Книга Десантник. Остановить блицкриг! - Олег Таругин

С трудом удерживаясь, чтобы не оглядываться, Степанов, пихнув в спину замешкавшегося летуна, рванул в указанном направлении. Обозначенный ориентир – пару выгоревших до каркаса грузовиков, приткнувшихся возле наполовину разрушенного здания, видимо, какого-то очередного склада, – он срисовал сразу. Бежать до них и на самом деле было совсем недалеко, меньше двухсот метров. Мимо мелькнула пара плазменных импульсов, затем еще и еще: космодесантники прикрывали, отсекая преследование. Значит, не всех фрицев штурмовой гранатой накрыло, обидно. Впрочем, понятно: если она объемно-детонирующего действия, на открытой местности эффект от взрыва будет совсем не тот, что в замкнутом пространстве, для которого по большому счету подобные боеприпасы и создавались.

А спустя еще минуту Степанов с летчиком, оставив позади остовы сгоревших полуторок, скрылись в руинах, в которые превратился после суточных боев прилегающий к реке район города. Почти добрались, нормально… м-мать-перемать, а это еще что?! Ну, в смысле, кто?!

Трое выскочивших наперерез гитлеровцев – какой-то унтер с автоматом и двое солдат с карабинами – неожиданной встрече удивились ничуть не меньше, на миг замерев каменными истуканами.

– Стрелять не могу, вы на директрисе, – предупредили наушники закаменевшим голосом старшего лейтенанта. – Продержись минуту, пришлю помощь.

– Сам справлюсь, – автоматически бросил Леха, первым переходя к активным действиям. Ну а что еще оставалось делать? Вон у фрицев какие морды лица перепуганные, еще шмальнут ненароком, глупо получится. Тем более крайний справа уже справился с оторопью и дергает с плеча свой пятизарядный дрын, в точности такой, как у Васьки… наш клиент! Хреново, что стоят не кучно, одной очередью всех не накроешь.

– Летун, обижай левого! – надеясь, что товарищ поймет неуставную команду (ничего иного в тот момент просто в голову не пришло), про-орал Степанов, уходя в сторону и приседая на колено. – Вали суку!

Вскинув пулемет – повезло, что тащил оружие в опущенной руке, хоть и была мысль закинуть, удобства ради, на плечо, – нащупал спусковой крючок и выдавил спуск, перехватив левой ладонью прямо за кожух. Фигня, не успеет обжечься, да и не до того сейчас.

ТА-ДА-ДАХ! – послушно отозвался «тридцать четвертый», нехило дергая отдачей руки. И замолк, зараза, расстреляв три последних в ленте патрона. Ну да, все верно, он ведь почти все боеприпасы сжег – что там той ленты на полста патронов? Впрочем, фашисту хватило: первые две пули попали в грудь, третья и последняя, когда ствол забросило вверх – вошла куда-то под подбородок. Сочно всхлипнув, немец запрокинулся назад, захлебываясь собственной кровью. Готов.

БАХ! – позади справа гулко бухнула винтовка летуна. Промазал, снайпер хренов! Меньше чем с десяти метров промазал! Немец, правда, испуганно дернулся, теряя драгоценные мгновения, ну да все равно. Да что ж за непруха-то, а?

Не дожидаясь, пока Борисов передернет затвор, Леха отбросил бесполезный пулемет, рывком сокращая расстояние. Пока нормуль, вполне успевает, унтер еще только разворачивает в его сторону автомат. Не-а, поздно метаться, фриц, не твой сегодня день! Секунды полторы тебе не хватит! Жаль задаренного Локтевым-младшим ножичка под рукой не имеется, ну да ничего, и так справится.

