Книга Чертоги разума. Убей в себе идиота! - Андрей Курпатов

Теперь нам нетрудно предположить, какие результаты получили учёные, которые исследовали пациентов с аутизмом и шизофренией с помощью фМРТ…

Да, всё так: у шизофреников, чей мозг производит бред и галлюцинации, дефолт-система мозга разогнана до предела, а у аутистов, которые вообще не могут связать информацию о событиях окружающего мира в единую историю, она едва теплится.

Таким образом, то, как мы воспринимаем мир, а ещё точнее – то, что мы думаем о мире – создано ни чем иным, как стараниями нашей дефолт-системы мозга.

Нарратив и контекст

Мы любим больше всего то, из чего извлекаем наибольшую эмоциональную выгоду. Предмет нашей любви, таким образом, удовлетворяет какую-то нашу самую существенную потребность, решает какую-то самую большую нашу проблему.

Приглядитесь внимательно к тому, что вы любите, посмотрите на подноготную этой любви – и вы узнаете, из-за чего вы страдаете больше всего.

Так почему же мы так любим истории?..

Ответ на самом деле прост: хаос. Мир, в котором мы живём, чрезвычайно сложен. Это касается абсолютно всего: устройства мироздания и внутреннего мира других людей, нашей собственной жизни и непредсказуемости будущего.

Всё, с чем мы имеем дело – это нечто сложное, непонятное, противоречивое, многоаспектное, многофакторное и т. д., и т. п. Вам так не кажется?.. И это неудивительно, потому что в ситуации неопределенности наш мозг впадает в панику.

Он жаждет «ясности» и «понятности» больше всего на свете. Именно поэтому мы страдаем «иллюзией понимания» и ужасно не любим сталкиваться с противоречиями; не хотим, чтобы наши представления о мире кто-то нарушал – спорил с нами, был нами недоволен, имел другую точку зрения и т. д.

Мы хотим иметь стройную картину мира, а истории – это то, что даёт нам эту картину. Причём эти истории возникают на всех уровнях нашей психической организации. Посмотрите на рис. № 10.

Понаблюдайте за тем, как играет с вами ваш мозг, когда вы смотрите на рисунок, расположенный слева. Очевидно, что по горизонтали расположен ряд из трёх цифр 12, 13 и 14. Однако по вертикали мы видим столбец из трёх букв – А, В и С. Как такое может быть? Очень просто: у нас в голове есть «истории» – про порядок цифр и про последовательность букв в алфавите.

Рис. № 10. Классические иллюзии восприятия

Так что же за штука находится в центре: 13 или В?

Посмотрите на «это», стараясь не думать о том, буква это или цифра. Странное ощущение, правда? Да, это не то и не другое. А как мы будем воспринимать эту штуку, зависит от контекста, который задаёт та или иная история – о цифрах или о буквах.

Справа расположена другая картинка – это знаменитый «воображаемый треугольник» Гаэтано Канижа. Согласитесь: трудно, глядя на эту картинку, отрицать наличие в ней большого белого треугольника… Хотя, конечно, его здесь нет, это только иллюзия восприятия. То, что изображено здесь на самом деле – это много разных, сложных по форме объектов.

Когда наш мозг видит что-то подобное, он, хотим мы этого или нет, собирает элементы ситуации в некий образ, в некую «историю», которую мы знаем как бы заранее.

То есть всякий раз, когда вы сталкиваетесь с набором каких-то фактов, вы «надеваете» на них известную вам историю – про буквы, цифры, фигуры, любовь, родину, ответственность, профессиональный долг, мораль и т. д.

Отсюда понятно, что мы заложники уже существующих в нас «историй». Можете называть их как угодно – «тенденциозностью восприятия», «предрассудками», «невротическими комплексами». Сути дела это не меняет – они нас слепят.

И чем старше вы становитесь, тем больше у вас «историй» на все случаи жизни. Тем они для вас более «верные» и «подтверждённые», потому что вы их встречали уже множество раз (точнее – множество раз повторяли один и тот же трюк).

Мозг сначала приучается ездить по одним и тем же траекториям, активизировать одни и те же нейронные комплексы, а потом делает это на раз-два.

Мы не можем увидеть факты сами по себе, как они есть. Своё значение они обретают для нас только через отношения с какими-то другими фактами. До тех пор, пока мы не видим «истории», мы смотрим в пустоту.

Причём «истории» не только искажают факты (например, выдают B за 13 или наоборот), но и додумывают их (дорисовывают несуществующий треугольник), а также игнорируют те, которые очевидно имеют место быть (как множество сложных фигур в «воображаемом треугольнике» Канижа).

Люди в голове

Обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят обстоятельства.

Карл Маркс

Каждый из нас живёт в своей стае. Но немногие осознают, что вся эта стая живёт внутри нашей собственной головы.

Люди, с которыми мы общаемся, конечно, реальны (если это только не сотрудники ЦРУ, с которыми мы, подобно Джону Нэшу, встречаемся в своём гараже). Но разве вы взаимодействуете с ними как с физическими предметами? Нет, они для вас в первую очередь истории.

Каждый человек, которого вы знаете, – это история: набор каких-то фактов, объединённых общим нарративом. Если вас спросить про вашего друга, вторую половину, коллегу или начальника, вы тут же начнёте рассказывать историю. Более того, в вашей голове прокрутится целый фильм про этого человека!

А кто сценарист, режиссёр, оператор, продюсер и, вдобавок, промоутер этого фильма? Дефолт-система нашего мозга. Она генерит эти киноленты постоянно и в большом количестве. Это, можно сказать, наш собственный нейро-Голливуд (собственный, потому что другие люди «видят» в своей голове другие фильмы про этого же самого человека).

Впрочем, «в прокате» одновременно может быть только ограниченное число таких «фильмов». Наша дефолт-система не резиновая, она рассчитана ровно на то количество «людей», с которыми мы эволюционно предназначены создавать стаю.

Если их оказывается больше, то дефолт-система просто архивирует неактуальных персонажей. Поэтому встречаясь с ними, вы какое-то время натужно шарите в своём мозгу в поисках необходимой информации – кто он, что у вас с ним было, что вы о нём знаете и т. д. Хотя, возможно, когда-то этот человек был вашим близким или даже возлюбленным…

Иными словами, наша виртуальная стая ограничена в объёме. Каков этот объём? На этот вопрос ответил блистательный оксфордский профессор, антрополог Робин Данбар.

Он исследовал относительный объём коры головного мозга 38 видов обезьян и сравнил его с численностью групп, которые эти животные образуют в естественных условиях.

Выяснилось, что здесь действует строгая математическая закономерность: чем больше объёмы коры мозга у конкретного вида приматов, тем бÓльшие по количеству участников социальные группы они создают.