прозаичные тенденции оказывали удивительно сильное воздействие на политику аграрных государств.
Аграрные общества зависели от баланса между населением и сельским хозяйством. Сельское хозяйство обеспечивало пропитание и сырье для производства, а налоги на сельское хозяйство приносили подавляющее большинство доходов государству. Растущие цены и народонаселение, вкупе с неурожаями, могли привести к массовым лишениям. Аналогичным образом рост народонаселения перенасыщал рынок труда и делал рабочие места дефицитными, а крестьяне, скованные семьями или растущей рентой, лишались своих земель. По мере того как элиты становились все более многочисленными, а соперничество за ресурсы и положение в обществе ожесточеннее, между ними возникали расколы и росла междоусобица. Сочетание данных условий привело к ситуации, при которой одна искра могла разжечь пламя восстания.
Рисунок 6.2. Население в Европе и Китае, 1500–1850 гг.
В одних странах религиозная рознь или региональные конфликты подливали масла в огонь, тогда как в других правители слишком усердно повышали налоги для увеличения своих доходов, угрожая элитам и вынуждая их восставать. Целая волна потрясений прокатилась по всей Европе и Азии в 1560–1660 гг. и вновь в 1770–1860 гг., с пиками активности и размаха в 1640-х и 1840-х. Таким образом, и Европа, и Азия испытали длительные всплески политических кризисов, чередовавшиеся с периодами стабильности, которые везде подчинялись одному ритму долгосрочных колебаний цен и роста народонаселения.
Рисунок 6.3. Цены на зерно в Европе, на Ближнем Востоке и в Китае, 1500–1850 гг. (1500 г. = 1)
Однако европейские историки уже долгое время утверждают, что, несмотря на удивительное совпадение времени этих событий, они привели к совершенно различным результатам в Европе и Азии. Судя по всему, восстания и революции в Европе были нацелены прежде всего на достижение прав и свобод и приводили к кардинальным изменениям в полномочиях монархов и статусе знати. В Китае же и на Ближнем Востоке, напротив, по всей видимости, никаких серьезных изменений не происходило — императоры и элиты правили, как и прежде. Однако представление о том, что эти великие потрясения и восстания изменили все в Европе, но ничего в Азии, глубоко ошибочно. Вопреки сложившимся представлениям, изменения в Европе были не столь значительными, в Азии же произошли куда более серьезные сдвиги, чем принято было считать раньше.
Может быть, участники восстаний в Европе XVII в. и убедительно выражали свое стремление к свободе, но, как правило, они не имели в виду индивидуальные свободы и права, известные нам сегодня. Скорее, они добивались привилегий для определенных групп, которые часто могли быть крайне деспотичными по отношению к отдельным членам общества. Таким образом, они стремились предоставить собственной группе свободу делать то, что запрещалось остальным представителям общества, а не заботились о свободах для индивидов или общества в целом.