Фашист практически успел – срез ствола «МП-40» плеснул неярким огненным венчиком как раз в тот момент, когда десантник уже поднырнул под автомат, локтем отбивая оружие в сторону. Рукав гимнастерки легонько дернуло пороховыми газами, даже не ошпарив кожу, но правая рука уже наносила удар в горло. Хороший такой удар, которому Степанова обучили в армии – из числа предназначенных не для того, чтобы вырубить вражеского «языка», а чтобы сразу вглушняк. Под костяшками пальцев негромко хрустнули вбиваемые до самого позвоночника хрящи гортани. Охнув, унтер оступился, выпуская оружие, дернул руки к горлу. Перешедшее в боевой режим сознание успело мельком отметить тускнеющие глаза – тоже готов, правки не требуется. Перехватив противника за предплечье, Леха на всякий случай прикрылся его телом от третьего гитлеровца: вдруг летун снова мазнет? Ногу дернуло болью, но уже куда слабее, чем бывало раньше, – если б не знал про простреленное бедро, и не заметил бы.

БАХ! – последний фашист резко дернулся, получив пулю в грудь. Пару секунд он еще стоял, словно решая, как именно ему упасть, затем кулем опустился на землю, словно кукла-марионетка, которой внезапно обрезали управляющие нити. Выпавшая из рук винтовка плюхнулась рядом; затвор замер в заднем положении, изогнутой рукояткой кверху: дослать в казенник первый патрон он так и не успел, Васька управился первым.

– Долго возишься, стрелок ворошиловский, – угрюмо буркнул Алексей, отпуская «своего» фрица. Труп мягко сложился у ног. – Прикрывай, помародерничаю чуток. Пора нам с тобой снова хабаром обрастать, а то ходим, как два бомжа с Казанского вокзала!

– Понял, прикрываю, – никакого удивления слова боевого товарища у Борисова – вот ужас-то! – не вызвали. Привыкает, что ли? Хотя насчет этих самых бомжей нужно будет выяснить – что еще за чудо-юдо такое? Беспризорники, что ль, коль на вокзалах обретаются?

– Нулевой-раз, отходи, ждем.

– Айн момент, Первый, гляньте лучше, как вокруг, – Леха торопливо расстегивал на поверженном унтере ременную систему с подсумками под автоматные магазины. Поскольку и на самом деле надоело без ремня ходить. Да и Ваське он, помнится, обещал нормальное оружие затрофеить. А пацан, как говорится, обещал – пацан сделал…

– Чисто, тепловых отметок не наблюдаю. Минута, максимум. Прикрываем.

– Быстрее справлюсь, – закинув на плечо автоматный ремень, Степанов освободил от ремней соседнего гитлеровца. Ух ты, поясные ножны со штыком, практически в точности таким, какой у него отобрали вчера злые тевтонские дядьки. Этот, правда, подлиннее и заточен наверняка «на отвяжись», но уж лучше так, чем никак. Берем, а то без ножа нормальному десанту как-то грустно по жизни шагать! Особенно по вражеским тылам. Секунду поколебавшись, повторил операцию с третьим фрицем, застреленным Борисовым. Теперь и Михалычу подарок имеется, а то вдруг портки в самый ответственный момент спадут, неудобно выйдет.

– Все, Вась, уходим в темпе вальса. Давай, дуй за мной…

Глава 10

Повсюду минувшего времени след,А мы за сегодня в ответе…

Ю. Энтин

– Лешенька, живой! – Девушка налетела на десантника крошечным живым ураганом и повисла на шее, едва не повалив. Не оттого, что Савушкина могла похвастаться особыми объемами с прочими габаритами – в ней весу-то от силы килограмм пятьдесят с небольшим, – просто не ожидал подобного, гм, напора.

Спецназовцы особого внимания на столь бурное проявление чувств не обращали вовсе. Контрразведчик, досадливо поморщившись и буркнув под нос что-то насчет «баб, которые во все времена едины, что здесь, что в будущем», тоже отвел взгляд. Зато летун, закусив от волнения губу, глядел на происходящее, что называется, во все глаза. Вот же блин, хорошо, хоть целоваться не полезла, лишь осторожно коснулась почерневшими от побоев губами щеки, вполне так по-братски! Ну, или по-сестрински, ага. Зато уж прижалась так прижалась… Хотя, если уж начистоту, то приятно, конечно. Эх, будь они наедине, глядишь, одними обнимашками и не обошлось. И мама была бы довольна: мол, сподобился сынок на серьезные отношения! Так, стоп, вот про родителей сейчас не нужно, и не место, и не время, отвлекает только…